Лука (ЛП) - Кастиль Сара

Но движение напомнило ей об этом. Она поморщилась, пытаясь приподняться на подушке и потянуть за бинты, закрывавшие ее грудь.

— Тебе же больно.— Его брови нахмурились.

— Я в порядке, — солгала она. Физическая боль от огнестрельного ранения была ничто по сравнению с полным отчаянием от осознания того, что она не только не смогла поймать Гарсию сегодня вечером, но и скомпрометировала двухлетнее расследование картеля. Если из-за этой глупой ошибки ее вышвырнут из отдела по борьбе с наркотиками или даже из полиции Лос-Анджелеса, у нее никогда не будет шанса поймать человека, убившего ее мужа.

Нет. Не только Дэвида. Гарсия был ответственен за то, что забрал два огонька из ее жизни. Не только один. Ее желудок сжался от этого воспоминания, и она сжала одеяло в кулак. Она думала, что нет ничего хуже, чем потерять любимого мужчину. Но она ошибалась.

— Я позову сестру Рейчел, — сказал Лука, нахмурившись.

— Тебе не нужно ее звать. Мне больно только тогда, когда я двигаюсь.

— Тогда не двигайся, — скомандовал он, тыча пальцем в кнопку вызова. — Рейчел сможет сделать что-нибудь от боли.

— Это была шутка, — запинаясь, сказала она. — Я имею в виду, что это приносит боль, но не невыносимую.

— Это что, шутка? — Его прекрасные глаза сузились, и их карие глубины скрылись под густыми ресницами.

Она рассмеялась, увидев его озадаченное лицо, и сама вздрогнула от этого звука. Когда она в последний раз громко смеялась? Даже вечно жизнерадостная Николь уже давно не могла выдавить из нее спонтанный смех.

— Я думаю, что быть подстреленной — не повод для шуток. Я отказалась от обезболивающих таблеток. Я не люблю наркотики, особенно если они затуманивают мой мозг.

Он негромко хмыкнул в знак одобрения.

— Это у нас общее, — сказал он. — А также пулевые ранения, которые мы разделяем. Боль — это способ тела направить нас к исцелению.

Она хотела бы, чтобы это было правдой, и чтобы была какая-то цель или конец безжалостной эмоциональной боли потери, новой вселенной по другую сторону черной дыры в центре ее груди. Теперь ее поддерживала только месть, и она не знала, что произойдет, когда она исчезнет.

— Ты тоже стал жертвой стрельбы? — она оборвала себя, когда он сердито посмотрел на нее, отчего у нее по спине пробежал холодок. Как он мог быть таким привлекательным и таким пугающим одновременно? Она каждый день имела дело с преступниками, которых он, вероятно, никогда не встречал в своей жизни. Теперь, став детективом, она имела дело с преступниками другого сорта — безжалостными, жестокими наркобаронами, которые не следовали никаким законам, не уважали никаких границ и не позволяли никому встать у них на пути распространения своего яда как можно дальше и быстрее. Они не пугали ее, но что-то в этом человеке заставляло ее дрожать.

— Мне очень жаль. Если об этом трудно говорить...

— Я встал на пути пули по собственному выбору. — Он выпрямил спину, выпятил грудь.

— Ох. — Она хотела узнать больше, но его напряженное выражение лица заставило ее насторожиться. — Ну, в этом отношении мы расходимся. Я не ставала перед пулей. По правде говоря, я даже не ожидала этого. Я попала в засаду. Она прошла прямо через меня, но не задела внутренние органы. Доктор сказал, что я самый счастливый человек, которого он когда-либо встречал.

— Это был хороший день для удачи. — Он похлопал себя по груди, и Габриэль выдавила из себя улыбку. Она не чувствовала себя счастливой. Когда пуля попала ей в грудь, она почувствовала глубокое облегчение, зная, что боль наконец-то прекратится, и она обретет покой и снова будет с Дэвидом. Проснувшись в больнице и поняв, что все еще не кончено, это чуть ее не разрушило.

Лука, должно быть, заметил что-то в выражении ее лица, потому что его брови нахмурились.

— Кто стрелял в тебя, bella? Ты не похожа на женщину, которая должна быть по другую сторону пистолета. — Он слегка поморщился, когда повернулся к ней, и она удивилась, как ему удалось убедить персонал больницы позволить ему носить обычную одежду. Если не считать проводов, торчащих из-под воротника рубашки, он вообще не выглядел так, будто в него стреляли. Она восхищалась его отказом принять не только ярлык и халат, но и боль. Бунтарь, схожий с ее взглядами. (Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs )

— Оказалась не в том месте и не в то время. — Она не знала, попала ли в новости неудачная попытка наркопреступления, или же высшее начальство постаралось сохранить все в тайне. Это было самое крупное расследование в истории департамента, в котором участвовали офицеры и детективы из многих бюро, включая спецназ, Отдел убийств и даже Оргпреступность. То, что они считали мелкой операцией по борьбе с наркотиками, оказалось крупным наркокартелем, пересекающим штат и границу страны, и день расплаты превратился в настоящий пиар-кошмар, когда младший детектив, одержимый жаждой мести, нечаянно позволил наркобарону сбежать.

— А как насчет тебя? — спросила она, чтобы избежать дальнейших вопросов. — Ты служишь в правоохранительных органах?

— Я занимаюсь ресторанным бизнесом. — Он вытащил из бумажника визитную карточку и осторожно положил на столик рядом с ее кроватью. — Если тебе когда-нибудь захочется хорошо поесть, приходи в «Иль Таволино». Спросите меня. Лучшей итальянской кухни в городе ты не найдешь. Даже моя мать ела там, и это кое о чем говорит.

— Я и не подозревала, что ресторанный бизнес настолько опасен. — Ей было слишком больно, чтобы дотянуться до карточки, но она сумела улыбнуться.

— Жизнь сама собой опасна. Где был твой мужчина, чтобы защитить тебя?

Боже, только не еще один. Двадцать процентов присягнувших офицеров полиции были женщинами, и все же ей приходилось сталкиваться с таким традиционным отношением каждый день. Хотя младшие офицеры относились к ней с профессиональным уважением, большинство ее более авторитетных коллег с трудом принимали концепцию женщины с пистолетом.

— Мужчины, с которыми я была, не должны были меня защищать. Я могу защитить себя сама.

Хотя в данном случае она проделала не очень хорошую работу.

— Тогда они не настоящие мужчины.

Дверь открылась, и вошла медсестра. Она проверила жизненные показатели Габриэль, убедилась, что ей удобно, и задернула занавеску, разделяющую две кабинки.

Габриэль услышала шепот из-за занавески, переливы кокетливого смеха и низкий голос Луки, когда он пожелал медсестре спокойной ночи, прежде чем она вышла из комнаты.

Она вздохнула и уставилась в окно на мерцающие вдали городские огни. Лука явно был настоящим мужчиной — и тем, кто любил своих женщин молодыми, стройными и красивыми.

Это определенно был не самый удачный день. Но ведь удача никогда не была на ее стороне.

Вторая

— Возьми хорошую моцареллу. Более сырую, — прокричала в трубку мать Луки.

— Мама. У меня есть моцарелла. — Он помахал Роберто за прилавком в «Магазинчике Бьянки», единственном месте, где его мать могла купить продукты для воскресного ужина.

— Ее недостаточно. Нас будет больше. Скоро все придут. Сейчас приедут Нонна Кристина и Пеппер. Скоро придет Джози. Роза. Леле сейчас придет…

— Ма. Я взял достаточно моцареллы, чтобы накормить всю Сицилию. Сегодня только четверг. Если ее будет недостаточно, я успею докупить.

Он услышал треск и про себя застонал. Обернувшись, он увидел своего шестилетнего сына Маттео, стоявшего у разбитого цветочного горшка.

— Что это за шум? — его мать прервала свою тираду на полуслове.

— Маттео разбил цветочный горшок. Я думал, ты учишь его хорошему поведению. Куда бы мы ни пошли, он всегда попадает в неприятности. — Он махнул Паоло, чтобы тот разобрался с беспорядком. Высокий и долговязый, с подстриженными сбоку темными волосами, постоянно спадающими на лицо, семнадцатилетний Паоло помогал Маттео, выполнял поручения и доставлял посылки в течение последних нескольких лет в надежде, что однажды его примут в банду. Банду Луки.