Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » О войне » Черная Калитва - Евгений Добровольский

Черная Калитва - Евгений Добровольский

Читать онлайн Черная Калитва - Евгений Добровольский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5
Перейти на страницу:

Он заметил: ночной узел связи успокаивает его, вселяет уверенность. Все здесь деловито, все своим порядком, строго, по раз и навсегда установленным правилам свершается, и это военного человека, привыкшего к дисциплине, не может не подтягивать, не настраивать на деловую волну. Он прилив энергии чувствует и себя участником большого дела. Всю ночь идут приказы из Ставки, материалы штаба фронта, документы по взаимодействию с соседними фронтами, с наземными войсковыми соединениями, которые ведут сейчас, может быть, в эту самую минуту, ожесточенные бои и требуют авиационной поддержки. Сейчас, немедленно, и завтра с рассветом обязательно!

Ночью слышней не только звуки, но и запахи. Ночной узел связи с некоторых пор пах духами: у кого-то из курсантов с довоенных времен сохранился флакон, и вот, выходя на боевое дежурство, не выдержала, подушилась. Узел пах выглаженным бельем, душистым мылом, крахмалом, удивлял неожиданным бантом под пилоткой, — в уставе про бант ни слова! — удивлял колечком на пальце. И все это напоминало дом, устроенный быт, настраивало сердце на нежность.

Апанасенко свою глазастую увидел, — вот ведь уже свою, — отвернулся, спрятал руки за спину.

Узел связи обеспечивал прямые телеграфные переговоры с командирами авиационных полков, дивизий, уточнял донесения разведчиков. Война — не женская работа, но с некоторых пор старший батальонный комиссар ловил себя на том, что ни один мужчина не сможет так вести себя за телеграфным аппаратом, как эти девчонки, когда стоит рядом командир штаба из оперативного или разведывательного отдела, нервничает, говорит быстро, а то и словцо русское крылатое ввернет поэнергичней, которое пропустить следует, а все остальное надо передать быстро, без искажений, понимая военную терминологию, это тебе не «жду, целую, встречай!» — это война, судьба миллионов, может быть, всей нашей необъятной Родины от Северного Ледовитого океана до жарких среднеазиатских пустынь, и надо быть собранной, спокойной, выдержанной, стараться не реагировать, не нервничать, не переспрашивать нельзя! — и какие ж они все-таки молодцы! Работают вслепую, не глядя на клавиатуру, всеми десятью пальцами. А ну, сам попробуй?

— Все отлично у вас, — сказал Апанасенко дежурному и уже к двери с хромовым хрустом повернулся, чтоб идти проверять маскировку и караулы, когда за окном ухнуло, посыпались остатки стекол, куски штукатурки с потолка и стен, два самолета пронеслись на низкой высоте, будто накрыв тенью. Раз и еще раз. Полыхнуло пламя. Это совсем рядом, в расположении зенитной батареи, прикрывающей штаб фронта, а значит, узел связи и «казармы» батальона.

Ударили зенитки, пыльное малиновое пламя вспыхнуло в пустых проемах окон. И замелькало… Пол заходил ходуном.

Первым желанием было выскочить на крыльцо, упасть на землю, ползти в укрытие, вырытое во дворе, лечь, вжаться в землю. Но есть долг, и надо держать себя в рамках, как положено. Старший батальонный комиссар поправил фуражку. С ног до головы его обсыпало мелкой известковой пылью, он рукой по гимнастерке провел, плюнул под ноги, пыль скрипела на зубах.

Взрыв оглушил его, теперь он не слышал стрекота телеграфных аппаратов, но все так же бегали по клавишам проворные пальцы дежурных телеграфисток. Они хоть бы что, сидели по местам. Еще раз рвануло. Ясно, теперь бомбили узел связи. Нащупали.

Странное дело, с ранней весны в Валуйках напала на деревья какая-то гусеница. Местное население такого нашествия не могло припомнить. Гусеницы были толстые, лохматые, удивительно прожорливые. Их прозвали фашистами. Фашисты заползали на нары, падали в суп, а проползая по коже, оставляли жгучий след. Бороться с этими паразитами не было никакой возможности, и самое неприятное состояло в том, что, жадно объев всю листву с деревьев, с яблонь, с тополей, они демаскировали узел. Комбат Белоусов специально летал на У-2 над расположением батальона, расстроился и приказал принять меры. Маскировку усилили, но вот, видимо, не помогло или разведка немецкая донесла своим, что рядом со станцией крупный узел связи, и так дальше.

Комиссар Апанасенко по собственному опыту знал, понимал: теперь в покое не оставят, будут бомбить и бомбить, пока всю душу не вытрясут, не вымотают.

Уйти, оставив дежурную смену в полуразрушенном здании, он не мог. Но его уже разыскивали, тут к нему рассыльный подлетел, вскинул руку к пилотке:

— Товарищ старший батальонный комиссар, горит склад боеприпасов! Пожар кругом…

Склад боеприпасов размещался по задворкам в сараях за невскопанными огородами, буйно поросшими в тот год сорной травой. Там в ящиках, сложенных штабелями, хранились снаряды зенитной батареи, все четыре орудия которой вели беглый огонь. В небе метались сполохи разрывов, белые, розовые, горели сараи, маленькие фигурки людей выносили ящики со снарядами, сгибаясь под тяжестью ноши, мелко семеня ногами. Бомба упала рядом с автомобильной телеграфной станцией. Сержант Долгополов в распоясанной гимнастерке, босой, — спал он, что ли? — впрыгнул в кабину.

Времени разбираться, анализировать свои действия не было совсем: новая волна бомбардировщиков заходила на бомбежку. Низко шли. Яркая вспышка высветила фюзеляж чужого самолета, похожий на большую железную рыбу с крестом на боку. Блеснуло остекление кабины. Матвей Филиппович, пригибаясь, побежал к сараям, пламя уже охватывало крышу. «Воды! — кричали. — Воды!» Воды поблизости не было. Апанасенко вбежал в сарай, выхватил ящик из крайнего штабеля, прижав к себе, потащил на улицу, в безопасное место. Батарейцы помогали связистам. Старший батальонный комиссар многих своих увидел, узнал, и девчонки учебной роты тоже ящики ворочали, по двое на один, у них такая расстановка сил произошла. Старались, спешили, на лицах пот и копоть, отсветы разгорающегося пламени. Ветром нежности захлестнуло Апанасенко. Он вкус слез на губах почувствовал. Скорей! Скорей! Вот ведь тоже, быка боятся, а то, что сейчас запросто на воздух можно взлететь, об этом подумать некогда. Взрывной волной комиссара свалило с ног, он встал, в ушах звенело. «За мной!» — крикнул. И снова — в сарай. А там — огонь и смерть в ящиках. «Ты должен! — он себе приказал. — На тебя смотрят!»

Все снаряды вытащили. Сарай рухнул. Сноп искр взлетел вверх. Апанасенко сел на землю.

— Товарищ старший батальонный комиссар, а где ваш сапог?

— Чего?

— Сапог где? Ваш сапог?

Тут-то Апанасенко и заметил, что одна нога у него разута. И где он мог потерять сапог — полная неясность по этому вопросу.

С той ночи личный состав перевели в лес за два километра, там развернули палаточный лагерь. Спали на земле, все, как у партизан. И каждую ночь тушили пожары, восстанавливали связь, оказывали помощь раненым и обожженным. Все эти дни и ночи смешались у Матвея Филипповича в одну непрерывную бомбежку без начала, без конца, он уже выделить какой-то четкий отрезок времени не сумел бы: все спуталось в клубок, из которого жилку не вытянуть, только разве кусачками перекусить.

Наконец 30 июня в ночь батальон, поднятый по тревоге, вместе со штабом фронта получил приказ следовать в город Россошь, куда несколькими днями раньше отправили передовую команду. Они должны были подготовить там запасной узел, который бы принял на себя работу по обеспечению связью, пока караван машин с оборудованием батальона в полном составе не прибыл в Россошь — тихий городок в прошлом, купеческий, дремавший в своих садах и огородах на левом берегу безвестной речки Черная Калитва на железнодорожной линии Москва — Ростов-на-Дону, где жаркий курортный поезд стоит две минуты.

Все авиационные части фронта находились в движении, а потому основная тяжесть обеспечения управления легла тогда на радиосвязь. Работа шла непрерывно, с большой нагрузкой. Шифровки передавались ключом, а принимались на слух под карандаш. Не дело без проводной связи. Не дело без телеграфа, но выхода не было: враг напирал, мы отступали. Немцы заняли Валуйки. И опять был приказ сниматься в ночь и двигаться по дороге. Куда? Военная тайна.

— Вырастут наши девушки, — сказал Белоусов, — мамами станут, детей нарожают. Молодость будут вспоминать, войну да бомбежки. Тебе, Матвей Филиппович, мама сказки рассказывала?

— Бабушка.

— Мама, бабушка, женщина, одним словом. Я о том думаю, какое ж это поколение вырастет, кому женщина о войне рассказывать будет.

— Мудрое вырастет.

— У меня дед в первую мировую воевал, в штыки под Ригой ходил. А бабушку солдатом я представить не могу. Ни бабушку, ни маму.

— Я тебя понимаю, — сказал Апанасенко.

Предстоял тяжелый марш с форсированием реки, наверняка под бомбами. Если немцы заметят с воздуха большую колонну, бомбить будут досыта. А потому название той реки — Черная Калитва — с самого начала на слух было для старшего батальонного комиссара зловещим.

1 2 3 4 5
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Черная Калитва - Евгений Добровольский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит