Путешествие маленькой лягушки, или Как правильно встретить новый год - Дарья Чернышева

Но вернемся в Окинаву. Пока мы гуляли по рынку, уже стемнело. Шатаясь по темным узким улицам, мы забрели в небольшой ресторанчик, который по ценнику был наиболее приемлем нам обоим. Всю площадь этого заведения занимала пара столиков, за которыми уже гудели местные компании. Поэтому нам пришлось сесть у барной стойки (если по-японски она тоже так называется), чему я даже порадовалась: здесь я видела и повара, и весь ассортимент напитков, и снующую между кухней и столиками женщину-официантку, хотя сложно её так назвать — скорее, помощницу повара. Повар и помощница составляли весь обслуживающий персонал ресторанчика — идеально!

Хидемаса заказал на пробу кучу местных блюд, в этом я точно не могла ему посодействовать и понадеялась только на его вкус. В общем-то, впоследствии я делала так всегда. Диалоги между нами были довольно примитивны и скудны, что-то вроде:

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Конечно!

— Что хочешь?

— Всё!

— Не вопрос! Начнем с водки.

— Я думала, что японцы пьют сакэ?

— Сакэ тоже, но это водка, она строже, а окинавская водка, я уверен, не уступает по крепости даже русской.

— Ну что ж, попробуем!

Вскоре нам принесли графинчик водки, стакан пива, полотенца — обязательно горячие и влажные — вместо того, чтобы мыть руки. На закуску нам принесли филе сырой рыбы с соусом, темпуру — это различные овощи в кляре, свиные копытца, глядя на которые не поверишь, что это были копытца, да и на вкус они оказались превосходными. Дальше были пельмешки, бутербродики из тофу с малюсенькой рыбешкой сверху. Сначала я всё пробовала с опаской, осторожно, по маленькому кусочку, но распробовав, я смело поглощала всё, что подносили, успевая только менять малюсенькие тарелочки — порции-то у них на один укус. И никаких суши! Это не Япония, это Окинава!

Водка была очень кстати, она имела такой мягкий сладковатый привкус, но, глотнув всего пару раз с рюмки, я почувствовала, что хмелею на глазах. И вот мы уже свободно болтаем о планах на ближайшую неделю. Хидемаса показывал карту Окинавы и советовал отправиться на соседние острова, где очень красиво и есть возможность, если мне повезет с погодой, даже искупаться.

— А ты будешь купаться со мной, если будет подходящая погода?

— Нет! — Улыбается он.

— Почему? — Я пытаюсь сделать удивлённые и молящие глаза.

— Я буду тебя охранять на берегу.

— От кого? — Интересуюсь я.

— От акул, — как ни в чём не бывало отвечает он.

— Как от акул? Каких акул? Я не хочу акул!

— Не бойся, я же говорю — буду охранять. Если что — кричи.

«Ну здорово, — подумала я. — А и ладно! У нас в Приморье же меня не поймала ни одна, авось и тут мимо проплывёт».

Надо сказать, что плавать я очень люблю — это моя страсть. Особенно плавать в море, это особенное удовольствие. Иногда мне даже кажется, что я родилась в воде, потому что чувствую себя в ней превосходно, могу пронырять весь день, пока губы не посинеют. Главная прелесть моря — это укачивающие волны, лёг на спину и качаешься. Правда, с непривычки потом перед сном странное ощущение: будто засыпаешь на волнах, и в ушах шумит. А спать у моря — тоже огромное удовольствие: шум волн, шелест камней и песка, плеск играющих в воде рыб, спокойствие и безмятежность.

В предвкушении продолжения вечера, мы закончили с трапезой и вышли на улицы уже спящего города. Поплутав еще немного по переулкам, мы вышли на широкую дорогу, одну из главных в городе, по обе стороны от которой тянулись также торговые ряды, зазывая щедрых туристов за покупкой сувениров и местных чудес. Здесь ещё было довольно людно: на новогодние праздники в Окинаву прилетели туристы из Китая и Кореи. Как сказал мне парень-кореец, у которого я останавливалась из-за пересадки в Сеуле, корейцы очень любят проводить выходные в Окинаве, да и лететь из Сеула всего два часа.

Надо сказать, что я ни разу не видела такого разнообразия сувениров, даже в Китае. Окинава славится изделиями из керамики, глины, стекла, змеиной кожи. По традиционным поверьям, каждый дом охраняют особые животные — сисы, это такой гибрид льва и собаки. Сисы живут всегда парой. Лев (будем называть его просто, как привыкли) отличается открытой пастью: он готов растерзать врага и отпугивает всё плохое, что может принести в дом беду. А львица, напротив, — с закрытой пастью, она хранит домашний очаг, уют и бережёт любовь. Их можно увидеть в каждом доме, самых разных размеров и разновидностей: керамические, стеклянные, цветные, симпатичные и страшные, сидящие, лежащие, но всегда в паре. Так вот на рынке в каждой лавке можно выбрать себе парочку сис и привезти сторожей домой. Интересно, будут ли они охранять русский дом, или они различают «своих»?

Свернув с главной улицы, мы очутились в небольшом парке, посреди которого стояла беседка с причудливым узлом внутри. Хидемаса объяснил мне, что этот узел от огромного каната — символ мира на острове, и на праздниках проводят соревнования перетягивания такого же огромного и толстого каната. Команде для этого потребуется человек двадцать на одну сторону. Кстати, этот же узел является и символом нового года, люди вешают его над входной дверью, как мы вешаем подкову или венок. Очень точно я попала, когда выбирала сувениры для будущих друзей за рубежом: в книжном магазинчике я наткнулась на магнитик в виде подковы с изображением видов Хабаровска. По приезде я сразу вручила Хидемасе этот презент, который очень его заинтересовал и растрогал. И вот тут-то и пригодилось сходство русской подковки и японского узла.

Вообще можно провести массу аналогий между нашими культурами. Новый год здесь — тоже семейный праздник. Все собираются за большим, наполненным всякими вкусностями столом, желают друг другу счастья и прочих благ и так же, как мы, кутят всю неделю. Национальным инструментом считается трёхструнный сансин, который звучит, как балалайка. Только сейчас вы нигде не увидите играющего на балалайке русского — ни на улице, ни в театре, а окинавцы очень любят свой сансин, и народную музыку можно услышать абсолютно везде. И это не просто для привлечения туристов (хотя, несомненно, и для этого тоже), окинавцы правда её любят. Казалось бы — ну что можно сыграть на трёх струнах? Оказалось, что очень много. Но к этому мы ещё вернёмся позже. А эти песни? Я влюбилась в них с первого раза, как только услышала. У окинавцев есть свой островной диалект, даже своя письменность, и поют они только на своём языке. Сначала это кажется забавным, там и слов-то особо нет, потом начинаешь вникать и даже впадать в странное ощущение вроде транса, потом начинаешь различать оттенки, грустная это песня или задорная, и в каждой свой набор определенных слов, повторяющихся всё время. Что-то вроде нашего «ай люли, ай люли». Есть женский вокал, есть мужской, иногда они звучат отдельно, иногда сливаются и перекликаются, будто заигрывают. Кода я спросила у Хидемасы, о чём они поют, он ответил, что и сам не разбирает местного диалекта, а просто наслаждается звучанием.