Клоунада фиктивного брака - Сдобные Булочки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самый главный из троицы — Евдоким Люциевич, он же гендиректор, брюнет с волнистыми волосами под каре в тёмно-бордовом костюме тройке. Его вечно бесстрастное, отрешённое от проблем суетного мира лицо и глаза: непроницаемые, тусклые и безразличные, — словно мёртвые, беспокоили любого живого в радиусе десяти метров, любого, но только не Дениса Люциевича — креативного директора. Тот, как недобитая килька на раскалённой сковороде, елозил, сидя на коленях невесты гендиректора.
Марго Холодная, она же невеста начальника всея планктона, сидела с безупречно идеальной осанкой, взгляд её, подобный взгляду жениха, выражал полное безразличие к происходящему. Персона эта словно спустившаяся с Олимпа богиня гордости и непогрешимости выглядела весьма дорого и строго: серые глаза, преждевременно седые волосы, аристократические черты лица; стройную фигуру подчёркивали брюки и пиджак на голое тело синего цвета оттенка тучи. Приталенный пиджак, застёгнутый на две пуговицы, так и норовил оголить среднего размера стоячую грудь из-за постоянных шевелений креативного директора.
Никто из присутствующих будто не замечал этого разврата беспредела. Фёкла же ради своего психического равновесия старалась не смотреть на неформального Дениса Люциевича: иссиня-зелёные волосы, куча пирсинга на глупо улыбающемся лице, сто, если не тысяча нашивок на джинсовке, дырявые где только можно и нельзя чёрные джинсы, тяжёлые берцы. А его блядское поведение! Они же не в спальне находятся, тем более Марго Холодная невеста его старшего брата, так какого лешего зелёноволосый восседает на её коленях?! — недоумевала Фёкла. Видимо, в таком крупном городе разрешено всё или дело в их богатстве? Поистине: деньги затыкают всем рот и глаза.
Надо дать Бумажкиной должное: отвечала она уверенно, запрятав глубоко в душе всё, что на самом деле думала про явно убыточный филиал. Выступила на ура. После всей чуши, проект «демократического» начальника одобрили и уверили, что поддержат его финансово. Не зря героиня, будучи студенткой в институте, посещала курсы ораторского мастерства!
Когда со всей нервотрёпкой было покончено, троица странных богатеев и свита директоров покинули конференц-зал под громкие скабрёзные шуточки Дениса Люциевича.
Фёкла же собрала вещи и покинула конференц-зал последней. Поднявшееся настроение от предвкушения выходных на берегу моря, смыло зябким дуновением тревожности — живот выдал до боли знакомые и не предвещающие ничего хорошего бурления. Героиня подумала, что до мотеля доехать не успеет. Корпоративная шестерёнка издала про себя истошный раздражённый вопль. С зарождающейся злостью она уединилась в кабинке туалета для сотрудников.
Со спущенными штанами, держа на коленях рабочий портфель, девушка вспоминала всеми, когда-либо услышанными, нецензурными выражениями продавца в ларьке. «Мамой клянусь!»? Да его похоже папа родил! А я, как последняя идиотка, купилась! Да что я бы голодной не выступила, что ли? Распустила слюни на первое попавшееся подобие еды! Оё-ё-юшки-и-и… прости меня попа, за то, что твоя хозяйка — дура!
Однако поздно было рвать волосы на… голове. Смирившись, героиня стала ждать, когда её отпустит мстительный чебурек.
Прошли мучительные часы и годы. Ноги девушки затекли, похолодели, по ним бегал табун ёжиков. Последний клочок туалетной бумаги закончился и в ход пошли от души пожамканные документы. Уволюсь на фиг! Вот как только встану, так сразу кину на почту начальнику письмо с требованием освободить меня от низкооплачиваемого рабства! — Фёкла предвкушающее хохотала.
Послышались шаги.
— Есть кто? — спросил басом охранник. Он делал вечерний обход. — Опять уборщица халтурила и мусор не выбросила! — послышался пинок и жалобный плач мусорного ведёрка, откинутого суровым ботинком. Человек вышел, выключив свет. Фёкла сжала губы в куриную жопку выражении крайнего недовольства жизнью.
Спустя ещё час она наконец-то почувствовала, что потуги утихомирились. Облегчённо вздохнула, привела себя в порядок, трясущимися руками открыла дверцу кабинки и выпала в зону раковин, распластавшись по полу.
Портфель с щелчком замочка приземлился рядом, послышалось шуршание выкатившихся из его недр вещей. На ощупь менеджер нашла телефон, тот показал красный индикатор заряда и отключился. Собрала вещи в абсолютной темноте, очки, слетевшие с переносицы, так и не обнаружила. Дождалась, пока кровообращение вернёт к дееспособности ноги, встала. Помыла руки. Выходя по стеночке, чем-то громко хрустнула. Нагнулась и подняла свои любимые, раздавленные очки. Случайно порезалась о разбитую линзу.
Сморщив веки до состояния чернослива, она вышла на люминесцентный свет коридора. Среди гудения ламп и давящей тишины вдруг послышались стоны.
Кому-то плохо? Неужели оскорблённый дух мусорного ведра решил отомстить злому охраннику? Бесшумно ступая, девушка пошла на звук. Приблизилась к приоткрытой двери с табличкой «Гендиректор. Евдоким Люциевич Втулкин». Оттуда раздавались громкие шлепки, стоны страсти и еле разборчивые бормотания креативного директора:
— Да, да, да! Так! А-а-а-а-а! Марго!.. — челюсть девушки встретилась с полом. О ужас! Разврат!
Не слышавшие до этого подобного мракобесия уши Фёклы скрутились в трубочку.
Пятясь назад спиной вперёд к выходу из кабинета секретарши, примыкающего к кабинету гендиректора, Фёкла нечаянно задела ногой журнальный столик, с него, как в замедленной съёмке, упала и разбилась фарфоровая ваза. Всё внутри трудяжки оборвалось, начихав на осторожность, она побежала к лифту.
Петляя в длинных, белых, одинаковых как близнецы коридорах, она с трудом нашла выход. Истерично тыкая на кнопку вызова и постоянно оглядываясь назад, ждала преступно медленный лифт. С приятным дзыньк двери открылись. Не глядя, менеджер бросилась внутрь, но её больно схватила за лицо чья-то раскрытая ладонь.
Прищурившись сквозь пальцы схватившего, девушка разглядела в лифте две высоких фигуры. Размытые линии силуэтов соединились и перед ней предстали хмурые начальники собственной персоной! Евдоким с безжизненным взглядом чёрных глаз, с вытянутой вперёд рукой вышел на площадку коридора, продолжая держать несчастное лицо Фёклы своими длинными пальцами. Неловко ступая, пришлось невезучей любительнице чебуреков сделать пару шагов назад.
Да где ж я так нагрешить-то успела в прошлой жизни? — мысленно взвыла раненой птицей трудяжка-букашка.
Вечер, когда мракобесие продолжилось
Таким невежливым, скажу даже — оскорбляющим способом, девушку втащили обратно в кабинет и толкнули в кожаное кресло, развернули к столу, на котором стоял ноутбук, из которого и издавались стоны.
Марго Холодная, а для Фёклы размытый синий силуэт с бесстрастным женским голосом, встала с кресла гендиректора и произнесла:
— Вы что творите, придурки? Я же сказала привести её сюда, а не кинуть в кресло максимально блядским способом. Она же не мешок с мусором, чтобы с ней так обращаться.
Позади Фёклы раздался глубокий ровный голос гендиректора:
— Марго,
