Партизанские встречи - Вен. Андреев

Она была занята в это время эвакуацией школ. Райком комсомола и ей предложил эвакуироваться. Вера отказалась.

— Разве здесь нечего будет делать? — спросила она секретаря.

Он ответил, что и без неё есть люди, райком уже наметил товарищей, которые останутся в городе, ей же лучше ехать со школой.

Нет необходимости всё подробно рассказывать, как это случилось и почему, но Вера догадалась, что Алексей готовится к работе в партизанском отряде. Трудно было ей смириться с тем, что она в эти дни не вместе с ним, с человеком, дорогим и близким ей. «Как было бы хорошо вместе!» — думала она.

В эти дни Вера записала в дневнике, который она вела ещё с седьмого класса школы: «Мне очень тяжело без него. И вообще тяжело. Попробуй-ка разобраться! Мешать я ему не буду, а разыскать попытаюсь».

Вера пустилась на поиски друга.

Поздно ночью, когда прекращалась воздушная тревога, когда гул самолетов плыл на восток и на запад высоко-высоко над городком, Вера выходила на улицу и тихо шла вдоль дороги, прижимаясь к стенам домов, к изгородям. Вот широкая Зеленая площадь, где до войны состязались трубчевские футболисты, а за площадью старинный сад. Здесь Вера встречалась с Алексеем. В саду теперь тишина. Слышен только унылый предосенний шум деревьев. Справа течет Десна. Она так же, как и всегда, вьется в ночи светлой лентой и так же, как всегда, мирно плещет у берегов. За рекой — Брянский лес. Он не виден, но Вера знала, что он там, за Десной. Оттуда, из-за леса, из-за реки, поднимались кровавые зарева пожарищ. Горели деревни, сёла, города. Но ни одного звука не доносилось до слуха девушки…

Однажды ночью на складе один из друзей Дарнева укладывал в машину мешки с мукой и ещё какие-то продукты, чтобы отвезти их в лес. Город давно погрузился в сон, на улицах не было ни живой души. Лишь на окраинах где-то лаяли собаки. С запада доносился глухой гул артиллерии. Шофёр и грузчик были уверены, что людям теперь не до них, и перестали остерегаться. Вдруг слышат:

— Здравствуй, Вася!

Вася узнал голос Веры и оторопел. Ведь никто не должен был его видеть. Он всё же протянул Вере руку, а она, не скрывая волнения, сказала совсем не то, что ей хотелось сказать:

— Мучным делом занимаешься? На дворе глухая ночь, а ты склад разгружаешь… Уж не воришка ли ты, Вася? — Она засмеялась, но слезы застилали ей глаза. Было темно, и Вася не видел слез.

— Мне сейчас не до шуток, Вера.

Он отвел её в сторону и тихо; торопливо проговорил:

— Ты знаешь, чем занята организация?

— Не знаю, товарищ член бюро райкома комсомола, — сказала Вера сердито, — а хотела бы знать!

Только теперь секретарь райкома комсомола понял, что с Верой, с упрямой девушкой, они поступили опрометчиво: её надо было оставить для работы в тылу. Он вспомнил, как Вера просила об этом райком комсомола. Он одним из первых отклонил заявление Веры, убедительно доказывал товарищам, что Веру надо отправить со школой в глубь страны. «Детей тоже надо воспитывать», — говорил он. И вот решение состоялось и теперь его не изменишь.

— Тайны в нашей работе нет, Вера, — ответил Вася, переменив тон. — Эвакуируем! Всё надо успеть эвакуировать…

— Почему же на запад? — перебила она. — Все эвакуируют на восток. Не для немцев же, думаю, запасаешься? Это, вон, тоже твоя машина пошла? Почему же на запад?

Вася испугался, как бы Вера, догадавшись обо всём, не проговорилась.

— Нельзя ли ближе к делу, Вера, — сказал он по-дружески. — Зачем пришла? Поругаться со мной?

— Не пришла, а случайно набрела. И коли случай нас свёл, хочу выяснить правду. Почему ты и многие другие, почему вы прячетесь от меня?

— Ты говоришь вздор! Ты имеешь поручение и знаешь — каждый должен быть на своем месте…

— А я вот не на своём, и ты это тоже хорошо знаешь… И ещё хочу знать: что с Алексеем?

И Васа в ту минуту ничего глупее придумать не смог. Он ухватился за последнюю фразу Веры, только бы увернуться от её расспросов.

— С этого бы ты и начинала, — сказал он, притворно вздохнув. — «Девичье сердце любовь гложет». Всё ясно. И нечего меня дурачить… Ну, а если хочешь знать, в этом и несчастье твоё. Пеняй на себя и на… милого дружка.

В темноте не было видно глаз Веры, но Вася чувствовал, как она пристально смотрит на него, стараясь угадать правду.

— Что ты о нём знаешь? — спросила она, но уже совсем спокойным голосом. — Почему он исчез?.. Скажи…

— Не знаю, слухам не верю… — махнув рукой, сказал Вася. — Но говорят о нём недоброе…

5

Вскоре, несмотря на все предосторожности, Дарнев и Вера всё же встретились. И хотя встреча эта имела грустный конец, Вера узнала правду.

Как-то поздно ночью, когда Дарнев шел на одну из явок в город, ему захотелось пройти мимо дома любимой девушки. Вера точно этого и ждала. Она вышла на крыльцо и, лицом к лицу столкнувшись с Дарневым, бросилась к нему на шею и громко сказала:

— Лёка!

У Дарнева задрожали руки, заколотилось сердце. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» — подумал он, но в последнюю секунду подавил в себе желание обнять девушку. Отстранив её, изменил голос и с притворной насмешкой проговорил:

— Ошиблись, гражданочка, не на того напали.

Вера схватила его за руку, закричала:

— Ах вот что! Так ты…

Дарнев попытался высвободить руку, но она не отпускала. Вера вспомнила недавнюю ночную встречу с Васей.

— Нет, не верю, Алексей. Скажи правду, не мучь меня.

Она прижалась к груди Дарнева, тяжело дыша.

— Неправда ведь, да? Скажи мне

— Ну что тебе сказать, Вера? Ну? Спрашивай.

Он взял в руки голову Веры и, пытаясь заглянуть в глаза девушке, повторил:

— Спрашивай.

— Говорят, ты предатель, — с болью ответила Вера, высвободившись из рук Алексея.

— И ты поверила?

— Нет. Но где же ты, почему не приходишь?

— Подожди. Я сейчас всё объясню, — шепотом сказал Алексей, оглянувшись по сторонам. — Я по заданию… В отряде… Понимаешь? Так надо для дела…

Они вошли в сад за домом, где ещё так недавно, этой весной, просиживали на скамейке ночи напролет, а яблони осыпали их лепестками… Теперь уже наступила осень. Мрачно в городе, и горько на душе. В саду пусто. Яблони давно отцвели, плоды созрели, но их никто не снимает: не до них людям. Яблоки падали на землю, в траву и гнили, наполняя сад приторной винной прелью. Ноги скользили в мокрой от росы траве, жужжали какие-то мушки.

Дарнев чувствовал на душе тревогу, он осуждал себя за малодушие, за болтливость. Что скажет ему Бондаренко, если узнает об этой встрече? А Вера твердила:

— Как хочешь, а я пойду с тобой. Я буду делать всё, что потребуется. Я выдержу, я справлюсь…

— Знаешь, — возражал Дарнев, не зная, как её разубедить, — пора увлечений и романов прошла. Не время…

— Как это дико, как глупо, — перебила его Вера. — И какой ты, и какой… — она не договорила. — Ну, хорошо, а что делать мне?

— Сходи в райком, — говорил он, чувствуя, что это не те слова, которые нужно сейчас сказать, а других не находил.

— Райком, — с раздражением повторила Вера. — Нас, девушек, считают в райкоме не то дурами, не то… не пойму их. И эвакуироваться со школой я не хочу, я уже не школьница… Последний раз спрашиваю, что мне делать? Не знаешь? Тогда — прощай!

— Уезжай, Вера! Сделай это для меня, — просил Алексей.

— Знаешь, Лёка, пора увлечений и романов прошла, — повторила Вера, — ты занят делом, почему я не могу им заниматься? Конечно, мне такого дела не поручат, ну, что же, я пойду в госпиталь. И, если хочешь знать, меня уже приняли в госпиталь.

Они простились, ни о чём не договорившись. Алексей твердо усвоил наказ Бондаренко о конспирации. Конечно, Бондаренко не мог знать об отношениях Алексея и Веры, неизвестно ему было и то, что Вера — энергичная и решительная девушка, что она была бы не лишней в отряде…

С госпиталем Вера ушла из города. Дарнев узнал об этом из записки, которую она всё же передала ему через Марию Ивановну.

«Лёка! Я не сержусь на тебя, не обижайся и ты, — писала Вера. — Госпиталь сегодня уходит и я с ним. Раненых перевязывать я научилась. До свидания, милый. Вечно с тобой. Вера».

Алексей никому не показал записки. Итак, Вера ушла. Но ни Дарнев, ни кто другой в городе не знали того, что вскоре Вера с госпиталем оказалась в окружении и после долгих мучительных скитаний по оккупированной врагом земле вынуждена была вернуться в Трубчевск, который к тому времени заняли фашисты.

6

Секретари райкома партии Алексей Бондаренко, Николай Коротков, председатель райисполкома Иван Сенченков и начальник райотдела НКВД Иван Абрамович с группой партийного и советского актива ушли в лес. В группе, разделенной на два отряда, было 160 человек, два ручных пулемета и несколько автоматов, у каждого бойца винтовка. Отрядом районного актива командовал председатель райисполкома Иван Сенченков. Алексей Бондаренко был его комиссаром. В их подчинении находился и второй отряд. Пока Красная Армия удерживала оборону, отряды помогали ей на рубежах и разведкой.