Кокаиновые короли - Гай Гульотта

Его имя — Пабло Эскобар Гавирия. Небольшого роста (167,5 см), полноватый, со светло–карими глазами, черными вьющимися волосами и совершенно неприметными чертами лица. Родился он 1 декабря 1949 года и вырос в Энвигадо — медельинском рабочем предместье, отличавшемся крутыми нравами. Его мать преподавала в школе, а отец был фермером. Много позже наемные писаки примутся восхвалять своего босса: он, мол, поднялся из низов, он сам себя сделал. Однако это не так. Семья отнюдь не бедствовала, а Эскобар даже закончил полный курс средней школы — редко кому в Энвигадо выпадает такая удача.

На преступный путь Эскобар ступил рано, еще подростком. Он таскал с кладбища надгробья, стирал надписи и выгодно перепродавал плиты. И соратники, и враги утверждали, что Эскобар все постигает на лету, что у него потрясающая деловая хватка. Внешне же он мягок, скромен, неизменно вежлив и одуряюще корректен.

Окончив школу, Эскобар нанялся в телохранители и помощники к пожилому контрабандисту, ввозившему стереоаппаратуру из Зоны Панамского канала. Эскобар страховал операции в Медельинском аэропорту. Дела его быстро шли в гору; кроме того ему изрядно помог стартовый капиталец в два миллиона песо (100 000 долларов) — такой выкуп он получил в начале семидесятых годов за похищенного им медельинского промышленника.

Впервые Эскобара арестовали 5 сентября 1974 года. Его взяли за кражу автомобиля марки «рено». Года два спустя агенты колумбийской службы госбезопасности арестовали его и еще 5 человек за провоз по медельинским улицам тридцати девяти килограммов кокаина, спрятанных в запасном колесе пикапа. То была первая неудача Эскобара с наркотиками и самая крупная удача полиции за год.

В тюрьме Эскобар провел всего три месяца. Постановление об его аресте таинственным образом отменили, и он вышел на свободу. Вскоре полиция снова упекла его за решетку, но на этот раз он быстро выбрался под залог. Дело Эскобара расследовалось много лет, его судили девять судей, но в некий прекрасный миг протоколы непременно исчезали. А пять лет спустя после ареста на одной из медельинских улиц в упор расстреляли агента службы безопасности, который когда–то засадил Эскобара в тюрьму.

Таков еще один, последний лик Пабло Эскобара. Тихий предприниматель из Энвигадо оказался хладнокровным убийцей.

Пабло Эскобар стал одним из застрельщиков кокаиновых махинаций. Хорхе Луис Очоа Васкес занялся контрабандой много позже. Родился он в Кали, а вырос в Энвигадо.

Хорхе, средний из трех сыновей Фабио Очоа Рестрепо и Марго Васкес, родился лишь на два месяца раньше Эскобара и знал его с детства. Очоа–отец, карикатурно толстый человечек, коренной житель Антьокии, слыл лучшим в провинции объездчиком вьючных андских лошадей. Семья отнюдь не принадлежала к местной знати. В середине шестидесятых годов, желая выбраться из нищеты, Фабио открыл семейный ресторанчик «Маргаритки». Чтобы не прогореть, все — и взрослые, и дети — работали не покладая рук. Сам Хорхе, его братья — старший, Хуан Давид, и младший, Фабио, — а также сестры, едва вернувшись из школы, вставали к плите и мыли посуду — до самого рассвета. Адвокат и газетчики часто вспоминали детство Хорхе: он якобы втянул семью в контрабанду кокаина, потому что жалел мать и сестер, гнувших спину от зари до зари.

Братьев Очоа приобщил к наркобизнесу их дядя Фабио Рестрепо Очоа, бывалый «земляк» — контрабандист. Со временем все трое погрязли в контрабанде по уши, но Хорхе главенствовал в «клане Очоа» с самого начала. Был он высок, около 180 см, и, подобно отцу, склонен к полноте; толстел Хорхе сообразно росту своих доходов и меньше девяноста килограммов весил редко.

На преступника Хорхе совершенно не походил: заботливый семьянин, в обращении тих и мягок. Изредка позволял себе бокал сухого белого вина. Даже табака не курил — а уж о наркотиках и вовсе речи не было. Однако уродился он истинным предпринимателем. Пристрастие к кокаину считал пороком, но достаточно безвредным. Пускай балуются те, кому это по карману. А он, Хорхе Очоа, погреет руки на людских слабостях.

В середине семидесятых годов Очоа отправился в Майами в качестве специалиста по импорту–экспорту. На самом же деле он занялся сбытом кокаина на Восточном побережье Америки. Работал на дядюшку. В конце 1977 года Фабио Рестрепо похвастался, что ввозит в Штаты до сотни килограммов кокаина в неделю. Его собесед–ник оказался осведомителем УБН. 12 октября того же года Рестрепо передал этому человеку чемодан с 27 килограммами кокаина и попросил отвезти наркотик в Майами — его племяннику Хорхе. Осведомитель сообщил в УБН, и Хорхе ждала засада. При передаче кокаина на автостоянке у кинотеатра агенты УБН арестовали девять колумбийцев — среди них сестру и зятя Хорхе Очоа. Самому Хорхе — единственному! — удалось скрыться. Завидев полицию, он вскочил на мотоцикл и был таков. Чудом избежав ареста, Хорхе тут же покинул Майами — уже навсегда. Вскоре после возвращения Хорхе в Медельин его дядю убили. УБН запросило подробности этого убийства у своих колумбийских представителей.

Из штаб–квартиры в Боготе сообщили: «Очоа унаследовал всю наркосеть покойного Рестрепо. Ходят слухи, что он приказал убить Рестрепо, чтобы утвердиться полновластным главой организации».

К середине семидесятых годов Эскобар и Очоа взяли в свои руки весь колумбийский наркорынок. Группу Эскобара называли «Лос Паблос» — «Люди Пабло». Хорхе с братьями назывались «Клан Очоа». Однако они не достигли еще грядущего размаха, не набрали обороты. Недоставало надежного способа переброски крупных партий кокаина в Штаты и налаженного сбыта.

Эскобар в США вообще не бывал, а краткое пребывание Очоа во Флориде едва не закончилось арестом. Им явно не хватало толмача–колумбийца, кто знал бы Штаты изнутри, а не понаслышке.

2 МЕЧТАТЕЛЬ ИЗ ДАНБЕРСКОЙ ТЮРЬМЫ

Весну 1974 года Карлос Ледер Ривас проводил в федеральном исправительном заведении в Данбери, штат Коннектикут, и размышлял о своем будущем. Арестовали его год назад в Майами за незаконное хранение марихуаны и осудили на четыре года. Данберская тюрьма не отличалась строгим режимом, сидели здесь, в основном, за должностные преступления, наркотики и политику. С Ледером соседствовали Дж. Гордон Лидди, прогремевший в Уотергейтском деле, мистификатор Клиффорд Ирвинг — биограф Говарда Хьюза, и братья Берриган — священники, арестованные за протест против вьетнамской войны.

К своим двадцати четырем годам Карлос Ледер ничего выдающегося не совершил. Торговал травкой, нелегально вывозил в Южную Америку краденые машины. Родился он 7 сентября 1949 года в колумбийском городе Армения в семье немца Вильгельма Ледера, высокого и крайне вежливого инженера, и его жены–колумбийки Хелены Ривас. Вильгельм Ледер эмигрировал в Колумбию в 1922 году и открыл там конструкторское бюро. Детей в семье было четверо: трое мальчиков и девочка. Родители развелись, когда Карлосу — самому младшему — исполнилось четыре года.

Детство Карлоса прошло в Армении, возле матери. А в пятнадцать лет он вместе с матерью переехал в Соединенные Штаты. Щуплый подросток — так и не дотянет до 170 см — был, однако, хорош собой: с густыми темными волосами, открытым мальчишеским лицом и пронзительным, цепким взглядом. Послужной список начал с тихих, но очень изобретательных карманных краж. Впервые арестован в 1972 году в Минеоле, штат Нью—Йорк, за самовольное пользование чужой машиной. В следующем году арестован в Детройте — перегонял краденые машины в соседний штат. Оставив залог, он перебрался в Майами, где снова угодил за решетку за хранение ста с лишним килограммов марихуаны. Так Ледер оказался в данберской тюрьме.

А на соседней койке оказался Джордж Джанг, тоже осужденный за махинации с наркотиками. Выходец из весьма зажиточного массачусетского семейства, Джанг успел даже поучиться в университете штата Теннесси, получая «футбольную» стипендию, но его спортивная карьера внезапно оборвалась — он повредил коленный сустав. И продолжил учебу в городе Лонг—Бич, штат Калифорния. Здесь, в Сити–колледж, он изучал рекламное дело и здесь же начал курить марихуану. Однажды ему и его дружку пришла в голову замечательная идея: можно покупать марихуану в Мексике и Калифорнии по дешевке и перепродавать втридорога в университетах на Восточном побережье. И дело завертелось. Дружок был пилотом, они купили вскладчину самолет и летали в Мексику за марихуаной. Вскоре Джордж Джанг стал зарабатывать по двести тысяч в год. Но три года спустя его арестовали в Чикаго по доносу клиента–наркомана. Джанг вышел под залог, больше года провел в бегах и, в конце концов, вернулся в Кейп—Код, Массачусетс, где принялся торговать марихуаной прямо под родительским кровом. Мать заявила в полицию.

Карлос Ледер полюбился Джангу с первого взгляда. Очень смышленый, хорошо воспитанный, Ледер отлично говорил по–английски. И что–то еще привлекло в нем Джанга, некое особое обаяние. Джанг, безусловно, был более матерым преступником, на его счету тонны марихуаны, а Ледер попался на какой–то жалкой, мизерной партии. Услышав о ввозе марихуаны из Мексики, Ледер навострил уши. Спросил Джанга о кокаине. Джанг мало что знал: пробовал пару раз. Ледер уверенно заявил, что кокаин перевозить легче — меньше места занимает. И куда выгодней. Заплатишь в Колумбии две тысячи, а в Штатах выручишь пятьдесят пять тысяч! Ледер считал кокаин ядом, но яд этот хорош — он дает деньги и власть. Джанга интересовали только деньги. Ледеру нужна была и власть, он мечтал править собственной страной. Непрерывно говорил о революции, восхищался Эрнесто Че Геварой — партизанским вождем из Аргентины. Еще он восхищался Джоном Ленноном и Адольфом Гитлером. Джанг предпочитал Боба Дилана. Че и Леннона он еще мог понять и принять. Но Гитлер — это уж чересчур.