Первое дело Карозиных - Александр Арсаньев

– Никита, милый Никита, ну что за меланхолия тебя одолела! Как ты можешь сомневаться, что у тебя все получится? Мне даже стыдно за тебя! К тому же, я тебе буду всемерно помогать и содействовать в меру моих женских сил! А вдвоем с тобой мы непременно найдем Аринино ожерелье!

В голосе Катерины Дмитриевны было столько уверенности и в своих и в мужниных силах, а в глазах столько огня и решимости, что Карозин приободрился.

– Ты просто ангел, Катенька! – воскликнул он, целуя жену. – Значит, ты считаешь, что мы справимся?

– Ну конечно же! И не смей в этом сомневаться! Сегодня мы поедем к Арине, ты поговоришь с генералом, а я постараюсь свести дружбу с генеральшей и разузнать самые незначительные подробности. Ведь ты сам мне не раз говаривал, что пустяков не бывает, и даже малюсенькая запятая в числе может привести к огромной ошибке, если ее поставить не на то место!

Никита Сергеевич значительно повеселел, у него настолько отлегло от сердца, что он даже смог улыбнуться жене в ответ на ее цитату из его же собственного высказывания. Словом, на лекции профессор Карозин отправился во вполне приличном настроении, правда не без некоторой озабоченности на лице, которая, впрочем, вполне легко объяснялась.

ГЛАВА 2

Во время лекций профессора Карозина все еще одолевали мрачные сомнения, несмотря на заверения Кати, что успех будет полным и всенепременным. Это состояние ума Никиты Сергеевича отразилось на качестве лекций. Хорошо знающие любимого преподавателя студенты недоуменно переглядывались, пытаясь понять, что же так могло выбить его из колеи.

Лишь во время семинара любимец Карозина, подающий блестящие надежды студент Гладышев вывел профессора из несвойственной тому рассеянности тем, что увлек его своими выкладками по теории вероятности в приложении к карточным играм. В то время многие неглупые люди занимали свою голову подобными забавами для ума.

Домой Никита Сергеевич вернулся, практически напрочь забыв о давешнем споре с Авериным. В приятном расположении духа он поздоровался с Катенькой и приступил к обеду, попутно повествуя жене о замечательных идеях Гладышева. Когда обед подходил к концу, и профессор принялся отдавать должное восхитительному десерту, Катенька воспользовалась паузой в потоке мужниных словоизлияний и задала вопрос:

– Никита, друг мой, нам надобно поторопиться, Арина Семеновна прислала сказать, что ждет нас к шести часам. Неловко будет опаздывать в первый раз. Да и Аверин там будет, чтобы представить нас по всем правилам.

Лицо профессора вытянулась так, будто он внезапно подвергся приступу жесточайшей зубной боли. Катерине Дмитриевне стало понятно, что оживление ее мужа объясняется вовсе не уверенность в успехе задуманного дела, а самой обыкновенной забывчивостью. Она испытала некоторые угрызения совести из-за того, что доставила мужу неприятности, но тем не менее твердо продолжила:

– Никита Сергеевич! Ты опять разуверился в своих силах? Ну как же можно! – Катенька укоризненно покачала головой. – Запомни раз и навсегда: у нас все получится! И хватит об этом. Доедай свой десерт, пей кофе и собирайся. Данилыч уже подготовил твой выходной сюртук, а я распорядилась прислать извозчика.

И, чтобы отвлечь профессора от неприятных мыслей, Катерина Дмитриевна пустилась в ничего не значащую болтовню:

– Я поначалу собиралась прогуляться с тобой, погода нынче славная, но потом подумала, что несолидно это как-то – пешком приходить к генералу! Да и опоздать могли бы, что тоже не подобает. Вот и распорядилась насчет извозчика. Ты не возражаешь?

– Что? – встрепенулся погрустневший Карозин. – А, нет-нет, ты же знаешь, я всегда нахожу твои распоряжения весьма разумными.

– Ну вот и славно, – удовлетворенно подвела итог разговору Катенька. – Так я иду одеваться, да и ты поспеши, друг мой.

Дорогой Катерина Дмитриевна всяческими способами пыталась поднять настроение мужа, в который раз повторяя свой план первоначальных действий.

– Как только Аверин нас представит генеральской чете и объявит цель нашего визита, то через некоторое время ты поведешь беседу с Соловцом, а я переключусь на Арину Семеновну; постараюсь все у нее выведать, да и со слугами поговорю. В тот день ведь, когда полицию вызывали, Арина пребывала в страшном расстройстве, вот и могли что-нибудь эдакое упустить.

Карозин только кивал, во всем соглашаясь с женой, но не говорил ни слова. Но постепенно Катенькины слова снова смогли вселить в профессора определенную дозу уверенности. Так что, переступая порог генеральского особняка на Пречистенке, Никита Сергеевич был полон решимости если и не раскрыть преступление, то, по крайней мере, сделать все возможное для этого.

Благообразный Иван Карлович, дворецкий генерала, уже знакомый Карозиным по рассказу Аверина, доложил о прибытии гостей. Никита Сергеевич и его супруга были препровождены в гостиную, где их ожидали с нетерпением. Аверин приложил все усилия, чтобы встреча была радушной. Виктор Семенович был абсолютно уверен в том, что выиграет пари, поэтому ему казалось недостойным чинить препоны Карозину. Напротив, Аверин считал, что даже при полном его содействии Никите Сергеевичу не удастся найти пропавшее ожерелье.

– Весьма рад, премного о вас наслышан, – генерал приложился к руке Катеньки и обменялся крепким рукопожатием с Карозиным. – Так это вы собираетесь помочь нам разрешить это досадное затруднение?

Арине Семеновне, которая чрезвычайно близко к сердцу принимала кражу, не очень понравилась обтекаемость фразы генерала:

– Бог мой, Данила Филиппович! Ну как ты можешь такое говорить! «Досадное затруднение», видите ли! Никита Сергеевич, любезный друг, после слов моего брата я считаю, что вы наша единственная надежда на возвращение ожерелья до прибытия матушки генерала.

От этих слов Арины Карозин слегка опешил. Он собирался лишь попробовать расследовать это дело, но уж вовсе не мнил себя «единственной надеждой»!

Катенька заметила смущение мужа и не дала ему сказать что-либо по ее мнению неуместное:

– Ну, разумеется, Арина Семеновна, разумеется, вы можете смело положиться на Никиту. Он обязательно отыщет ваше ожерелье!

– Вы возвращаете меня к жизни! – воскликнула генеральша. – Я, знаете ли, совсем сама не своя за эти дни сделалась. Мне так не хватает надежды и утешения.

– Я прекрасно понимаю вас, – Катенька взяла генеральшу за локоток. – Давайте оставим наших мужчин, чтобы они могли обсудить все обстоятельства этого дела, а сами немного поболтаем о разных пустяках, вам же просто необходимо отвлечься.

– Вы правы, дорогая Катерина Дмитриевна, вы совершенно правы! Идемте в малую гостиную, выпьем с вами чаю.

Катенька последовала за генеральшей, послав напоследок ободряющий взгляд мужу. Карозин вздохнул, поняв, что пришла пора отвечать за свои слова, вооружился блокнотом и карандашом и со всей серьезностью приступил к расспросам.

Дамы уютно расположились в малой гостиной за чайным столиком и с удовольствием принялись за ароматный напиток. Катенька для начала сделала несколько комплиментов генеральше по поводу ее вкуса, который проявился в убранстве гостиной, похвалила варенье, а потом перешла к интересующей теме.

– Арина Семеновна, дорогая, простите, что снова затрагиваю болезненную для вас тему, но расскажите мне, чем так ценно это ожерелье? Я просто сгораю от любопытства! Ведь, насколько мне известно, состояние генерала, да и ваше личное весьма велико. И мне не совсем ясно, отчего пропажа одного единственного ожерелья так вас расстроила! По моему разумению, если уж вас так беспокоит предстоящее объяснение с Капитолиной Власьевной, так закажите ювелиру копию, и дело с концом!

– Я нахожу ваши слова весьма разумными для человека несведущего, – ответила генеральша. – Но, видите ли, чтобы изготовить копию этого ожерелья, нужно по крайней мере предоставить ювелиру оригинал хоть на небольшое время. Ведь эта фамильная драгоценность уже около двухсот лет находится в роду Соловцов, и ни у кого не возникало нужды показывать ожерелье для оценки. Слава Богу, дела всегда были настолько хороши, что до продажи драгоценностей дело никогда не доходило. А сейчас, как вы сами изволите знать, ожерелья нет. Предвижу ваш вопрос о том, почему без оригинала никак нельзя изготовить копию. Дело в том, что подобрать камни нужной огранки и размера и скопировать оправу при определенном мастерстве ювелира было бы можно. И денег мне на это вовсе не жалко, и огласки мы бы сумели избежать. Но вся сложность в том, что с обратной стороны это ожерелье снабжено очень своеобразным клеймом, состоящим из каких-то неизвестных мне символов, а Капитолина Власьевна при всем ее почтенном возрасте обладает весьма острым зрением и сумеет обнаружить малейшую неточность в клейме. Теперь вы понимаете, почему невозможно сделать копию?