Альбом жизни - Мика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второй лежала мать, она сидела на пассажирском, тоже умерла мгновенно.
«Мать, она всегда обо мне заботилась, когда по молодости гулял допоздна, ждала и волновалась, так потом было стыдно. Она дарила мне заботу, никто не сможет дать столько тепла и добра, как родная мама, она учила меня манерам, воспитывала культурного молодого человека, учила меня любить и ценить то, что у меня есть, она тот человек, который отдаст всё ради моего благополучия, никогда больше обо мне не будут заботиться так, как ты. Спасибо, мама…»
Третьей лежала она, сидела на заднем сидении, умерла по дороге в больницу от тяжёлых травм.
«Она, та частичка моего сердца, которую я нашёл уже позже, она была лучиком света в этом сером мире, она поддерживала меня, когда я без сил приходил с работы, она была рядом, когда я впервые в жизни поехал отдыхать, она дарила уют в квартире, которая так недавно была пустой и холодной, хоть меня это раньше устраивало. Без неё я не решился бы на те поступки, которые сейчас остались в моём альбоме. Спасибо, любимая…»
В это время пришёл врач с известием о том, что его сестра, не смогла справиться. Она боролась до последнего, но в этот раз не повезло.
И это добило окончательно, всё это время пока он ехал, была надежда, что сестрёнка останется с ним, что хотя бы она будет с ним рядом, в этот момент, как же иногда бывает жестока судьба. Неужели у неё нет ни капли сострадания к тем, кому она ломает жизни, разве заслужил он такого горя?
– Почему… Почему я… Почему я не был с ними в этот момент… – выкрикнул он, разбивая, так привычно висевшую, на шее камеру…
***
Он не выходил с того момента на работу, начал курить, но так и не взялся за алкоголь. Через какое-то время он попал в больницу из-за того, что совсем не ел, после этого он почти перестал выходить из дома, сидел там по несколько суток, не подавая признаков жизни.
«Повседневная» жизнь полностью разрушена, на работе начальник, так и не смог подписать приказ об увольнении, хоть об этом и было сказано сверху. А напарница каждый раз, смотря на часы, показывающие 8:20, надеялась, что вот он сейчас войдёт, как обычно неопрятный, с лёгкой улыбкой и с такими простыми, глупыми, но так нужными комплиментами…
Квартира в которой жили родители так и пустует, он не думает сейчас о её продаже или ещё о чём-то, он не хотел туда идти, не хотел войти и понять, что там его никто не ждёт.
«Тепло», которое было в той квартире, пока там была семья, сейчас там только безжизненный холод и боль, не встречает сестрёнка, выбегающая из комнаты с радостными криками, не приветствует отец крепким рукопожатием и не выходит с кухни мать, зовущая всю семью к столу…
Он сидит в одной комнате, источником света является лишь настольная лампа, слушает музыку в наушниках, пишет что-то в тетради, и пересматривает такие близкие и дорогие сердцу фотографии.
«Покой», который давала ему квартира, превратился в тюрьму, заточение в океане слёз, пролитых в первые дни утраты. Боль и тоска никуда не уходили, они, как добросовестные солдаты, ни на миг не покидали своих постов, не давали отдохнуть ни секунды. Стрелки часов были бесполезны, ведь даже если он поднимал глаза на них, то не видел цифр, не пытался осознать время, это просто привычка.
Как бы он не старался, но никак не мог выкинуть из головы образы и мысли о родных ему людях. Словно «25-ым кадром», среди любых других мыслей, возникало понимание того, что он остался ни с чем, совершенно один и никому не нужный в этом, бегущем и живущем, мире.
Никто не знает, что удерживало его от последнего ракового «Шага» …
Может быть его спасала мыль о том, что в альбоме ещё есть место, что можно купить новый фотоаппарат, что не всё закончилось, ведь он жив. Возможно, «Судьба» позволила ему выжить, оставив на работе в тот самый день…
