Стихи о войне - Любовь Безуглова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я думала, что я его этим очень обрадую, а он, подавая мне воду, сказал:
"Дочь, мне же тяжело". Эту фразу я запомнила на всю жизнь.
Так вот, сидя в очереди я пыталась достучаться до своей соседки, показывая на человека с одной ногой и призывая к сочувствию. Но она, как бык,
только мотала головой и что-то мычала, но зато очень переживала, что очередь медленно продвигается.
Не достучавшись до неё я спросила, воевал ли её отец? Она опять ,что-то промычала и отрицательно покачала головой.
Нет, не подумайте, что ей было трудно говорить из-за болезни.
Она проходила плановый мед. осмотр, и работает школьной учительницей.
Ничего не хочу больше о ней говорить, только подумалось, что же этот черствый человек может дать детям?
У нас почему-то всё меньше остаётся людей, способных просто на обыкновенное человеческое сочувствие чужому горю. Жаль.
Не забыть, не закончить
Вы обугливались заживо в танках,
С самолетами падали яркой звездой,
Разрывало Вас в клочья гранатами,
И пронзало насквозь пулеметной строкой.
Замерзали в окопах, тонули в болотах,
Переправы на реках были в вашей крови.
Вымирали от голода в Ленинграде,
В концлагерях убивали и заживо жгли.
Подвергали Вас пыткам и ставили опыты,
Зарывали живыми в Бабьем Яру.
Сколько было Хатыней о, Господи,
Сколько жизней положено за Победу свою.
Старший брат мой и дяди убиты на фронте.
Папа только частично вернулся с войны.
Пять операций в Ташкентском госпитале,
Мало родимый пожил он без левой ноги.
Боль эта будет всегда кровоточить,
А погибшие вечно живыми быть.
И войну никогда не забыть, не закончить
Пока будут потомки на свете жить.
Реликвия
Из альбома достаю
Семейную реликвию.
По ней историю свою
Изучаю в лицах я.
Бравый дедушка с усами,
Бабушка в платочке,
Рядом к дядюшке прижался
Братик мой – мальчонка.
Десять лет. Хорош собою,
Жизни не видал он,
В 41-ом под Москвою
Братика не стало.
Без одной ноги мой папа
Возвратился с фронта,
А пока он очень браво
Выглядит на фото.
Много хочется сказать
Про каждого на снимке.
О папе я уже сказала
В "Герое – невидимке".
Хочется сказать особо
О цвете глаз у дяди
Никакой Ален Делон
Тут не стоял и рядом.
Он единственный вернулся
С фронта невредимый,
Возглавлял совхоз,трудился
На родимой ниве.
Неземною красотою
Обладали тетушки,
Но досталось им с лихвою
Испить в жизни горюшка.
Навсегда одни остались
С малыми ребятами,
Потому, что все погибли
Их мужья – солдаты.
А пока они рядочком
Чинно восседают.
Быть счастливыми конечно
Все они мечтают.
Я смотрю на них с любовью,
На родные лица,
Представляю, как фотограф
Просил: "Не шевелиться".
Все красиво нарядились,
Руки на коленях.
Навсегда запечатлелось
Вечности мгновенье.
Запах жженого кирпича
(Рассказ)
Своему появлению на свет я обязана простой русской печи, которая спасла жизнь моему отцу во время Великой Отечественной Войны, когда он был ранен в ногу, освобождая город Ржев и чудом остался жив, когда на подсознании вполз в русскую печь, которая еще сохраняла тепло. И это было единственное сооружение, что олицетворяло деревню, все остальное было сметено.
По всему, это очевидно, был исправный боец, если он тащил за собой свою винтовку к печи, где и покинуло его сознание.
Очнулся, когда кто-то тянул к себе его оружие. Ремень винтовки был у него на локтевом суставе, сохранившаяся ли теплота русской печи, хозяйственность ли солдата похоронной бригады, которая после очередного наступления собирала трупы или судьба многодетного отца, которому еще в усеченном виде после войны нужно было поднимать и растить пятерых малолетних детей от 3 до 15 лет, или всё вместе, но ангелы не призвали его на небеса и после десяти суток беспамятства донесли его до санбата, а потом до Ташкентского госпиталя, в котором он пребывал ещё около двух лет, пока не зарубцевалась его култышка намного выше колена.
Папа мой был отличный гончар и печник. Имея всего одну ногу он клал отличные русские печи такие же, как и та, что спасла ему жизнь, но ему приходилось и залазить на крышу, чтобы выложить трубу, а помощников у него не было.
Наверное у него и были какие-то обиды на ВТЭК, потому, что нужно было ежегодно подтверждать на врачебных комиссиях, что нога его за год не выросла, но я никогда ни разу ничего подобного не слышала.
О страшных буднях военных лет тоже не принято было говорить. Об этом все старались поскорее забыть.
Отца у нас в семье все очень любили и он любил детей до конца своих дней, особенно меня,самую младшую,и я его люблю и помню вот уже 50 лет как его не стало и боль от
