Могуто-камень - Эмма Роса

— Я серьезно, Гоша! Зачем ты шляешься по этим развалинам? И меня с собой таскаешь? Это же преступление! Ты понимаешь или нет? Если поймают, то не тебя, а меня! И накажут — меня!

— О-о! Не начинай опять! Ты каждый раз так говоришь! Но пока еще никто никого не поймал!

— Только потому, что я тщательно скрываю взлом.

— Вот видишь! Ты молодец! Ты умней их всех.

— Сколько веревочке не виться, а конец будет. Ты что думаешь — это так просто? Что не найдется полицмага, который меня раскроет? Ахногенов и за меньшее наказывали.

— Не такое уж это и большое преступление. Выпишут штраф и предупреждение, — проворчала Гоша, сдаваясь под напором Клары.

— Серьезно? А позор? Кларисса фон Райхенбах, потомственная немка, — мелкая воришка! Да бабушка воскреснет и не даст мне покоя ни на этом свете, ни на том! Да мне придется тогда уехать куда-нибудь подальше… В Восточную губернию или вообще в Африканскую. Потому что — как я людям в глаза буду смотреть?! Вот так просто все у тебя, да?!

— Не хочешь быть мелкой воришкой, давай по-крупному что-нибудь украдем. Чтоб не обидно было уезжать… — и Гоша громко захохотала. Даже загоготала, — со злостью подумала Клара. — Да шучу я, шучу.

Но Клара почувствовала в ее голосе слабину, и расценила это как хороший симптом. Она давно хотела прекратить вылазки на заброшенные предприятия, но до сих пор ей не удавалось убедить Гошу. И сейчас она вцепилась в Гошино сомнение, как ей казалось, мертвой хваткой.

— Сколько таюн тебе нужно в месяц, чтобы перестать лазить по заброшкам? Назови любую сумму. Я буду перечислять тебе на кредитку. Ежемесячно. Или, когда попросишь. Куплю еще один могуто-камень, или два, если нужно будет, чтобы…

— Десять, — бросила Гоша, и Клара почувствовала в ее голосе металл.

— Что десять?

— Десять могуто-камней.

Кажется, Гоша разозлилась не на шутку — нахмурилась и выдвинула нижнюю челюсть немного вперед — верный признак, не сулящий Кларе ничего хорошего.

— Если тебе настолько претит помогать мне, я больше никогда к тебе не обращусь, — она говорила тихо, но Кларе казалось, что каждое слово впечатывается в нее раскаленным клеймом. — Ты — самый близкий мне человек, и я полагала, что могу рассчитывать на твою помощь. Мне не нужны от тебя таюны, Кларисса. Пойми меня правильно. Я не знаю, кто придумал этот дурацкий закон, который поделил людей на бурлаков и ахноген, какому гаду пришло в голову, что ахноген обязан содержать бурлака. Я бы всех их — и тех кто это придумал, и тех, кто проголосовал за этот закон, — отправила бы на Северный полюс к белым медведям, айсберги на лед долбить… Почему никто из вас не задумывается… Ладно, плевать на всех. Но почему ты? Мы ведь росли вместе… Ты-то должна понимать, что меня, лично меня это унижает!

Как всегда, Гоша выкрутила все так, что опять Клара была перед ней кругом виновата.

— Зачем вообще правительству эти развалины, — перевела она разговор в другое русло, понимая, что партия опять проиграна. — Здесь давно уже все ценное разворовали.

Гоша пожала плечами.

— Я могу только предположить. Здесь до сих пор много металла, который можно переработать. Надеюсь, когда-нибудь люди поймут какие технологии они утратили и захотят восстановить.

Клара фыркнула.

— Ты говоришь так, потому что… у тебя нет ахно-энергии, — она чуть на сказала «потому что ты «бурлак», но вовремя сдержалась. Бабушка считала это слово не допустимым, хотя его приняли официально, и оно прочно вошло в обиход, и, услышав, надавала бы Кларе по губам. — Если бы у тебя не было необходимости собирать металлолом, ты бы говорила по-другому.

И снова это прозвучало обидно, — злясь на себя, подумала Клара. Но Гоша уже спустила пары и снова была прежней Гошей.

— Вовсе нет, — ответила она. — Уже всем давно понятно, что магия — не панацея. Нельзя с ее помощью создать вещь, можно только продлить ей жизнь, и то на некоторое время. Физический износ никуда не делся. Ты и сама это знаешь, — тут Клара не могла не согласиться и кивнула. — Просто признавать это никто не хочет. Потому что, если признать, то надо признать и то, что люди совершили самую большую глупость за все время, как перестали быть неандертальцами. А кому хочется считать себя дураком?

— Не знаю, как у неарден… как их там… и вообще, кто это? Вечно ты придумаешь какие-то глупости. Но к старому возврата уже не будет. Это и бабушка говорила: и велика была мошна, да вся изошла… Взять, например, батарею в моей кухне. Каждый год ее ремонтирую. А она после дивных пассатижей[1] служит все меньше и меньше. В последний раз гарантию дали на полгода, а она снова течет. А раньше ремонта на год хватало.

— Знаю одну артель, там есть мастера. Я спрошу.

[1]Дивные пассатижы — магический инструмент, которым делается ремонт сантехнического и прочего оборудования из металла путем прикосновения его к части, которую необходимо отремонтировать.

Далее по тексту — все инструменты со словом «дивный» — предназначены для соответствующего ремонта.

Глава 2. Расследование начато

Когда у малыша Войцеха в положенные три года при осмотре обнаружили ахно-энергию, пан Казимир Загорски устроил пир, на который позвал всех своих сослуживцев — от постового жандарма до начальника полицейского управления, которые на тот момент, к его счастью, все были сплошь поляки и шведы.

— Российская среда — радушна, — говорил он, разомлев от выпитого бочонка баварского, лучшего на все Малые Вещуны. — Но русские ленивы и взбалмошны. Сам Бог призвал нас на эту землю, чтобы блюсти порядок и закон, держать их в узде.

— Просто Господь обделил их ахно-энергией больше, чем других, — отвечал ему старый швед-криминалист.

— Господь мудр! Дай всем русским ахно-волны, и мир полетит в тар-тарары, — подхватывал его молодой помощник.

— Ничего. Скоро в полку полицмагов прибудет пополнение! — говорил пан Казимир, гладя своего карапуза по светлой головке.

Он вдруг забыл, что у него самого ахно-волн не было, и всю жизнь он числился бурлаком, что и не дало ему подняться по служебной лестнице выше сержанта. Гордость за сына распирала его так, будто бы он и сам вдруг стал ахногеном. Коллеги, кто и заметил, как его занесло, помалкивали, добродушно посмеиваясь в усы. Потому как те, кто был бурлаком, и сами в душе проклинали ахногенную пустоту внутри себя. Все знали, что раз не открылся дар до трех лет, то не стать уж магом никогда.

Маленький Войцех словно бы родился полицмагом. Папаша