Долгий путь к себе - Мария Шари

Эрик сделал первый шаг, отвратительные морды чудовищ развернулись к нему. И как тогда в детстве в их глазах Эрик читал приговор себе самому. Он почувствовал дрожь в коленях.

В подъездном проёме дома возникла женская фигура.

– Мама.

– Ахахаха! Маменькин сыночек! Опять мамочку на помощь позвал! – в шипящем смехе зашёлся Валька, и остальные чудовища вторили ему мерзким ржанием.

– Сынок! – Женщина бросилась к Эрику.

– Мама, пожалуйста, не надо. Мама, я сам.

Женщина обнимала Эрика, и эти объятия душили его. Мамины руки, нежные, мягкие, любимые, превращались в липкое месиво и постепенно покрывали с ног до головы, запелёнывая Эрика в кокон. Хохот и улюлюканье чудовищ становились глуше, но не исчезли совсем, по-прежнему впиваясь в тело холодными острыми иглами. «Сиротка несчастная! Маменькин сынок! Слабак!»

Мама всегда защищала его от всех и вся, сама кидалась на амбразуры, пряча Эрика за спиной. Сама всегда решала все проблемы, зарабатывала деньги, вела хозяйство, делала с сыном, точнее, за сына уроки. Отца своего Эрик не помнил, причин своей безотцовщины тоже не знал. И может именно крепкой мужской руки, твёрдого слова ему так не хватало в жизни.

– Ты ошибаешься, – прошелестел в голове тихий голос Тени. – Виноватых в наших ошибках нет. Не надо перекладывать груз собственных неверных решений на чужие плечи. На тех плечах были свои головы со своими мозгами, которые также могли ошибаться. Исправить что-то, изменить себя можешь только ты сам.

Эрик отчаянно задёргался, разбрасывая руки-ноги в стороны, сбрасывая с себя пелену чрезмерной материнской любви. Он кинулся вперёд, плохо осознавая, что будет делать, гнев и ярость застилали глаза. Одно он знал наверняка, сейчас в порошок сотрёт этих ублюдков и поквитается за все годы унижений, обид, и да, слёз тайком.

Первым ему попался ехидный Валька. Длинный язык, причинивший Эрику столько горя своим ядом, извивался над его головой подобно ковбойскому лассо. Изловчившись, Эрик схватил розовато-красную плоть и изо всех сил дёрнул, навсегда лишив врага его главного оружия. Страшные вопли чудовища взметнулись ввысь.

Под ноги Эрику подкатился глазастый Гоша, выбивая хвостом настоящий пыльный смерч. Положившись на шестое чувство, Эрик прикрыл веки и бросился в самый центр смерча. Руки нащупали мохнатый хвост и, раскачав, отправили и хвост, и его глазастого хозяина в воздушное путешествие.

Трое из оставшихся членов банды обступили тяжело дышавшего Эрика со всех сторон.

Без промедлений и раздумий Эрик бросился на главаря. Он сцепился с Тохой не на жизнь, а на смерть. Ему было уже безразлично, выживет он в этой схватке или нет, но этого упыря он не выпустит. Он сумел дотянуться до горла противника, и теперь ничто и никто не смогли бы его остановить.

Когти Серого исполосовали ему спину, из ран ручьями хлестала кровь. От прижиманий мерзкой пузырчатой Генкиной кожи рвотные спазмы скручивали желудок. Тоха рвал клыками его руки. Но Эрик не ослабил хватку. Он сжимал горло врага сильнее, и вот Тоха, наглый, сильный Тоха, хрипит, умоляя пощадить.

– Ты уверен, что хочешь именно этого? Его смерти?

Голос Тени усмирил бушующее пламя в груди. Эрик отступил назад. Может, он слабак, может, ему навсегда суждено остаться в этой чёртовой дыре между мирами, но он точно не убийца.

Чудовища, однако, не бросились в очередное нападение. С тихими всхлипами банда уползла за гаражи.

Эрик в недоумении смотрел на окровавленные руки. Он сумел. Он справился.

День 4

Всё не то, чем кажется

Дорога петляла среди живописных зелёных холмов, сплошь заросших пышными кустарниками с лопоухими листами и яркими цветами, названий и видов которых Эрик, разумеется, не знал, и ни секунды, разумеется, не огорчался по этому поводу. С того момента, как он одолел в схватке свои соперников из далёкого детства, пейзаж разительно переменился. Идти по ровной, кем-то заботливо утоптанной, тропинке и любоваться голубым с белыми прожилками облаков небом было куда веселее, чем в изнеможении тащиться по унылой равнине. Эрик вдруг обнаружил себя насвистывающим детскую песенку.

Вокруг по-прежнему не наблюдалось ни единого живого существа, даже неизменных цветочных спутников – насекомых – и тех никого. Спрашивать у Тени, безмолвно парящей рядом, о происхождении странностей прихожей всех миров Эрик не хотел, он не любил забивать себе голову ненужными рассуждениями. Он наслаждался моментом.

Территория жизнерадостных холмов внезапно сменилась массивом хмурых антрацитово-серых деревьев. Могучие древесные исполины тянулись ввысь, почти полностью скрывая небо. Эрик, вспоминая преподанный ему Тенью урок, попытался найти хорошее в этом угрюмом лесе. И поймал себя на мысли – он в заэкранье, и сейчас он персонаж мистического фильма. Такого ему ещё не доводилось испытывать.

– Молодец! – раздался над ухом голос Тени. – Делаешь успехи!

Эрик не подал виду, но ему приятно было слышать похвалу, даже от этой странной субстанции.

Лес исчез так же неожиданно, как и появился. На его месте выросли скалистые утёсы. Крутизна взметнувшихся к небу каменистых отрогов выдавала близость очередного испытания.

Дорогу Эрику и его спутнику преградила высоченная скала с крутыми отвесными склонами и острыми выступами. У подножия виднелась чёрная дыра входа в пещеру.

Каменные ступеньки вели вниз, исчезая где-то глубоко в темноте. Эрик содрогнулся. Он вдруг понял, каким будет следующее задание, и всеми фибрами души страшился этого. Потому что спуститься нужно было на самое дно тёмных подвальных глубин собственной души. И встретиться со всеми запертыми там демонами.

Он перевёл взгляд на Тень в ожидании подсказки или совета, но слова замерли на губах. Даже в полумраке пещеры было заметно, как изменился облик его спутника. Чёрная Тень почти сливалась со стенами пещеры, по ней пробегала едва заметная чернильная рябь. Голос внезапно зазвучал где-то в недрах сознания Эрика.

– Ты должен спуститься вниз.

Не найдя, что возразить, Эрик так растерялся, что молча последовал по каменным ступенькам, которые вывели его к подземному озеру. Тень мелко завибрировала и раздвоилась. Двойники, не прекращая вибраций, снова разделились. На Эрика дружно смотрели четыре его копии, но несколько странных копии. Первый клон имел мрачный и зловещий вид, на физиономии второго бродила хитровато-беспечная улыбка, третий был бесстрастен, а четвёртый непомерно толст.

– Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?

– Внутри нас проживает целая толпа, и все эти люди внутри временами прикидываются нами, – сказала наконец самая мрачная копия.

«Ну точняк, граф Дракула», – мелькнула мысль у Эрика.

– Мы твои субличности,