Записки солдата - Омар Брэдли

В главе двенадцатой, давая общий обзор истории войны в Европе, он мимоходом констатирует, что "22 июня 1941 г. Германия напала на Россию" (стр. 206), но не делает из этого факта никаких выводов. Между прочим, он тут же повторяет фашистскую выдумку о "генерале-зиме", якобы победившем немцев под Москвой. На протяжении первых глав, описывая кампанию в Тунисе, Брэдли не уделяет ни одной страницы вопросу о влиянии советско-германского фронта на эти события. Больше того, он преувеличивает возможности противника на средиземноморском театре, умалчивая о том, что крупные силы итальянских фашистских войск были разгромлены Советской Армией под Сталинградом и на Дону еще в конце 1942 г. и что гитлеровское командование было вынуждено держать основную массу своей авиации на советско-германском фронте.

Признанный всем миром громадный вклад советского народа в победу над фашизмом Брэдли называет "легендой военного времени о советском героизме" (стр. 548), а общность целей антифашистской коалиции именует "великой иллюзией" (стр. 574). Однако Брэдли не в силах скрыть того, что простые люди Америки и Англии с величайшей симпатией относились к Советскому Союзу, ценили его вклад в общую борьбу с врагом и искренно желали ускорения открытия второго фронта в Европе. Об этом свидетельствует описание митинга в Гайд-Парке и небольшой эпизод в гостинице в Бристоле, где остановился Брэдли. "Я надеюсь, сэр, что вы у нас не задержитесь", - многозначительно говорит приехавшему американскому генералу простой клерк, скромный служащий гостиницы (стр. 203). Смысл этой фразы понять нетрудно, и сам Брэдли его растолковывает именно как желание английского народа поскорее увидеть американские и английские войска на континенте Европы.

В вопросе о втором фронте Брэдли выступает как сторонник американского плана вторжения в Западную Европу в противовес пресловутому "балканскому варианту" Черчилля.

В критике средиземноморских планов англичан и в обосновании западноевропейского направления вторжения читатель найдет интересные мысли. Однако по вопросу второго фронта Брэдли дает превратное толкование обязательств, принятых на себя США и Англией в 1942 г., мотивируя их необходимостью "спасения" России. Неубедительны объяснения причин высадки американо-английских войск в Северной Африке стремлением "удержать Россию в войне" (стр. 212), как и разговоры насчет того, что Советская Армия в конце 1942 г. якобы предпочитала немедленное наступление союзников в Северной Африке ожиданию вторжения через Ла-Манш.

Подробно описывая десантную операцию в Сицилии, начавшуюся 9 июля 1943 г., Брэдли не считает нужным даже упомянуть о том, что как раз в эти дни на советско-германском фронте шло решающее сражение всей мировой войны - битва под Курском. Между тем каждому беспристрастному человеку ясно, что катастрофическое поражение, нанесенное фашистской Германии Советской Армией летом 1943 г., явилось важнейшей предпосылкой благоприятного развития наступления американо-английских войск в бассейне Средиземного моря и последующей капитуляции Италии.

В конце сентября 1943 г., когда Советская Армия вела победоносное наступление, прочно овладев стратегической инициативой, и перспектива конечной победы уже стала вырисовываться на горизонте войны, Брэдли пишет, что союзники опасались, "...что Сталин может пойти на сделку с Германией и оставить нас один на один с фашистами" (стр. 282). Между тем никогда советский народ во время второй мировой войны не давал своим бывшим союзникам оснований опасаться сепаратного мира СССР с фашистской Германией. Коммунистическая партия, Советское Правительство и Верховное Главнокомандование Советскими Вооруженными силами даже в самые тяжелые моменты были полны решимости довести борьбу с врагом до победного конца. Напротив, имеются убедительные доказательства того, что определенные круги в США и Англии не прочь были заключить сепаратный мир с гитлеровским правительством и не раз в годы войны зондировали почву в этом направлении.

Что же касается второго фронта в Европе, то его целью было вовсе не "спасение" Советского Союза, который собственными силами сумел выйти из тяжелого положения, создавшегося в результате наших военных неудач в 1941 г. Официальная, открыто провозглашенная цель второго фронта в Европе заключалась в ускорении разгрома фашистской Германии соединенными усилиями стран антигитлеровской коалиции; конечно, открытие этого фронта в 1942 или 1943 гг. должно было существенно облегчить положение Советского Союза, боровшегося с фашистской Германией фактически один на один, а также уменьшить жертвы и страдания народов Западной Европы. Именно ради таких целей Советское Правительство и требовало скорейшего и точного выполнения Соединенными Штатами и Англией их обязательств о втором фронте. Между тем правящие круги этих стран, преследовавшие в войне свои узкоэгоистические цели, сознательно затягивали открытие второго фронта и предприняли высадку во Франции лишь тогда, когда судьба фашистской Германии уже была предрешена победами Советской Армии.

Рассказывая о планировании вторжения в Европу (глава четырнадцатая), Брэдли не мог не признать решающего значения советско-германского фронта. Создание немцами Атлантического вала он объясняет стремлением гитлеровского командования "сэкономить живую силу на Западе", причем отмечает, что из-за огромных потерь на восточном фронте противнику "было с каждым днем труднее и труднее оборонять Атлантический вал". Брэдли подчеркивает, что даже в период общего наступления американо-английских войск фашистское командование было вынуждено снимать свои войска с западного фронта и перебрасывать их на восточный. Так, по его словам, после перехода Советской Армии в наступление в январе 1945 г. гитлеровцы сняли и перебросили на восточный фронт девять дивизий, противостоявших ранее американцам.

Брэдли подтверждает, что именно поражения, понесенные на восточном фронте, в конечном счете заставили немцев признать неизбежность катастрофы. "Еще совсем недавно, вступая в Ахен и Дюрен, - пишет он в марте 1945 г., - наши войска находили вымершие города, брошенные населением, теперь на всем пути к Эльбе мы шествовали под аркой из белых флагов". Это было прежде всего результатом разгрома гитлеровцев на советско-германском фронте.

Странным кажется утверждение Брэдли, будто бы он не был осведомлен о ходе военных действий на советско-германском фронте и "воевал, оставаясь в полном неведении относительно советских намерений", а о продвижении советских войск знал "не больше, чем любой читатель газет" (стр. 366). Если верить мемуарам, то для американского командующего группой армий, то есть второго по положению лица после верховного главнокомандующего на европейском театре, единственным источником информации о действиях Советской Армии были... передачи "Би-би-си". Конечно, Брэдли не мог не знать о таких международных встречах, как Тегеранская конференция, совещания министров иностранных дел, поездка Черчилля в Москву в октябре 1944 г. и т.д. А ведь именно во время таких встреч и вырабатывались согласованные планы союзников. Характерно, что Черчилль (о котором, кстати, Брэдли говорит, что он "издавна, еще за много лет до войны, относился враждебно к коммунистам", стр. 548), описывая свой последний визит в Москву, сообщает в своих мемуарах следующую интересную деталь: "14-го (октября 1944 г. - Е. Б.), генерал Антонов сделал весьма откровенное заявление о положении на восточном фронте, о трудностях, с которыми встречаются русские армии, и об их планах на будущее".