Основы рабочей социал-демократии. Курс 1. Социал-демократии - Тимур Воронков

Локк, однако, не останавливается на том, что равная свобода дана людям самой природой, но и переносит естественную свободу через общественный договор в лоно общества.

В обществе – такова основная суть его аргументации – свобода распоряжения собственной личностью становится правом собственности на собственную личность. Свобода мышления и чувств должна быть в обществе обеспечена через участие человека в принятии решений и в осуществлении политической власти, а свобода распоряжения законно приобретенными вещами нуждается в свободном, доступном каждому человеку рынке. Естественные свободы, таким образом, не просто сохраняются в обществе, но должны быть обеспечены общественными нормами. (см. Рис. 1)

Рис. 1. Концепция свободы Джона Локка

В вопросе реализации свободы уже в XVIII веке теория Локка была подвергнута критике. Важнейшим критиком был, наверное, Жан-Жак Руссо, который возражает Локку или дополняет его по четырем основным пунктам:

1. Хороший общественный договор может состояться лишь при условии, что все люди при создании общества передадут ему все свои естественные права, получив взамен гражданские права.

2. Общественный договор современного, буржуазно-монархического общества не является хорошим общественным договором.

3. Свободу можно надежно реализовать лишь при условии, что все политические решения о законах будут самостоятельно приниматься всеми членами общества. Только тогда каждый человек будет подчинен собственной воле и, значит, будет свободен.

4. Свобода для Руссо связана также с идеей развития: в каждом человеке он видит «способность к развитию способностей». Эти «способности» не предопределены, а развиваются в процессе обучения и жизни в обществе.

Возможно, первый пункт покажется неожиданным: почему люди должны отдавать все свои естественные права, чтобы потом получить что-то взамен? Разве это не открывает простор для тирании? Радикализм, с которым Руссо настаивает на этом пункте, может многих удивить. Он выбирает столь радикальную формулировку, в частности, чтобы подчеркнуть, что общество сможет обеспечить свободу для всех лишь тогда, когда в нем не будет доходных местечек и владений, которые порождают социальное неравенство. В качестве идеала ему представляется общество свободных и равных людей.

Руссо заботится, прежде всего, о реальной свободе в обществе. Анализируя современное ему общество, он констатирует, что провозглашенная свобода реализуется так, что ею могут пользоваться только богачи. Заостряя дискуссию, он как бы цитирует богача, который призывает бедняков заключить с ним фальшивый общественный договор, предусматривающий одностороннюю свободу:

«Давайте объединимся, – сказал он им [бедным – Примеч. авт.], – чтобы оградить от угнетения слабых, сдержать честолюбивых и обеспечить каждому обладание тем, что ему принадлежит: давайте установим судебные уставы и мировые суды, которым все обязаны будут подчиняться, которые будут нелицеприятны и будут в некотором роде исправлять превратности судьбы, подчиняя в равной степени могущественного и слабого взаимным обязательствам. Словом, вместо того, чтобы обращать наши силы против себя самих, давайте соединим их в одну высшую власть…» (Rousseau,1997. С. 215—217).

Свободу – согласно Руссо – вполне можно использовать как некое «соглашение о перемирии». Поэтому надо особое внимание обратить на то, реально ли действует для всех людей в обществе обещанная всем свобода.

Третий пункт критики Руссо затрагивает еще один существенный аспект свободы – ее соотношение с властью. В то время как Локк (а до него в еще большей мере Томас Хоббс) исходит из того, что народ должен легитимировать законодательство, но не обязательно его осуществлять, Руссо настроен радикально демократически. Он считает, что человек может быть только тогда по-настоящему свободен, подчиняясь лишь своей политической воле, когда он связан законами, в принятии которых он сам участвовал.

В четвертом пункте критики Руссо вносит важнейшее дополнение в локковское понимание свободы: он считает, что свобода человека проистекает из того, что человек одарен от природы не просто «способностями», но способностью развивать способности. Так, что главной задачей демократического общества является развитие человека и раскрытие его индивидуальности.

Вопрос о том, до каких пределов может распространяться свобода (индивидуума в обществе, а также по отношению к государству), по сей день остается спорным. Будь то проблема прослушивания телефонных разговоров или же вопрос о том, может ли министр обороны в случае серьезной опасности отдать приказ сбивать пассажирские самолеты, – в обществе продолжаются споры по многим вопросам, связанным с границами свободы

В дискуссиях о границах свободы постоянно приводятся два философских суждения:

«В демократиях народ, по-видимому, может делать все, что хочет. Но политическая свобода состоит совсем не в том, чтобы делать то, что хочется. В государстве, т. е. в обществе, где есть законы, свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть. Необходимо уяснить себе, что такое свобода и что такое независимость. Свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане». (Montesquieu 1992. С. 212—213).

«Таким образом, существует только один-единственный категорический императив и притом следующий: поступай только по такой максиме, относительно которой ты в то же время можешь желать, чтобы она стала всеобщим законом». (Kant 1995. С. 51.)

Согласно концепции Монтескье, границей свободы является обязанность соблюдать законы, которая опирается на право требовать, чтобы все другие граждане также соблюдали законы.

Формулировка Канта более широка, она выходит на другой уровень, поскольку он воспринимает ограничение свободы более абстрактно: любое действие следует оценивать по тому, насколько оно применимо как общий закон. Это расширение касается, таким образом, не только соблюдения законов, но и использования свободы в законных рамках. Эту мысль можно проиллюстрировать простым примером: ездить на большом, расходующем много бензина и поэтому экологически вредном внедорожнике не запрещено, но если возвести это в общий закон, возникла бы большая экологическая проблема.

Границы свободы у Канта определяются, таким образом, моралью, а ограничителем для индивидуума является общее благо. Но этих границ свободы, очерченных для индивидуума, недостаточно, чтобы задать ориентиры для всего общества. Ведь речь идет не только о том, что надо предотвратить ущемления и вмешательства в свободу отдельной личности, но и о том, чтобы расширить границы для тех, чьи свободы ограничены. В рамках общества это может быть реализовано лишь в виде равной свободы для всех.

В повседневной практической деятельности люди сталкиваются с необходимостью в виде реально существующих социальных и экономических отношений, которые обусловливают круг их интересов, а также в виде материальных средств для достижения поставленных целей. Люди не вольны в выборе объективных условий своей деятельности, однако они обладают известной свободой в выборе целей, поскольку в каждый данный момент обычно существует не одна, а несколько реальных возможностей, хотя и с разной долей вероятности; даже тогда, когда нет альтернативы, они в состоянии замедлить наступление не желаемых для них явлений либо ускорить приближение желаемых. Наконец, они более или менее свободны и в выборе средств достижения цели. Свобода, следовательно, не абсолютна, а относительна и претворяется в жизнь путём выбора определённого плана действия. Она тем больше, чем лучше люди сознают свои реальные возможности, чем больше средств для достижения поставленных целей находится в их распоряжении, чем в большей мере совпадают их интересы со стремлениями больших масс людей, общественных классов и с объективными тенденциями общественного прогресса.

Отсюда вытекает определение свободы как «познанной необходимости», согласно которому свобода личности, коллектива, класса, общества в целом заключается «не в воображаемой независимости» от объективных законов, а в способности выбирать, «… принимать решения со знанием дела». Это относительная исторически, но вместе с тем реальная практически свобода личности выбирать свою линию поведения в различных обстоятельствах возлагает на неё моральную и социальную ответственность за свои поступки. Так называемая «отрицательная свобода» (от лишений, эксплуатации, социального и национального гнёта) является условием «положительной свободы» (для творческого труда, самоуправления, всестороннего развития личности и т. д.).