Чистая кровь (СИ) - Ник Нэл

После тренировки — массаж, специальный душ, тщательно просчитанная еда. Днём танцовщикам запрещалось покидать клуб. Отдыхали они здесь же. Немалое число юных и не очень прелестниц мечтало прорваться к их сильным телам и воззвать к исконным велениям природы, но тренер бдительно охранял рубежи. Силы должны тратиться на подмостках, а не в чьих-то там постелях. Деньги платит клуб.

Приближение вечера электризовало атмосферу в зале и разгоняло кровь в жилах. Танцовщики переодевались, легонько разминаясь перед выходом. Многие урывали момент, чтобы с технического балкона глянуть в публику, высмотреть в зале почти запретных и оттого ещё более желанных подружек. Мэсс тоже частенько поднимался сюда, хотя девушки у него не было.

Мягко колыхался воздух, снизу шла свежая, насыщенная кислородом волна. В безличный ветерок от климатизаторов вплетались ароматы дорогой парфюмерии. Мэсс быстрым взглядом окинул сутолоку партера и респектабельную неспешность лож. Знакомые лица он пропускал мимо сознания, как уже отработанный материал, новые запоминал. Они мелькали, а иногда задерживались в поле зрения, попав в полосу света. Мужчины, женщины, молодые и старые. Глаза туристов горели предвкушением чего-то неизвестного, завсегдатаи рассаживались неспешно, да и диктовать заказ им не приходилось: бесшумные официанты повиновались лёгкому кивку и довольной улыбке.

Кто-то резко распахнул дверь одной из дорогих лож, и яркие лампы коридора осветили ещё одного гостя, до этого стоявшего в полумраке за драпировкой. Человек недовольно отодвинулся в тень, но Мэсс уже успел разглядеть его лицо и почувствовал, как от неприятного холодка съёжились под кожей нервы. Теоретически он не должен был знать, как выглядит этот землянин, однако знал.

Приглушённый сигнал к выходу едва не прошёл мимо сознания. Борясь с мучительным желанием ещё раз посмотреть в зал и убедиться, что ошибся, Мэсс сбежал по ступеням. Хорошее зрение и прекрасная память тоже достались ему по наследству. Он знал, что прав. Не кто иной как Ричард Ковальский случайно «засветился» в ложе и следовало обдумать эту информацию до того, как работа выест саму способность размышлять, потому что как ни называй танцами — на деле это довольно жестокий спорт.

На полутёмной ещё сцене ребята занимали стартовые места, тренер бегал, в последний раз проверяя, ладно ли сидят костюмы и в порядке ли грим. Зал выжидательно затих. Едва слышно загудели подъёмные механизмы, и махина занавеса пошла вверх, бросив в лица тёплую волну из партера. Хлынул свет.

Конечно, следовало уносить ноги из клуба сразу, как только увидел пана Ковальского в публике, и делать это максимально быстро, но Мэсс понимал, что сбежать перед выступлением у него не было шанса. Каждый из танцовщиков ведёт свою партию, и исчезновение даже одного немедленно сломает строй. Потому и не отпускали их днём, чтобы держать в поле зрения, и тренер в случае нужды успевал поставить замену. А вот отработав номер, получаешь свободу до утра. Мэсс понимал, что после выступления будет изрядно вымотан, но с этим придётся смириться.

Когда программа закончилась, его привычно покачивало, ноги казались негнущимися и чужими, а перед глазами плыли цветные круги, но в себя он пришёл быстро. Массаж, душ — и усталость отступила. Пожалуй, не шутил тот доктор про запасные здоровья. Мэсс собрал вещи, да ничего особо ценного у него здесь и не водилось. Теперь следовало умело миновать толпу поклонников. Мэсс расправил волосы на спине и надел сверху куртку, чтобы казаться слегка сутулым. Шарф повыше, чтобы прикрыть лицо, и сияющую белым макушку. Почему ему ни разу не пришло в голову покраситься? Опасался контраста? Брат и сестра из прошлой ночи не так и страшно выглядели с каштановыми волосами. Особенно сестра. Ладно, старайся — не старайся — писаным красавцем не станешь, да и Ковальский сыщет под любым макияжем, если захочет. Земляне, конечно, говорят, что у них нет внешней разведки, но кто им верит? Вот она пожаловала, и хорошо, если интересы у неё здесь другие.

Мэсс сбежал по ступеням артистической лестницы (лифтами тут не баловали) и, спохватившись, постарался изменить походку. Тренированные ноги несли его слишком плавно, а это привлекало внимание.

Среди возбуждённой толпы поклонников Мэсс не заметил Ковальского, но расслабляться не стал. Он и уходить не спешил, а смешался с толпой. Медленно перемещаясь, и так же как остальные посматривая в сторону заветной двери, он довольно скоро начал выглядеть частью этого сборища. Удивлённые взгляды сменились безразличными. Под открытым небом, где пробирал ночной холод, а бедный кислородом воздух неохотно втекал в лёгкие, бродили довольно пёстро одетые фигуры. Мэсс обшаривал взглядом толпу, кутаясь в шарф и старательно горбя плечи. Ковальского не было, да и вряд ли он сам пойдёт на пустяковое задание — пошлёт агента, и надо бы вычислить его, если он тут есть, а он тут вполне может быть.

Мэсс думал, что придётся повозиться, но справился быстро. Землянин не успел привыкнуть к местному развесёлому климату, да и высокий рост приподнимал его над другими. Мэсс выцелил взглядом крепкую фигуру, поймал скачущий ритм дыхания.

Тут солист программы вынырнул из тёплого нутра клуба, торопливо кланяясь фанатам и стремясь уйти от их назойливого внимания. Мэсс подался вслед за толпой, и успел заметить, как землянин сделал невольное возвратное движение. Привёл его сюда явно другой интерес. Мэсс не стал уточнять.

Он углубился в ущелье переулка, вынырнул на залитую разноцветными огнями площадь, где привычно обтекали волны знакомых шумов и невнятных на морозе запахов. Он семенил, вместо того, чтобы шагать широко и протискивался сквозь людской поток, вместо того, чтобы скользить сквозь него — делал всё, чтобы казаться обывателем, прилетевшем сюда как бабочка на свет огней. Он пригибался к планете, чтобы никто не задержал на нём взгляд и не рассмотрел его высокого роста, отменного сложения и великолепной натренированности движений.

Почти сразу навстречу распахнулась пасть подземки, здесь в центре широкая и сияющая, снабжённая и элегантными подъёмниками и приветливыми витринами магазинчиков. Мэсс шагнул в неё и почувствовал себя гораздо увереннее.

Здесь он когда-то бродяжничал и перебивался случайным заработком. Он знал эти уровни, может быть, не досконально, но наверняка лучше пришлых землян.

Ночью и днём, страшненькой местной зимой и невыразительным летом — здесь кипела и пенилась жизнь: элегантно-непринуждённая в центре и сугубо функциональная на окраинах. Собственный нарезанный на уровни мир.