По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис

Я был настроен по-боевому и за день были доставлены на разговор практически все коррупционеры, которые делились не только сворованным, но и даже личными средствами, благо одно от другого отделить уже было невозможно.

В стороне, «на десерт» стоял вопрос с Демьяном, которого притащили силком. При этом, у двух моих людей были видны следы от процесса «уговоров» мельника, не слабый мужик, если с подготовленными так смог буреть. Неприятным стало то, что с Демьяном пожаловал и сват мельника – Дарен. Вот с кем точно не хотелось ссориться. Так уж вышло, что заменить Дарена-кузнеца пусть и можно, но в ущерб качества и количества, как и можно потерять целую когорту учеников, считающего строгого и часто грубого мастера чуть ли не воплощением кузнечного бога.

- Боярин, пошто ты мого свата аки татя тащишь? – с порога встрял Дарен.

- А, Дарен, пришел, добро, ты також потребен мне. Я поговорю с Демьяном, а ты - на, - я протянул лист бумаги, где была изложена теневая схема сбыта стали и сельскохозяйственного инвентаря в Нижний Новгород и, опять же в Ростов.

Дарен сразу поник, как только начал вчитываться в цифры. Он начал «зависать» и постоянно теребил бороду, а его левая нога, как только кузнец присел, начала выстукивать частую дробь. Этот разговор я собирался провести в доверительной беседе наедине, договориться мирно и без спектаклей, но раз уже так сложилось, но не выдержал и мокнул мордой в помои и кузнеца, искренне опасаясь его реакции.

- Я говорит тебе, Демьян – бери мою долю в мельнице за серебро, ты не пожелал купить, а волю мою забыл, - начал я отчитывать мельника. – Мельницы на моей земле, ты иди в другое поместье, да там и ладь мельницу, али аще что.

- Не гневись, боярин, - Демьян бухнулся на колени, а Дарен с тревогой смотрел на начавшееся представление, наверняка примеряя роль своего свата на себя.

У кузнеца грешков хватало, благо пушки налево не толкал, а то в таком случае даже не посмотрел на все заслуги кузнеца. Этот в сравнении с другими имел хоть какую-то совесть и спекулировал грамотно.

- А как не гневаться-то, я к вам с повагой, серебра давал, сколько просили. На венчании чад ваших вино хмельное пил, а вы… Сколько аще потребно серебра? Дам по три сотни гривен и идите ад меня, а коли у кого пушки станешь ладить, - уже конкретно к Дарену обратился я. – Всех на нож!

Дарен было рванул ко мне, как показалось атаковать, два охранника не успевали среагировать, только Ипатий встал на пути кузнеца. Однако, тот поняв, чем дело пахнет, рванул ко мне в колени. Подобное унижение было неприятно, ломало мое отношение к кузнецу, и приходилось напряжением сил отыгрывать роль до конца. Не мог я лишиться Демьяна, а еще больше Дарена. Если бы кузнец согласился уйти, пришлось биться головой о дерево, уходить в длительный запой, но «убирать» главного секретоносителя пришлось бы.

Выдержав для проформы паузу, высказал свои условия. Прежде всего, как только возвращается с морских далей Клык, сразу же играем свадьбу с дочерью Дарена, второе, ремесленные олигархи возвращают всю прибыль от теневого бизнеса. Дальше работают только через меня, но с более высоким процентом от прибыли. Зерно вначале молоть наше, после то, что принесут поселяне, а уже потом – чье угодно. Третья мельница становится только моей, и я сам подберу человека на ее, который будет работать только по зерну с поместья, что освободит возможности промышлять для Демьяна на мое, ну и в меньшей степени на его благо.

Так что пытался использовать извечный принцип «кнута и пряника», ну и еще психологический прессинг. Отобрать у этих людей все, выгнать, создать кучу проблем по поиску новых работников, которых еще и обучить, дать время и немало освоиться, так и в лучшем случае можно было год оказаться без мельника, потерять много зерна, серебра.

Даже хорошо, что все так сложилось, немного потрясти систему нужно было, даже в условиях высокой рентабельности. Аппетиты же растут, и уже скоро может статься, что поместье будет приносить тысяч семь прибыли, а красть менеджеры станут вдвое больше того. Сейчас же по скромным подсчетам конфисковал больше двух тысяч гривен серебром, которые частью сразу же вложил в производство оружия и в новые заказы строительным артелям.

На следующий день, когда первые телеги с недоимками начали прибывать в усадьбу, оставил это дело на других, сам же поехал на осмотр поместья, ну и на торг. Вот что делает дачник из двадцатого и даже двадцать первого века, когда приезжает на свои пять-шесть соток? Правильно, осматривает свои «владения». Меня так же манило все посмотреть, потешить самолюбие, осознать, как много уже сделано.

Прежде всего, посетил строящийся монастырь. Деревянные постройки, которые уже могли принимать монахинь, были слажены, фундамент залит, территория огорожена и уже начали возводить каменные стены. Когда примет постриг Агафья Никитишна неизвестно, но согласие епископа Симона уже получено. Много денег шло на строительство, причем хоромы и вдвое больше, но из дерева обошлись бы в десятки раз дешевле, чем меньше, но из камня. Да, в большинстве был кирпич, но раствор для его скрепления… Миллионы куриных яиц.

Небольшая поездка по полям, с деятельными тиунами, которые после взбучки, как удар током получили, были деятельны, активны, неизменно записывали все замечания и сразу же старались все исправить, даже сами фонтанировали идеями. Вокруг процессии, а иначе этот выезд назвать и не получалось, роились приказчики, разные управляющие, вне зависимости от того, куда именно мы ехали. Вот зачем мне были нужны управленцы свинокомплекса, когда мы объезжали поля и склады с овощами, зерном, с ягодами и фруктами под варения и алкоголь. Отдельный цех и склад быстро построили под грибы, которых в этом году не много, а очень много. Я первоначально задавался вопросом, что именно можно делать с таким неимоверно большим количеством грибов, которых так именовали, впрочем, только трубчатые, белые – те самые боровики, не особо то и котировались. Так что боровики, подберезовики, моховики, подосиновики, даже те, которые звали в двадцать первом веке «польские», массово собирались, прежде всего, детьми. Потом грибы сушились, измельчались до состояния порошка, ну и были еще одним подспорьем для обогащения многих блюд, или антикризисным «спасательным кругом». Отдельной статьей шли маринованные маслята. Нет, просто солить грибы умели, и делали это, в каждом доме, но маринад с перцем, лавровым листом, уксусом и подсолнечным маслом, было роскошью. Еще бы гвоздики туда добавить, как это я делал в прошлой жизни, но, чего нет, того – нет. А если и есть, то за сто грамм платить по стоимости чуть ли не коня, извольте, но нет.

Урожайность же была нормальная, по тем меркам, как я привык измерять. Для этого времени, можно говорить, что феноменальная. Однако, по злаковым уже намечался определенный спад на сам 3-4. Но это, скорее всего, произошло из-за уже не вторичного, а третичного использования земли под одни и те же культуры, может частью и плохой селекции зерна. На погоду грешить было нельзя, если только не на прохладное и переменчивое лето. Но меня убеждали, что погода вполне была нормальной, пусть старые люди и говорят о гневливости даждьбога. Им можно, они уже свою жизнь ценят мало, а в нашем случае, скорее стать изгоями в христианском обществе.

Между тем было много сахарной свеклы и картошки, так что будем жить… Особенно по картошке. Высаживали корнеплод с расчетом корма для свиней и на крахмал, так что может не хватить и подготовленных пяти десятков буртов для хранения. На всякий случай решили подготовить еще места хранения. Морковь чуть хуже, чем в прошлом году, но в целом неплоха, радовала капуста.

И вот чего было вообще критиковать сельское хозяйство в унжанском поместье, так можно дойти и до того, что еще лучшие урожаи под Суздалем подвергну остракизму. На Древней Руси нет ни такой капусты, ни моркови, лук есть, но мелкий, только недавно начали употреблять репчатый, да многое какое-то мелкое, дикое.