Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Домашний кинотеатр - Максим Осипов

Домашний кинотеатр - Максим Осипов

Читать онлайн Домашний кинотеатр - Максим Осипов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6
Перейти на страницу:

Он давно уволился из Вооруженных сил и работал то там, то сям — разместился кое-как в предлагаемых обстоятельствах.

Кто-то из артистов спрашивает почтительно:

— Вы, наверное, анестезиолог?

Само собой: у Анестезии обморок, а тут — раз — и соответствующий специалист. Он улыбается: нет, хирург.

Его отводит в сторону Самуил Самуилович, здесь у всех прозвища, он успел усвоить: этого зовут Сом. Ему прописали какую-то пшикалку:

— Ее, это… — показывает большим пальцем, — до или после еды?

Сом изъясняется главным образом междометиями, не похож он на человека, которого волнуют какие-то пшикалки. Спрашивает будто бы между прочим:

— У чувихи… опасное что-нибудь?

Нет, вряд ли… Они встречаются взглядами. Ясно, о чем думает Сом: жалко Настю, не видать ей спокойной, достойной старости, сразу спустилась на две ступеньки, не любит Сома, его — особенно. Жалко и стыдно. Что ж теперь?.. Пошли за стол?

— Как все переменилось! — восклицает Алена. — Словно в “Трех сестрах” после пожара.

Надо перечитать. Поменяться бы с ней местами, сесть бы опять рядом с... но пока непонятно, как.

Встреча: ждешь того, кого ждешь, на вокзале, со спокойным, усталым лицом, куришь, разглядываешь встречающих, проверяешь, не расстегнулась ли молния на штанах. А потом происходит встреча, и все меняется.

Так уже было с ними, вернее — с ним, про Киру он не стал бы ничего утверждать положительно — в девяносто первом году, в Петербурге, тогда еще Ленинграде. Он — курсант Военно-медицинской академии и уже понимает, во что наступил, первый год — дисциплина, казарма, он и шел в ВМА, чтобы в армию не попасть, за душой у него — ничего, анатомия, но сегодня речь не о деле, сегодня каникулы, и он отправляется в Русский музей.

Девятнадцатилетний мальчик, никто, курсант, недавно закончилась летняя сессия, он болтается по музею в военной форме и без фуражки: руку к пустой голове не прикладывают, но вероятность встретить начальство невелика. Зал за залом он осматривает музей и наконец видит ее. Девушка стоит у картины “Торжественное заседание Государственного Совета”. Умная, свободная и веселая — такой она ему показалась тогда, и теперь такой кажется, так что немедленно — включить обаяние на максимум, повернуть ручку по часовой, до конца, что-нибудь такое выкинуть, обратить на себя внимание.

— Да тут не один Николаша, а целых два!

Николаев Вторых на картине действительно два: один за столом, другой на стене, за спиной у оригинала.

Присутствующие оборачиваются. И она.

Толстая тетка-смотрительница:

— Посетитель, вы что-то говорите не то.

— Хорошо, что осталось кому приглядеть. — Лето тысяча девятьсот девяносто первого, действие происходит при полной гласности.

Девушке нравится, она на его стороне.

Он называет ей свое имя — Эмиль, склоняет голову, светло-рыжую, стриженную более, чем хотелось бы. Даже, кажется, каблуками щелкнул, идиотизм.

Она — Кира. Поступила только что в МГУ, на химический факультет. В Ленинград приехала — погулять. Для назойливых кавалеров у нее заготовлена фраза про отсутствие свободных валентностей, и она произносит ее, безо всякого энтузиазма, потому что, он видит: валентности есть.

— Можно стать другим элементом, — отвечает ей.

Для этого требуется ядерная реакция. И реакция происходит: он куда-то звонит, ловит машину, берет ключи, все получается само собой, обстоятельства подчиняются, удается добыть даже кое-какой еды — это летом-то девяносто первого! Они целуются: в первый раз — перед тем, как залезть в машину еще, впопыхах, потом, вылезя из нее, — основательно. Пойдем же, пойдем! Как у поэта: дом на стороне петербургской, ты на курсах, только на курсах — он. А дальше, сказал бы другой поэт, все было, как в Филадельфии. Но в том-то и дело, что у Киры никакой Филадельфии раньше не было — с ней все случается в первый раз. И ночью ей уезжать в Москву.

Если отвлечься на короткое время от него, триумфатора, — вот уж, скажет потом в раздражении Алена — не мужчина, а выигрышный лотерейный билет, — то с Кирой произошло так: в ее жизни с тех пор не было минуты, чтобы она пожалела о той встрече или сочла бы ее случайностью. Случайностей нет. Только непредсказуемость.

Там, на Петроградской стороне, каждый из них переживал что-то свое: он — свободу, ну и — благодарность к ней, за то, что она его, совсем мальчика, заметила и отметила, она — возможность физически ощутить любовь. Было бы замечательно эти ощущения возобновлять, но — как уж есть. Подробности Кириной жизни никому не известны: мало ли что могло произойти за двадцать-то лет. Но ему она кажется той же — веселой, с незанятыми валентностями.

А от ленинградской ядерной реакции родился новый элемент, о возможности которого молодые люди и не подумали.

Мила: спокойная, светловолосая. Ногти обкусывает, не от нервозности — от задумчивости. Было время ее разглядеть. Красивая, да. Если начать вспоминать кино, то… пожалуй что, никого определенного не приходит в голову. Да и не дело — сравнивать. Похожа на мать. Позвонила, представилась — дочерью Киры, химика. “Помните? Русский музей, Ленинград”. Сказала: “Насколько я понимаю, я также и ваша дочь”. Несентиментальная. А он — немножко. Все бросил, собрался, приехал. На подарок денег нашел, на билет.

Вот она, популярность. Не так-то просто отделаться от Алены, да и от прочих дам, которые подходят с ним познакомиться, посоветоваться, но говорят не о самочувствии, а о том, как хороши были в прежние времена. — Да вы и теперь ничего, весьма, то есть он имел в виду… — Вы очень галантны, доктор. — Их внимание, честно сказать, ему льстит, некоторых он видел по телевизору.

— Смотрите, какой вы наделали переполох в нашем курятнике! — шепчет Алена. — Есть в вас такая… пронзительность. Вы настоящий. Расскажите мне что-нибудь. О себе не хотите, так о коллегах рассказывайте. Мне интересно все: как они ходят, как говорят…

— Тети такие. Обоего пола, — рассеянно произносит он.

— Замечательно! По когтю узнают льва. Если б вы написали пьесу…

— Я не пишу пьес, — он все же вовлекся с ней в диалог.

Алена удивлена: как так?

— Копыто, по-видимому, не раздвоено. — Слышит Кира его или нет?

— Такую пьесу, — Алена точно уже не слышит, — что я пришла на прием, а вы меня смотрите, трогаете, вы, врачи, ведь чувствуете руками, да? — Алена кажется почти раздетой, хотя и расстегнула-то одну пуговицу. — И, потрогав, спрашиваете между прочим: а у вас была онкология? Я отвечаю: не было. Почему? Почему вы спросили? А вы говорите: да, в общем, так, ничего… И пальцами по столу барабаните. Погодите, вы должны объяснить! И вы голосом, каким разговаривали с Анастасией Георгиевной, произносите: полноте, уверяю вас… А я выхожу и гляжу… На листочки, на домики… Но уже по-другому, иначе, чем глядела на них перед тем, как побывала у вас.

Он на минуту поддался обаянию ее игры, не больше того, нет-нет. Только что это за вопрос — “онкология”? Так не спрашивают.

— Научите, как. — И тут же обращает его внимание на Кирилла, на жениха.

Тот поставил на стол автобус, не утерпел, говорит что-то Миле ласково.

— Кирилл никогда не берет такси. Не курит, не тратится ни на что лишнее, — шепчет Алена, как она умудрилась про все про это узнать? — Скажите, доктор, можно любить мужчину, который не тратится ни на что? Я б не смогла.

Период его увлечения театром заканчивается.

— Любовь, доктор, любовь внезапная — самостоятельна, прихотлива… В ней читается чужая воля… Влечение, неотвратимое и таинственное. Это загадка, почему мы хотим — его, ее. Но безошибочно определяем… организмом, кого хотим, вы согласны со мной? Я, видите ли, ортодоксальна, — Алена заканчивает тоном последней искренности, — но не замужем.

Кто-то должен ему помочь. Кира поглощена изучением пирожного, Сому тоже не до него. Петя, Петечка, осветитель. Плохо стоит на ногах и речью владеет неважно. Требуется консультация: каждый день раскалывается голова.

— Такое чувство, что мозгу в ней не хватает места.

И шум в голове? — И шум.

— Шум трения мыслей. — Эмиль говорит чуть громче, чем следует. Быстро он обучился актерскому мастерству.

— Издеваешься, доктор? — Петя берет его за руку, заглядывает в глаза. А руки у Пети сильные. — Выпендриваешься перед… — кивает в сторону Киры.

— Может, немного. Прости.

— Это ничего, это мы можем понять. — Петя меняет местами его тарелки-рюмки с Алениными, кажется, даже шлепает ее под зад — со мной пошли! — и объявляет:

— Прошу поднять бокалы за родителей нашей Милы.

Гости уже с трудом отрываются каждый от своей еды, болтовни. А Петя истошно орет:

— Горько! Го-о-орько!

Как же, при всех?.. Эмиль смотрит на Киру, подходит к ней.

— Горько!!! — не унимается Петя.

Поцелуй выходит формальным. Но на душе у Эмиля не то что лучше, а просто совсем хорошо. Хотя и слов еще за сегодня между ними не было сказано. Когда он только вошел, неподалеку от нее сел, она улыбнулась, кивнула, но всего-то и произнесла: “О, привет”.

1 2 3 4 5 6
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Домашний кинотеатр - Максим Осипов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит