Первый перевал. Стихи - Анатолий Парпара

В Заполярье

Ни заснуть,                 ни забыть,                                 ни забыться нельзя —мне полярная ночь                              высветляет глаза.Как медведица белая, белая ночьне уходит никак,                           хоть гоню ее прочь.В этом крае,                   где мерой не мерян простор,где сердца так чисты,                                  как зеркальность озер,где природа крутая берет на изломи людей проверяет                              суровым трудом,где Полярного круга                                проходит черта,проверяю себя:                         так ли совесть чиста.Как подсолнух к светилу,                                         тянулся к добру,вырастал,               но не гнулся                                   на жгучем ветру.Сын рабочего класса,                                  как песню своюя рабочее утро                      над миром пою.

Петр Великий в Архангельске

Его сечет поморский ветер,и лупит град,и солнце жжет,но он,лицом суровым светел,глядит уверенно вперед.Что замечает,что провидитвзор,устремленный сквозь века,сквозь сотни будущих правительств!На шпаге —                  твердая рука.Край моря с краем неба слиты,и ясным даль горит огнем,и солнца крутолобый слитокзаваливается за окоем.И в этом городе портовомсошлись у пирса корабли,как будто по едину зовусо всех сторон                       всея Земли.И в этом факте нелукавомон видит дела торжество.И среди всех держав                                 Держава —Россия милая его.

Татьяне

Свет февральских снеговзаливает весь свет.До глубин,до основпроникающий свет.Свет — предвестник,                                 пророк.Он движеньем рукиоткрывает дорогголубых родники.Свет, волшебник и маг,шепчет тихо слова.Что творится в сердцахот его колдовства!Свет на праздничных лицахи в сердце моем…И святитсяи светится имя твое!

Олесе

Я, заброшенный                          в дальние эти краяза гривастым Уралом,                                  в густую тайгу,без тебя,              дорогая дочурка моя,и минуты спокойно                              прожить не могу.Здесь питательный ягель,                                       копытом звеня,выбивают олени                          себе в сентябре,что там, мой олененок,                                    Олеся моя,изменилось в твоей                               годовалой судьбе?Здесь раскованный ветер,                                          пургою грозя,сносит доски,                     дома оставляя без крыш,как ты, мой ветерок,                                  как, моя егоза,в дни московского                              бабьего лета шалишь?А когда здесь затишье,                                      скажу не тая:красотища!                 В лесу голубики полно!Голубинками нежными,                                     радость моя,неизменно глядишь ты                                   в ночное окно.Но пройдет две недели,                                    примчит «стрекоза»,и в Москву унесет                            непременно меня.Расцелую тогда                         голубые глаза,золотена моя,Златовласка моя!

Утро на Оби

Насколько видит глаз —                                      речная ширь…И я с улыбкою невольною не слажу,когда смотрю,                       как хилый «Богатырь»по-богатырски тащит нефтебаржу.Но вот я слышу:                         шутят остряки,и вижу:              с камня прыгая на камень,торопятся мои буровикис набитыми до верха рюкзаками.Они русоголовы и босы,и легкость необычная в походке,и золотом сияют их усы,и серебрятся юные бородки.Уже пыхтит,                   их поджидая «Днестр»,и рулевой каюту открывает,и сон,          что был в глазах его на дне,подобно облакам высоким                                          тает.И чувствуется,                       что среди друзейему не нужен и минутный отдых…Как золотые слитки,                                карасейнесет рыбак                   в двух тяжеленных ведрах.Шум двигателей глушит все слова,и винт бросает в воду                                  белый невод.И ясен день.И Оби синеваготова спорить с синевою неба.

«За Самотлором лес рыжее меди…»

Виктору Иванову,

командиру «МИ-6»

За Самотлором                         лес рыжее меди.Рыжее леса —                       тряская земля.Но в этом,                всеми позабытом местозабила нефти черная струя.Где табунились перелетных стаи,теперь легли воздушные пути,и буровые,                 как деревья, встали,глубоко в землю корни запустивТаежный край!Ты будешь нашей целии верою             и правдою служить.Недаром мы, как боги, прилетели,чтобы тебя навеки покорить.Наш командир решает снова трогать.Машина оставляет полосу.И мы опять уходим на Вар-Еган,держа контейнер грузный на весу.

Самолет

Неторопливо,                      вперевалку,шажком —                к бетонной полосе.В какой-то миг в нем птицу жалкуюувидели в смущенье все.Так жалок —                    и непроизвольно! —вид ластоногих на земле.Орла бредущим видеть больно.А сколько красоты в орле!Но дали жизнь моторы дружные,качнулись белые крыла,толчок,           рывок                     и синь воздушнаяопорой твердою легла.Преображением взволнованы,задрали головы в зенит,где грациозно и раскованноон белой лебедью парит.

Письмо из Надыма

Ты просишь меня                            написать про Ямал.Погода бурчит.                        Но в порядке дела.С Надыма в две нитки                                    сквозь древний УралК Москве              газопровода трасса легла.И новое дело задумано.                                       Здесьгигантская стройка                               сегодняшних дней.В ней наша Магнитка!                                  В ней наш Днепрогэс!Вот только чуть-чуть не хватает людей.Конечно,               суров этот северный край!Конечно,              придется сражаться с тайгой!Но мне ли стращать тебя, друг!                                                 Приезжайна новую трассу                          Надым — Уренгой.

«Я видел небо…»

Я видел небо,Под землей работал,Я знаю море,Постигаю твердь,Узнал вкус горя,Тяжкий груз заботыИ в раннем детстве,Что такое смерть.И понимая страждущие души,Пыл вдохновенья,Ненависти пыл,Я клятвы, данной другу, не нарушил,И женщине в любви не изменил.

Воспоминании о флоте