Ауттейки от Кристины Лорен - Кристина Лорен

- Угу.

- Да, это правильно. Так, мать твою, правильно. – Он то входит, то выходит, его толщина растягивает меня изнутри, удовольствие, кажется, исходит из меня и возвращается снова, отовсюду, оно на мне и во мне. Не понимаю, откуда начинается мой оргазм или где он зарождается, но факт в том, что он поражает меня. Оргазм распространяется внутри меня и по всей коже. Глубже, умоляю. Глубже Уилл.

Его пальцы перемещаются вниз, чтобы приласкать меня между ног.

- Я не хочу тату или девушку. Я хочу вечность. Я хочу жену.

- Дааа? – мне удается выдавить из себя.

Он переворачивает меня на спину, выравнивается со мной, лицом к лицу, моя нога обернута вокруг его талии, и он нежен, когда он скользит обратно в меня. Я такая влажная, он, должно быть, любит это.

Да, любит, тянет руку между нами, чтобы почувствовать, часть себя, которая вытекает из меня. Его влажные пальцы перемещаются по моему телу вверх, заключая мою грудь в клетку. Я чувствую тяжесть и чувствительность в его ладони, он берет мой сосок в рот, прежде чем, наконец, наконец, он поднимает голову и целует меня с открытыми глазами, которые полны какой-то эмоции, которая не была замечена никем и никогда.

Он целует меня теми крошечными поцелуями. Губы и язык. Губы. Ох, эти губы. Мягкие, сильные и уничтожающие.

- Это то, что тебе нужно? – спрашивает он. Его глаза так ясны сейчас, нет даже намека на поддразнивания. Уилл знает толк в сексе и удовольствии, но в последние пару месяцев мы признали, что мы, вероятно, будем спотыкаться об эмоции друг друга. Мы безнадежны, временами, зная, что должны сделать… и это намного проще, просто спросить.

Это так?

Совершаю ли я правильную вещь?

Правильно ли поступаю, заставляя хотеть меня до конца жизни?

Я киваю.

- Это то, чего я хочу.

- Нас? – шепчет он, замедляясь на мне. – Меня, признающегося тебе в любви, и говорящего тебе, что хочу провести остаток жизни с тобой?

Я киваю снова, окунаясь в его поцелуй, нуждаясь в большем, чем он дает мне. Он контролирует и обольщает, но я хочу, язык, звуки и энергию, которая дает волю зубам, губам и, может быть, даже немного вкуса крови. Хочу, чтобы он выбился из колеи, хочу его отчаянный стон, когда он так близок, ближе, совсем близко и чтобы мой укус подтолкнул его к краю.

- Я хотела чувствовать тебя вот так, - признаю я.

- Жестко?

- Да, - выдаю я, хотя это и не то, что я имела в виду. Я хочу его грубым, потому что это означает, что он жаждет меня, но больше этого, я не хочу чувствовать ничего в комнате, кроме как нас.

Мысль — официально: у нас есть эта важнейшая вещь между нами, и жизнь, которую мы собираемся построить вместе — разламывает меня, обнажая, и заставляет мое горло сжаться. Мои глаза горят так, будто я могу заплакать, но только из-за того, что чувства льются через край, которые я ощущаю, когда думаю о нем, и это заставляет мои эмоции зашкаливать. Счастье, настолько огромное, что заставляет мое сердце болеть. Облегчение, настолько интенсивное, что заставляет мои мышцы напрягаться.

Он смотрит на меня вниз, мой несовершенно-совершенный Уилл со своими темными волосами, которые спадают ему на глаза и его губы раскрыты, будто он хочет нагнуться и укусить. Его татуированные руки такие сильные, когда он висит надо мной. Должно быть, он видит что-то на моем лице, потому что его выражение лица рушится и контроль исчезает. Вместо этого появляется эйфория и облегченная улыбка. Он выходит из меня, осторожно, и затем врезается в меня так быстро, так сильно, что мое тело дергается, издавая хлопающий звук от его движений.

- Ты принадлежишь мне полностью, - твердит он сквозь смех, или рычание, или сквозь и то и другое.

Мои щеки вспыхивают румянцем, он распространяется вниз по груди, потому что теперь, я знаю, что он увидел все то, о чем я думала: «Я люблю тебя» и «Я нуждаюсь в тебе» и «Я сделаю, что угодно для нас». Действительно, что угодно. Раскаленные угли и засушливая пустыня - ничто, по сравнению с моим чистым желанием, сохранить этого человека в сердце, теле и в мозгу, ловко питающимся вопросами и мечтами.

Ощущения поднимаются во мне, как пар с поверхности моей кожи, и я притягиваю его ближе к себе, принимая на себя весь его огромный вес, он скользкий от пота, кожа разгоряченная. Он низко и ненасытно стонет в мою шею, кончи

кончи,

пожалуйста, Слива кончи, я не могу

не могу

не думаю, что продержусь.

Оргазм закручивается во мне, угрожая, распространится, и тогда, я издаю тот звук, который он так любит, резкий удушающий крик, от которого распадаются все мои слова. Его лицо зарывается в мою шею глубже, целуя, кусая. Любя меня своими руками, обернутыми вокруг моих плеч. С этим, он толкается так глубоко, как это возможно физически, и кончает сразу после меня.

Он замирает, выдыхая в мою кожу, пока несется к звездам. А я скольжу пальчиками по его потной спине, заднице, удерживая его там. В себе, в глубине.

- Ты выйдешь за меня? – прости он.

- Да.

Он вздыхает протяжно и медленно, прикасаясь губами к соленной от пота шее и уже после, эти прекрасные губы прижимаются к моим. С улыбкой, целует меня, как будто исчерпан, счастлив и удовлетворен… но затем поцелуй углубляется языком и звуками. Бедра начинают снова двигаться, будто он еще не закончил с этим.

- Уверена, что не хочешь, чтобы я спросил еще раз?

«Как узнал Дженсен»

События происходят после 20 главы Прекрасного игрока до Эпилога

Надеюсь, в жизни каждого мужчины наступают моменты, когда он считает себя самым счастливым сукиным сыном на планете. По правде, в моей жизни такие моменты настали с появлением в ней Ханны, но когда я зашел в ее квартиру, после чертовки тяжелого рабочего дня, и увидел ее в спальне перед зеркалом, в сногсшибательном шелковом платье, мне пришлось сделать пару глубоких вдохов.

Я наблюдал, как она изучает свое отражение, крутясь то в одну то в другую сторону, пока она не увидела меня через плечо.

─ Привет, Жизель, что за фантазия? ─ я спросил, роняя на пол портфель.

Ханна широко улыбнулась.

─ Я разбирала шкаф.

Я посмотрел на нее с ног до головы, улыбнувшись:

─ Это я вижу.

─ Оно висело у самой стенки, и я захотела посмотреть, войду я в него или нет.

Она развернулась и пошла на кухню, я пошел следом, разглядывая, как шелк идеально облегает ее фигуру.

─ Я голосую ‘да’, особенно сзади.

Она положила руки по бокам и посмотрела вниз. Платье было темно розового цвета, обтягивающее сверху и более расклешенное к низу, словно юбка была сшита из тысячи лепестков. Оно бросалось в глаза, и было красивым ─ и моя милая, обычная Ханна вряд ли бы такое надела.