Сны Гаутамы - Юрий Кулагин

Единственное что приносило облегчение, это алкоголь. Каждый раз, он словно животворящая влага разливался по организму согревая, принося облегчение и весь груз тяжелых мыслей превращался в невесомые облака, которые можно было легко разогнать лишь небольшим усилием и наслаждаться безоблачным небом, дарующим прощение и радость. В эти моменты начинало казаться что это и есть настоящая жизнь, что все не так уж и плохо, все трудности временны, стоит только захотеть и все изменится. Можно что-то придумать, найти способ заработать достаточно денег, купить красивый просторный дом в живописном уголке с речкой, огибающей зеленые холмы и зажить со своей любимой женой и дочкой в радости и достатке. Но потом, после короткого и тяжелого ночного забытья приходило мрачное утро, похмелье и новый рабочий день на вещевом рынке. В итоге, Константин пил все больше и чаще, даже не обращая внимание на то, что уже никакой радости это не вызывало, только потребность превратить невыносимое состояние в более или менее приемлемое. Это стало необходимостью, игнорировать которую было почти невозможно. Некоторое время еще удавалось балансировать на тонкой и острой грани между социально приемлемым употреблением алкоголя по вечерам и в выходные и невыносимостью трезвого бытия в жесточайшем похмелье и безысходной тоске бесконечно тянущегося дня на работе. Постепенно Константин стал опохмеляться по утрам перед работой, лишь для того чтобы поправить здоровье, затем стал добавлять в течение дня, чтобы это же самое здоровье поддержать. Какое-то время это удавалось делать почти незаметным для окружающих, но камень алкоголизма уже начал катиться по склону горы порока и его уже нельзя было остановить. Понятное дело, что в конце концов все вышло из-под контроля, Константин стал напиваться на работе до беспамятства и кончилось тем, что ему несколько раз пришлось выяснять отношения с патрульным нарядом милиции. В итоге все это удалось кое-как уладить. Хозяин торговой точки сам уладил все вопросы, но с условием что Константин больше не покажется на этом рынке. Таким образом ко всему прочему, Константин оказался безработным.

По тому как развивались события в последнее время, нельзя было сказать, что это было полной неожиданностью, но все же… абстрактные мысли о том, что только может произойти в будущем, приобрели вполне конкретные очертания реально существующих обстоятельств в настоящем. Это ощущение было гораздо хуже, чем мог себе предположить Константин. Он просто не представлял, как он придет домой и сообщит об этом Ирине. И вообще, что будет дальше? О чем он думал? Ответ был прост: ни о чем. Но так уж все устроено, что не имеет ровным счетом никакого значения хочешь ты о чем-то думать или нет. В какой-то момент все то что должно произойти наконец случается, и ты оказываешься беззащитным, опустошенным и бессильным перед той суммой обстоятельств которая сложилась на данный момент. Психологи говорят, что осознание своей проблемы – это первый шаг к ее решению. Константин усмехнулся про себя, вспомнив об этом. Он отчетливо осознавал свои проблемы. Алкоголизм и отсутствие навыков для зарабатывания денег. Но легче от этого не становилось ни чуть. На ум приходила мысль только об одном возможном следующем шаге, и Константин направился к ближайшему магазину где продавалось спиртное. У него еще оставались с собой какие-то деньги. Как выяснилось их хватило на несколько дней. Константин просто не мог заставить себя пойти домой и вскоре закружилась круговерть пьяной кутерьмы, какие-то люди, снова магазин, смеющиеся небритые рожи, звяканье стекла бутылок, снова магазин, ночь, день, в общем все смешалось и потеряло всякий смысл.

В итоге Константин очнулся в совершенно ему незнакомом подъезде на холодном полу одного из лестничных пролетов многоэтажного дома. Он даже не пытался вспомнить как, почему и где он собственно оказался. По богатому алкогольному опыту, он знал, что ничего хорошего эти воспоминания не принесут, а пользы от них никакой. Денег больше не было, но зато была адская головная боль. Уже на улице он сориентировался и стал двигаться в направлении своего дома. По дороге он старался не думать вообще ни о чем и самое главное, как будет сообщать Ирине о том, что лишился работы. Добравшись до дома, он вошел и закрыл за собой дверь. Его встретила абсолютная тишина. Он прошел на кухню, налил и выпил воды, после чего отправился в маленькую комнату где, завалившись на свой диван, почти сразу уснул.

Непонятно сколько он проспал, но, когда проснулся за окном было темно. И еще было все так же тихо, как и в тот момент, когда он только вернулся домой. Это показалось странным. Константин встал с дивана и вышел в коридор. Свет нигде не горел. Тишина и темнота. Стало немного не по себе. Он прошел в большую комнату где обычно спала и проводила время с дочкой Ирина и включил свет. Почему-то первое что привлекло к себе внимание, это сложенный вдвое листок бумаги на столе. Дверцы шкафа были приоткрыты. Складывая увиденное вместе, можно было догадаться что было написано в записке, оставленной на столе. После того как Константин взял ее и машинально прочитав сел на край аккуратно застеленной кровати, он еще долго сидел совершенно неподвижно, почти не моргая глядя перед собой зацепившись взглядом за оторванный клочок обоев на стене напротив. Прочитанное им на клочке бумаге не стало для него неожиданностью так же, как и увольнение с работы до этого. Все это было продолжением неизбежной расплаты за слабость, безответственность и нежелание думать о том, что должно произойти. Ирина сообщала ему в своем послании, что она уходит, потому так больше не может терпеть, что они совершенно чужие люди и у их отношений нет будущего. В отличие от их дочери, которая достойна лучшей участи, должна получить хорошее образование и приличный уровень жизни, и что все это навряд ли возможно с таким отцом как он.

Невозможно представить, чтобы кому-то еще было когда-либо так же плохо как чувствовал себя Константин в данный момент. Он просто умирал от того насколько он несчастен, от невозможной жалости к себе, от всего что накапливалось и спрессовывалось в течении долгого времени пока наконец не сошлось в единый ком страдания и боли в который он превратился сейчас.

Спустя несколько часов, когда тишина и пустота вокруг начали становится привычными, а внутри осталась только бескрайняя и жгучая жалость к себе, настало время обратиться к богам, которые прощают все. Дома еще оставались некоторые финансовые резервы из честно заработанного и Константин, собравшись с силами отправился в ближайший магазин где продавали алкоголь.

Дальнейшие несколько недель потонули в беспрерывном алкогольном угаре. Спиртное не могло заглушить боль терзавшую Константина, но при некотором упорстве, оно даровало забвение в тяжелом и непродолжительном пьяном сне. После чего очнувшись с головной болью, не дожидаясь, когда душевные страдания, помноженные на общее похмелье, завладеют его телом и душой в полной мере, Константин, еще не успев открыть глаза тут же начинал, а точнее продолжал пить. В итоге он достиг некой точки, когда ему начало казаться что на самом деле все не так уж и плохо, что все наконец встало на свои места, он теперь совершенно свободен и волен делать что угодно, не оглядываясь на нужды семьи или еще кого-либо. Он достал подрамники с натянутыми холстами, которые давно пылились за шкафами, краски и кисти с антресоли и решил полностью отдаться творческому процессу. Константин вспомнил незаконченный цикл про людей с квадратными головами и решил со всей возможной страстью и мастерством, которые по его представлению должны были под давлением невыносимой душевной боли обрести особую силу, вложить в новую работу потрясающий по своей глубине смысл, способный подарить грядущим поколениям бесценные откровения. Очнувшись на следующий день от очередного тяжелого пьяного сна, он, сделав несколько глотков прямо из горла недопитой вчера бутылки водки решил оценить свою вчерашнюю работу. Константин переставил холст с зачатками своего будущего творения поближе к окну где было больше света и стал оценивающе его изучать. Работа еще была в самом начале, но уже сейчас было видно, что выходит отвратительно. Линии, проведенные пьяной рукой, выглядели неточными и порою складывались в откровенно нелепые формы. В голове вчера конечно все выглядело по-другому. Но самое плохое было даже не это. Невозможно гадкое чувство вызывало содержание, то есть сами человечки. Откровенно говоря, сам Константин уже недостаточно отчетливо помнил, что именно он хотел выразить позами нелепых фигурок с квадратными головами. На изображении они сбились в несуразную толпу и напоминали цыганских детей, попрошайничающих на улице. Вид у них был напористый доходящий до неприятной нагловатости и при этом, одновременно, довольно жалкий и несчастный. Некоторые из них протягивали вперед руки, глядя с холста прямо перед собой исподлобья, тяжело и недобро. И еще, в их глазах и лицах, которые Константин умудрился изобразить довольно детально можно было увидеть очень явно и недвусмысленно отчетливую мысль: «Хочу денег». Константина передернуло от того что он увидел. Все то что он наваял вчера нетвердой рукой вдохновленный пьяной музой не вызывало ничего кроме отвращения. Опустошение и отчаяние, словно чернила кальмара выпущенные в толще морской воды, расплывались в его душе заполняя чернильным мраком все пространство лишая последней надежды найти в себе хоть что-то достойное, ценное, что помогло бы встать в полный рост, расправить плечи и стать спокойным и радостным. И еще он почувствовал усталость. Изнуряющую, тяжелую как намокшая одежда провалившегося в зимнюю прорубь человека, которому все что осталось это беспомощно ждать своей смерти от бессилия и холода. Константин поднял руку в которой держал бутылку с водкой и не отрываясь допил все что в ней осталось до конца.