Игры Людей - Тамара Воронина

Март растерялся. Наверное, со стороны зрелище еще то: один валяется на узкой кровати, помятый больше, чем простыня, а второй топчется рядом с банкой вонючей мази в руках. В гляделки играются. Март бы взгляд и отвел, потому что это ж не трактирный забияка, не надутый купчина, не стражник, это Ли, больше, чем друг, больше, чем брат…

– И что нового увидел? – поинтересовался Март, постаравшись, чтобы голос прозвучал поестественнее, но сам услышал в нем неуверенность и фальшь. М-да. Актер из него и правда паршивый.

– Дурака, – немедля ответствовал Ли, и привычная язвительная интонация не вязалась с особенным взглядом. Март заставил себя удивиться:

– Это ново?

Взгляд потух, поплыл, деформировался, словно был предметом и существовал отдельно от серых глаз. Ли вздохнул и задрал рубашку. Рубашка нуждалась в стирке, и это почему-то причиняло боль. Конечно, им доводилось неделями не мыться и белье не менять, но как исключение, когда возможности иной не имелось. Уж чего-чего, а горячей воды здесь выпросить совсем не трудно, мыльным корнем разжиться тоже. Надо завтра стирку устроить.

Никогда Ли не забывал о своей маниакальной чистоплотности. Даже оправившись от похмелья, он мылся, пусть и в холодной воде, и непременно белье стирал, пусть и без мыла, но подолгу тер, полоскал, снова тер… и Марта приучил.

– Здорово опустился, – снова прочитав мысли Марта, кивнул Ли. – Ну давай, лечи. Хотя я бы мазь не переводил, на мне ж заживает…

И правда, заживало на нем скорее, чем на ком-то другом. Метаболизм у эльфов другой, поэтому и регенерация идет быстро. Вот. Что такое метаболизм, Март так и не понял, да и ладно. Драка была не первой, рана тоже, а шрамы держались самое большое год, оставались, только если рана была по-настоящему серьезной, опасной, словно тело сигнализировало мозгу: остановись, помни, что я не вечное, хотя и терпеливое.

Может, и стоило мазь экономить, да она не только заживлению способствовала, она и боль унимала, а Ли вполне достаточно и внутренней боли. Хотя порой Марту казалось, что он нарочно подставляется под чужие ножи, чтоб разрезанные мускулы отвлекали от тяжелых мыслей. Либо шкуру не жалеть, либо с ума сойти.

– Добудь выпивку.

Не попросил. Не приказал. Сообщил. Конечно, можно и послать его, и тем же тоном предложить оторвать задницу и самому добывать. Пару раз Март так и делал, и неприятности, из которых потом приходилось вытаскивать Ли, были куда серьезнее, чем порезы или арест. Март вздохнул и поднялся, чувствуя спиной взгляд друга. Незнакомый, потому пугающий.

Добыть удалось лишь кружку пива, и ту случайно – купчина, скучавший в пережидании снегопада, уже не смог бы сосчитать, сколько их перед ним стоит, вот Март одну и умыкнул. Хозяин, все видевший, только подбородками покачал. Так стыдно Марту не было очень давно, может, потому он слишком резко шваркнул кружку на стол. Дремавший Ли вздрогнул, выругался и махом кружку осушил.

– Ты теперь навсегда такой безропотный?

Март пожал плечами. Сколько терпения хватит. Потому что именно он, Март Гаер, причина всего, что творится проклятые последние годы с Линнаром Файером Дарси.

* * *

Через пару дней Март разжился несколькими монетами. Избавил даму от назойливого кавалера, причем бескорыстно. Дама была во вдовьем одеянии, а крутившийся возле щеголь при ближайшем рассмотрении оказался карманником. Март скандала устраивать не стал, подождал, пока тот отойдет, пряча под куртку чужой кошелек, и крепко прихватил за руку. Он, конечно, и сам не брезговал чужое пиво воровать, и кошелек бы стырил, если б сумел, но даму стало жалко. Ее не особенно красивое и не особенно молодое лицо хранило следы слез, и богатое воображение Марта услужливо нарисовало картину счастливой жизни с любимым человеком, его безвременную смерть… и пусть разум цинично подсказывал, что слезы могут быть вызваны, например, отсутствием ожидаемого наследства, или отказом любовника жениться на свежеиспеченной вдовушке, или просто больным зубом. В общем, кошелек он отобрал, воришке посоветовал сваливать, пока кто-то не такой добрый за руку не схватил, а кошелек на стол положил со словами «вы тут обронили».

Дама явно увидела, что шнурок срезан, но промолчала, зато вынула из мягкого кожаного мешочка несколько монет и попросила Марта принять их в знак благодарности. Он бы и в другое время не отказался, а сейчас и подавно. Хватило и за комнату заплатить, и хороший ужин заказать. В смысле обильный. Марту, мужчине немелкому, еды требовалось немало, и полученных раз в день объедков не хватало. Ли при виде денег оживился, натянул непросохшую рубаху и кривовато заштопанную куртку и радостно потопал вниз по лестнице. Нет, потопал – это преувеличение. Ходил он так, словно весу в нем не было вовсе, Март за все годы так и не смог научиться.

Они съели густой суп и внушительный кусок пирога с бараниной. Баранина была остатками вчерашнего рагу. Хозяин об этом не распространялся, однако пирог стоил куда дешевле, чем мог бы, потому, собственно, друзья его и выбрали. Ну и вчерашнее? Испортиться на таком холоде все равно не успело, а они не аристократы, чтоб требовать непременно барана, зарезанного с утра. Ли, вызывающе глянув на Марта, потребовал вина, самого дешевого и потому невероятно кислого. Казалось, еще неделя – и получится уксус. Март бы такого пить не стал, да рассудил, что Ли меньше достанется.

Обеденный зал был полон. Они сидели в самом неудобном месте: с одной стороны тянуло кухонным жаром, с другой обдавало холодом от входной двери. Подавальщик притащил миску со сладкими сухариками, позавчера представлявшими собой рогалики. Бесплатно, сказал. Подарок от кухарки. Ли вдоволь поиздевался над успехом Марта у слабого пола, но от сухариков не отказался. Конечно, успех. Март знал его секрет: у нее когда-то был сын, синеглазый при черных волосах, вот как Март. Совсем молодым сгинул где-то.

Потрепанного вида арфист, долго терзавший струны, промочил горло и решил спеть. Голос у него был под стать арфе: расстроенный и дребезжащий, однако люди переставали разговаривать и начинали слушать. Баллада была длинная и очень популярная даже среди зеленой молодежи, не помнившей войну с хартингами.

Не помнившей Игру богов.

Март слышал ее раз сто, всякий раз с новыми куплетами, каждый менестрель описывал разные подвиги, а подвигов было много: и как король Бертин циклопа победил, и как принц Линнар шестинога завалил в одиночку, и как они оба армию теней разогнали, и как одобрительно смотрел на это Игрок, пожелавший остаться неизвестным.

Ли презрительно хмыкнул. Ну да, в той драке с шестиногом еще кто кого завалил… Если бы не Лумис, Игрок, пожелавший остаться неизвестным, там принц Линнар и остался бы навек… да и остальные тоже.