Названия звездного неба - Юрий Карпенко

В настоящее время звездные имена заинтриговали также и языковедов. Как ни специфичны космические объекты, их названия все равно остаются словами, фактами языка. Поэтому их, естественно, нужно изучать лингвистическими методами. Не ограничиваясь вопросами происхождения, языковеды значительно расширили круг тем, связанных с изучением космических названий. Они рассматривают, например, географическое распространение народных названий, историческое развитие этих названий. Изучение космических названий хорошо вписалось в созданную в составе языкознания науку о собственных именах — ономастику, образовав важную часть этой науки. Эту часть ономастики стали называть астронимикой или космонимикой. Соответственно, название одного небесного тела обозначается термином астроним, либо космоним. Попытки разграничить функции этих однозначных терминов либо избавиться от одного из них пока не увенчались успехом.

Серьезное лингвистическое изучение астронимов, по сути, только начинается, но уже дало положительные результаты в работах В. А. Никонова, Б. А. Розенфельда, А. В. Суперанской и других советских и зарубежных ученых[7]. Собраны большие астронимические материалы (хотя следует сразу же сказать, что дальнейшие их поиски остаются задачей первостепенной важности), очерчена проблематика, намечены методы изучения астронимии. Однако собственно астрономические познания лингвистов скудны. А это отрицательно сказывается на изучении ими космических названий. Только содружество астрономии и лингвистики, сочетание астрономических и лингвистических знаний будет способствовать успешному изучению астронимов.

Для изучения космических названий существен вопрос об их группировке. Есть несколько взаимосвязанных способов членения всех астронимов на две группы. С одним из них мы уже познакомились — это деление космических названий на научные и народные. Многие особенности (в том числе единообразие первых и разнообразие вторых) отличают эти две группы названий. И если научные названия могут принадлежать любым типам космических объектов, то народные — отнюдь нет. Народных названий, например, астероидов, не существует: астероиды видны только в телескоп. Народные астронимы возможны лишь для видимых невооруженным глазом объектов — для тех деталей небосвода, которые с глубокой древности открыты пытливым взорам человека.

И в этом отношении деление космических названий на научные и народные сближается с другим их делением — на новые и старые. Некоторые группы объектов, например: спутники планет (кроме Луны, естественно), детали поверхности Марса, имеют только новые названия: в старину о существовании этих объектов люди не знали. Однако не существует таких групп космических объектов, которые имели бы только старые названия. Даже в названиях созвездий есть не только старые, но и новые. К числу Старых относят названия античной и арабской астрономии, а также эквивалентные народные названия, созданные в других странах. Время появления и авторы старых названий, как правило, неизвестны.

Новая серия космических названий появилась после 7 января 1610 г., когда Галилео Галилей впервые направил свой телескоп на ночное небо и увидел объекты, ранее человеческому глазу не доступные. Новые названия весьма различны и по своему характеру и по времени рождения — ведь промежуток от 1610 г. до наших дней очень велик. Но все они появились и существуют до сих пор как научные термины, объединяет их и то, что время, место рождения, их автор точно известны или могут быть установлены.

Деление астронимов на старые и новые, на первый взгляд, полностью совпадает с другим их членением — с выделением названий космических объектов, видимых невооруженным глазом, и названий объектов телескопических. Рубеж этих двух групп — тот же 1610 год: раньше люди, естественно, не видели телескопических небесных тел. Однако астронимы, возникшие после 1610 г., т. е. астронимы новые, отнюдь не все принадлежат телескопическим объектам. Среди новых названий — имена 40 созвездий (преимущественно южного неба) и всех комет, среди которых отдельные в период наибольшего приближения к Солнцу тоже видимы без каких-либо оптических приспособлений.

Предложено еще одно деление астронимов на две группы. Речь идет о различении названий космических объектов — реальных, природных тел — и названий звездного неба — проекции космических объектов на ночное небо Земли. Скажем, созвездия относятся только ко второй группе: ведь таких отдельных космических объектов нет, созвездие — это сочетание звезд, объединяемых лишь земным наблюдателем. А вот астероиды принадлежат к первой группе. Для человека, просто глядящего на ночное небо, а не специально его изучающего с помощью оптических приборов, астероидов не существует.

Все эти деления при анализе астронимов надо так или иначе учитывать, потому что принадлежность космического названия к определенной группе уже как-то характеризует свойства этого названия. Но в основу группировки названий при их описании целесообразно положить не одно из этих делений, а членение их по типам объектов. Иначе говоря, удобно сначала описывать, скажем, названия созвездий, затем звезд, планет и т. д. Рассматривая наименования однородных объектов, мы можем более экономно и четко изучить большинство астронимов. Внутри же ряда наименований однотипных космических объектов можно (и нужно!) учитывать названные выше группировки. Именно такой метод изложения принят в данной книге.

Звезды всегда привлекали людей. Люди придумывали легенды и сказки, приписывая звездам то, чего у них нет. Затем началось медленное и мучительное познание истинной природы звезд — открытие того, что у них есть. И одним из первых звеньев в цепи познания было рождение имен. Человек закрепляет достижения своего разума названиями. И потому они не исчезли, не вытеснились условными астрономическими обозначениями. И потому тяга к ним не иссякает.

Революционер и ученый Николай Александрович Морозов вспоминает о своих занятиях астрономией в дореволюционном Крыму: «Каждому и каждой хочется воспользоваться случаем угнать от нас названия звезд, которые, как справедливо жалуются они, очень трудно разыскивать неопытному человеку по картам»[8].

В наши дни полеты в околоземное пространство стали привычны. Космические корабли бороздят просторы Солнечной системы. И, конечно же, звездные имена все больше влекут человека.

Глава II Галактика

Вероятно, самым удивительным образованием звездного неба является Млечный Путь — серебристая туманная полоса, опоясывающая небесную сферу и хорошо видимая в безлунные ночи. Полоса эта была замечена и названа человеком еще в глубокой древности. И нет народа, который не имел бы для нее своего имени и своей интерпретации.

Древние греки объясняли появление этой полосы следующим образом. По приказу Зевса его сын Геракл, рожденный смертной женщиной, был поднесен к груди Спящей Геры, чтобы молоко богини сделало младенца бессмертным. Однако проснувшаяся Гера резко оттолкнула новорожденного. Геракл не стал бессмертным, а брызнувшее из божественной груди молоко оставило на небе яркий белый (и вечный, бессмертный!) след — Млечный Путь.

Это толкование — разумеется, весьма наивная попытка осмыслить непонятное явление. Но не будем слишком строги. И в более поздние времена очень серьезные люди I полагали, что Млечный Путь — это отражение солнечного света, скопление паров под звездами, пылающие в небе земные газы или даже своеобразная заклепка, соединяющая две небесные полусферы. Известны и правильные догадки, восходящие еще к Пифагору, но только в 1610 г. Галилео Галилей установил истинную природу Млечного Пути. Направив на него свой телескоп, ученый увидел, что Млечный Путь состоит из бесчисленного количества звезд.

Впрочем, сам факт существования этого скопления оставался непонятным и после Галилея, Даже в XIX в., через 100 лет после открытия Вильяма Гершеля, в основном верно объяснившего сущность Млечного Пути, многие астрономы полагали, что эта система находится «вне пределов понимания самых изощренных умов». И характерно, что этими словами английского астронома Агнесы Кларк завершил свой обзор названий Млечного Пути Ричард Аллен в книге, впервые изданной в 1899 г.[9]

Поэтому мы вполне можем вернуться к молоку Геры. Правомерен вопрос, чтó в данном понимании Млечного Пути древнее — Гера или молоко. Дело в том, что белесый Млечный Путь объективно допускал по цвету ассоциацию с молоком. Млечный Путь похож на пролитое молоко. И греки чаще всего называли его Γάλα «молоко» либо Κύχλος γαλαχτιχός «молочный круг». Миф о Гере и Геракле лишь объяснял, откуда это молоко взялось. Миф, по-видимому, и создан был специально для этой цели. Просто же Молоко без объяснения причин его появления греки видели на небе и до появления легенды. Мифологическая интерпретация названия, взятого и в реальной жизни людей, появилась позднее. Можно полагать, что эта интерпретация вообще родилась не в Греции, а пришла с Востока. Еще в древнем Шумере Млечный Путь связывали с богиней Наной, женой бога неба. А ведь и в греческой мифологии Гера — жена верховного бога Зевса.