Невинные - Тея Лав

Что ж, на этом наверняка наше общение закончится. В классе она просто проявила свое дружелюбие. Но я ей не интересен.

Глава 2 – Мадлен

– Шевелись, Мади. Мы опаздываем.

После уроков мы с Рэйчел идем к ее пикапу. К трем в кофейне наша смена. Я плетусь позади нее. После испанского, у меня кружится голова. Не люблю этот язык, не понимаю, зачем я его выбрала.

Закинув рюкзак на заднее сиденье, я устраиваюсь на пассажирско сиденье и ищу по радио подходящую музыку.

– Так, и о чем ты болтала со Стайлзом Мерлоу этим утром? – Рэйчел заводит свой старый пикап, и он с оглушительным ревом срывается с парковки, оставляя позади себя черные клубы выхлопного газа.

Не обращая внимания на кашель и выкрики школьников, я отвечаю:

– Он спросил какую-то ерунду по истории. Я уже и не помню. А что такое?

Мне не хочется врать подруге, но и правду рассказывать не стану. Пусть это и сущая ерунда. Но ведь я пообещала.

– Хм. Я уж думала, он наконец-то осмелился пригласить тебя куда-нибудь. Сколько можно пускать слюни тебе вслед?

По каким-то непонятным мне причинам Рэйчел уверена, что я нравлюсь Стайлзу. Более того она убеждена, что он тайно в меня влюблен.

– Опять ты за старое. Не говори глупости, Рэй. Вокруг него и без моей депрессивной личности полно девчонок.

– Ты назвала себя депрессивной личностью? Что это вообще значит? Если бы все подростки Америки страдали от депрессии так как ты, в стране бы вообще не было проблем с наркотиками и алкоголем.

Рэйчел любит подобные темы. Она может часами расхваливать конгресс штата, и столько же времени уходит на «поливание грязью» законы Новой Англии.

– Это прозвучало как комплимент. Спасибо, детка. Забудь о Стайлзе. Впереди три рабочих часа. А еще завтра лабораторная. Нужно подготовиться вечером. – Я с тяжелым вздохом откидываюсь на сиденье и закрываю глаза, стараясь ни о чем не думать.

– Да пустяки. Мы ее сделаем. А на счет Мерлоу я права. Вот увидишь, – кокетливо мурлычет Рэйчел и прибавляет радио.

Пока мы несемся по улицам Салема, я вспоминаю сегодняшний урок истории. Мне стало смешно, когда я заметила в волосах Стайлза небольшой кусок жвачки. Он был похож на обычного семнадцатилетнего парня из местной школы, который вечно опаздывал на уроки.

Но Стайлз Мерлоу никогда не был таким. Он популярный в нашей школе. Даже старшеклассницы заглядываются на него. В основном он со старшеклассницами и встречается. Ну и еще говорят, что у него полно «телок» в Бостоне. Так что местными провинциалками он мало интересуется.

Что делает этого парня популярным? Деньги. Его богатые родители. Но и без этого он остается очень привлекательным парнем: высокий, немного худощавый в кости, но жилистый уже не по-детски. Копна непослушных вьющихся темно-каштановых волос украшают его голову. Он не пользуется гелем, как многие парни. В его левой мочке блестит маленькое колечко. Я часто замечаю взгляд его кофейных глаз на себе. В этом нет ничего особенного. На нас вся школа пялится. Особенно когда на нашей школьной парковке вместе с нами порой торчат ребята из соседней школы. Наши друзья. Я знаю, что они все о нас думают. Что мы группка панков, помешанных на агрессивной музыке и закалыванием себя пирсингом и татуировками. Бред какой-то. Мы не такие. Да, мои подруги имеют весьма альтернативный внешний вид и некоторые из парней тоже, но разве это имеет какое-то значение?

Весь прошлый год Стивен Прайс пытался заманить меня на свои вечеринки, но мне это не было интересным. Причин может быть много, одна из которых самая простая: мы разные.

За прошедшие три года, что мы с мамой живем здесь, я уже нашла свое место и тех друзей, с кем мне нравится. Я не собираюсь ничего менять.

Даже в своей внешности. Рэйчел просто мечтает увидеть меня в паре сетчатых колготок или с яркими стрелками на глазах. Бриттани же нравится, что мы отличаемся друг от друга.

«Мы не какая-то секта. Каждый индивидуален. Мади вообще не парится на счет шмоток. Отстань от нее, Рэйчел», – сказала как-то она.

Мы с мамой переехали в Америку три года назад, когда мне исполнилось четырнадцать. В Англии, в моей родной стране, мы жили плохо. Не знаю, как еще это назвать. Действительно было плохо. Мама вечно пропадала на трех работах, а у старшего брата была своя собственная жизнь. Отца я не знала. Я с раннего детства научилась самостоятельности. Готовить, убирать, стирать, делать уроки. Друзей у меня не было.

Осенью, три года назад я вернулась домой со школы и обнаружила труп Марка. У моего старшего брата была передозировка. Не помню, чтобы я плакала, вообще не помню его трезвого или адекватного. Но я помню его улыбку, и он никогда меня не обижал. Даже устраивая в отсутствии мамы вечеринки и находясь под кайфом, он не забывал меня покормить. Ему было девятнадцать, когда его не стало.

Мама была разбита. Она потеряла все три работы и сильно пила. К счастью это продлилось недолго. Мамин двоюродный брат, дядя Генри помог нам. Он продал нашу маленькую квартирку в Ньюхэме и посоветовал перебраться в Штаты, где он жил когда-то. На наш выбор были представлены два варианта: Детройт, штат Мичиган и Салем, штат Массачусетс. Конечно, мы выбрали второй. После лондонских трущоб маме едва ли хотелось увязнуть в городе, где каждый день на дню по несколько раз происходят убийства.

Перемены пошли нам на пользу. Мама устроилась по профессии – медсестрой в местной больнице. А я пошла в среднюю школу.

Мне понравился этот тихий и уютный городок. Понравилось посещать деревеньку Салем и знакомиться с ее мрачным прошлым. Было безумно интересно окунуться в совершенно другой мир. Мир, который я не знала. Мне понравились местные ярмарки, а особенно праздники в честь Дня всех Святых. В центре города круглый год улицы, дома, магазины и даже машины украшены ведьмовской атрибутикой. Мне ни секунды не было жаль покидать Лондон. Не было