Сталин. Разгадка Сфинкса - Марат Ахметов

Мальчику было всего лет тринадцать, когда он окончательно потерял всякую связь со своим папой. Разрыв с отцом, несомненно, повлиял на формирование мировоззрения юного Coco. Он лишился нелюбимого родителя, однако скорее оказался в выигрыше от этой потери. Виссарион Джугашвили являлся для него отцом лишь биологическим, всякая душевная близость между ними отсутствовала. Возможно, Coco ощутил с исчезновением отца и исчезновение существенного фактора в какой-то степени препятствовавшего реализации честолюбивых планов матери, совпадавших с его собственными устремлениями. На уровне подсознания же, у мальчика непременно должно было отложиться, что отсутствие пусть даже самого близкого родственника может означать одновременно и решение негативных вопросов, связанных персонально с этим человеком.

Вся последующая жизнь и деятельность Джугашвили происходит исключительно апостериори, то есть на основании личного опыта, без отцовского фактора. Он неизбежно очень рано начал взрослеть. Крайне живой и любознательный мальчик очень быстро стал одним из лучших учеников не только в своей группе, но и во всем училище. Уже тогда в нем проявляются лидерские качества, стремление верховодить не только в учебе, но и вне этого процесса.

Переходя из класса в класс как лучший ученик, Coco окончил училище в 1894 году и получил аттестат с отличием, который редко выдавался учащимся из бедных и малообеспеченных семей. После успешных вступительных экзаменов его приняли в Тифлисскую духовную семинарию на полное обеспечение.

Одаренный, старательный и трудолюбивый сын сапожника твердо вознамерился преуспеть. Вместе с тем знаменателен тот факт, что он не питал особой почтительности к представителям администрации учебного заведения. Вместо смиренной покорности перед старшими, которую система образования стремилась привить, Coco демонстрировал независимость своего мышления и вел себя соответственно.

Через два года после поступления Coco в горийское училище царское правительство усилило политику русификации приграничных земель, в том числе и в Грузии. Обязательным разговорным языком в учебных заведениях стал русский, с непременным вытеснением родных наречий.

Вне стен училища Coco с упоением читал грузинскую литературу. Особенно глубокое, надолго сохранившееся впечатление произвел на него роман грузинского писателя-романтика Александра Казбеги «Отцеубийца». В псевдоисторическом любовно-приключенческом произведении Джугашвили запала в душу фигура благородного разбойника по имени Коба. В нем, своеобразном кавказском Робин Гуде, Coco нашел для себя одного из первых героев, достойных подражания. Имя и образ Кобы соответствовали представлениям впечатлительного мальчика о самом себе, как герое. По мере отождествления с Кобой, Coco начал именовать сам себя данным именем. Он настаивал, чтобы сверстники именовали его только так. Лицо Coco озарялось светом гордости и радости, когда мальчишки называли его Кобой.

Помимо ярких похождений главных героев в произведении Казбеги яркой нитью проходила тема неравенства и несправедливости общественного устройства. Косвенно оно подталкивало пылкого читателя к необходимости борьбы с грубейшим произволом представителей структур власти. Подросток с незавидным социальным происхождением, Coco легко мог внушить себе подобные мысли.

Произведение Казбеги подготовило почву для дальнейшей метаморфозы романтического героя в ниспровергателя устоев несправедливого общества — революционера.

В сентябре 1894 года Coco Джугашвили переступил порог каменного 3-этажного здания Тифлисской духовной семинарии, всего за несколько недель до занятия царского престола последним российским самодержцем Николаем П.

Он оказался в мире, существенно отличавшемся от привычного — горийского. Свыше пятисот учеников практически все время находились там взаперти, на казарменном положении. Они вели жизнь, строго регламентированную церковными распорядками. Всякие духовные потребности, отличные от религиозных догматов, жестко подавлялись. Во главу угла, как и в Гори, была поставлена тотальная русификация. На занятиях не только вменялось в обязанность говорить только по-русски, но запрещалось также читать грузинскую литературу и газеты, а посещение театра считалось самым смертельным грехом.

Неудивительно, что духовная семинария издавна поставляла не только священников, но и молодых грузинских революционеров. Многие студенты, воспользовавшись знанием русского языка, изучали народническую литературу, поступавшую из России. В семинарии действовали тайные группы самообразования и дискуссионные кружки, организовывались массовые протесты.

В конце 1893 года, до того как Coco попал в заведение, семинаристы потребовали прекратить унижающие человеческое достоинство слежки, уволить наиболее ненавистных педагогов и, наряду с русским, вести преподавание на грузинском языке. В ответ власти закрыли заведение на месяц и отчислили 87 слушателей, причем 23 из них запретили проживание в Тифлисе. В числе смутьянов был и земляк Coco Владимир (Ладо) Кецховели, посещавший в Гори то же самое училище, что и Джугашвили.

Coco прибыл в семинарию, когда отголоски бунта еще ощущались. Существует версия, что он будто бы с первых же дней невзлюбил это заведение. Однако первые два года Coco достаточно преуспевал в науках с весьма приличным средним баллом по учебе и оценкой отлично по поведению. Одновременно юный Джугашвили продолжает детское увлечение и успешно пишет стихи светского содержания, которые публикуются в местных печатных изданиях.

Внезапно Coco прекращает занятия поэзией, вероятнее всего, по причине крупного конфликта с руководством семинарии. Отношение к учебе у Джугашвили также кардинальным образом изменилось. Он уже не старался быть первым по всем дисциплинам и преуспевал лишь по логике и гражданской истории. Теологические науки, иностранные языки и другие предметы мало интересуют Coco.

Удушающая атмосфера Тифлисской семинарии еще больше способствовала быстрому возмужанию некогда столь жизнерадостного подростка. Он стал гораздо более задумчив и, казалось бы, замкнут. Присущая ему всегда любовь к играм и забавам детства моментально испарилась.

Отказываясь от развлечений, Coco зато не расставался с книгами и, уединившись, усиленно поглощал их содержимое. Перестав стремиться к успехам в учебе, он временно перенес потребность в выражении своего «я» на другую сферу — самообразование. По мере получения необходимых познаний, Coco обретал самоуглубленность и сдержанность, что поспособствовало его приобщению к нелегальному кружку отдельных семинаристов.

Членство в этой группировке дало Coco первый опыт конспиративной деятельности, который становился все богаче. Сильнейшим импульсом для Coco послужило появление после четырехлетнего отсутствия осенью 1897 года в Тифлисе Ладо Кецховели, восстановившим связь с семинаристами и взявшим на себя роль наставника кружка нелегалов. Пример Ладо Кецховели, несомненно, явился одним из факторов, повлиявших на решение Джугашвили целиком отдаться революционной деятельности.

Он дружил в семинарии с его младшим братом Вано и часто приходил на квартиру Кецховели почитать что-нибудь из запрещенной литературы. Там Джугашвили и познакомился поближе с Ладо. Последний был старше Coco на четыре года. Горийское училище, Тифлисская духовная семинария, а затем конспиративный мир политика-революционера — таков был путь, прошедший Кецховели. Джугашвили нашел его образ убежденного и пламенного бунтовщика необычайно привлекательным и достойным для подражания. Coco испытывал к старшему Кецховели нечто похожее на чувство благоговения перед таким героем-смутьяном. Это ощущение во многом предопределило судьбу Джугашвили, а некоторое время Ладо являлся его истинным кумиром.

Не столько деятельность, сколько сама личность Ладо Кецховели оказали решающее влияние на формирование характера Джугашвили. Ладо являлся живым примером человека, сделавшего революционную политику своей профессией, и подтверждением практической возможности аналогичного выбора для Coco Джугашвили. Он постепенно определяется, и начинается этап подлинной трансформации Coco в Кобу.

Август 1898 становится поворотным пунктом для Джугашвили: он принимается в члены грузинской социал-демократической организации «Месаме — Даси», фактически являющейся Тифлисским филиалом Российской Социал-Демократической Рабочей Партии (РСДРП). А в мае 1899 года Coco-Коба окончательно ставит жирный крест на возможности преуспевания в жизни посредством работы служителем религиозного культа.

В краткой биографической хронике об этом эпизоде его жизни лаконично сообщается: «И.В. Сталин исключен из Тифлисской духовной семинарии за пропаганду марксизма». Сам вождь много позднее в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом заявил, что из «протеста против издевательского режима и иезуитских методов», которые применялись в семинарии он «готов был стать и, действительно, стал революционером, сторонником марксизма, как действительно революционного учения».