Статус — цивилизация - Роберт Шекли

— Номер 402!

— Здесь.

— Номер 402, твое имя Уилл Баррент. 27 лет. Группа О-ЛЗ. Индекс ДЖХ-221-Р. Виновен в убийстве.

Толпа приветствовала и его, но 402 почти не слышал криков. Он пытался приучить себя к имени. Настоящее имя вместо номера. Настоящее имя. Уилл Баррент. Он надеялся, что не забудет его. Он повторял свое имя вновь и вновь и чуть не прослушал последние объявления корабельного громкоговорителя.

— Новые люди, выпущенные только что на Омегу. Вы получите временный приют в квадрате А-2. Будьте осторожны и осмотрительны в словах и поступках. Смотрите, слушайте и учитесь. Закон вынуждает меня сказать вам, что на Омеге средняя продолжительность жизни не превышает трех земных лет.

Потребовалось некоторое время, чтобы последние слова дошли до Баррента. Он все еще размышлял о своем имени. Он и не думал пока о том, каково придется убийце на какой-либо планете.

Глава 2

Вновь прибывших заключенных отвели в бараки, стоявшие рядами на площади А-2. Заключенных было примерно сотен пять. Они еще не были людьми — скорее, существами, чьи истинные воспоминания едва выходили за пределы часа. Сидя на нарах, вновь рожденные с любопытством рассматривали свои тела, с повышенным интересом изучая руки и ноги. Они пристально смотрели друг на друга и видели свою обезличенность, которая отражалась в глазах. Заключенные еще не были взрослыми людьми, но и детьми их назвать было нельзя. Остались ведь соответствующие абстракции и призраки воспоминаний. Зрелость пришла быстро, рожденная старыми шаблонами привычек и личными чертами, сохранившимися в порванных нитях их прежней жизни на Земле.

Новые люди цеплялись за смутные воспоминания о мыслях, концепциях, законах. Через пару часов их флегматичная вежливость стала отступать. Они постепенно становились людьми. Индивидуумами. Из первоначального ошеломления и внешней обезличенности начали выступать резкие различия. Характер сам себя утверждал, и пять сотен заключенных понемногу познавали свою былую сущность.

Уилл Баррент выстоял длинную очередь, чтобы посмотреться в зеркало, висевшее на стене барака. В зеркале отразился молодой, довольно симпатичный мужчина с тонким носом и каштановыми волосами. На худом лице Баррент не заметил никаких следов сильных страстей — ничем не выдающаяся внешность добропорядочного гражданина, разве что решительности чуть побольше обычного. Он разочарованно отвернулся — человек в зеркале был ему совершенно незнаком.

Позже, изучая себя более тщательно, он не смог найти шрамов или еще чего-нибудь, что отличало бы его тело от тысяч других тел. На руках нет мозолей, а тело скорее жилистое, чем мускулистое. Явно, на Земле он не занимался тяжелым физическим трудом. Но тогда кем же он работал раньше?

Убийцей?

Баррент нахмурился. Он не был готов принять это. Кто-то хлопнул его по плечу.

— Как ты себя чувствуешь?

Баррент повернулся и увидел крупного, широкоплечего рыжеволосого человека, который неслышно подошел к нему.

— Достаточно хорошо, — сказал Баррент. — Вы стояли в колонне впереди меня, не так ли?

— Именно так. Номер 401. Имя Дэнис Фурен. Баррент тоже представился.

— Твое преступление? — поинтересовался Фурен.

— Убийство.

фурен кивнул, ответ, похоже, произвел на него впечатление.

— Что до меня, то я фальшивомонетчик. Не подумаешь, глядя на мои руки. — Он вытянул вперед две массивные лапы, скудно покрытые рыжими волосами. — Но умение в них есть. И они первыми вспомнили прошлое. На корабле, пока я сидел в своей камере, руки у меня дико чесались — они хотели делать вещи. Но остальные части моего тела никак не могли вспомнить — какие именно вещи.

— И как же вы поступили? — поинтересовался Баррент.

— Я закрыл глаза и позволил своим рукам делать все, что они хотят, — ответил Фурен. — И они сразу же полезли к дверному замку и начали в нем ковыряться.

Он поднял свои здоровенные лапы и с восхищением поглядел на них.

— Умные маленькие черти.

— Ковырять замок? — спросил Баррент. — Но я думал, что вы были фальшивомонетчиком.

— Ну да, — сказал Фурен. — Основным моим занятием была подделка. Но пара искусных рук может сделать почти все. Я подозреваю, что меня только поймали на подделке денег, но я могу также быть и взломщиком сейфов. Мои руки знают слишком много для того, чтобы я мог быть всего лишь фальшивомонетчиком.

— Вы выяснили о себе больше, чем я, — сказал Баррент. — Мне же начинать не с чего, разве что со сна.

— Но ведь есть же специальные средства, — напомнил ему Фурен. — На Омеге должны быть препараты, которые помогут нам узнать больше о том, что мы такое.

— Согласен, — кисло ответил Баррент.

— В этом нет ничего плохого, — сказал Фурен. — Разве ты не слышал, что говорил этот человек? Омега — наша планета!

— В среднем жизнь на ней длится три земных года, — напомнил Баррент.

— Это, вероятно, сказано, чтобы нас напугать, — сказал Фурен. — Я бы не стал верить словам охранника. Главное — мы имеем собственную планету. Ты слышал, что они сказали: «Земля отвергает вас». Старая Земля! Кому она нужна? У нас здесь собственная планета. Целая планета, Баррент! Мы свободны!

Фурена поддержал человек с глубоко запавшими глазами, стоявший рядом с ними:

— Это правда, друзья.

Голос у него был заискивающе-дружелюбным.

— Меня зовут Джо, — представился он. — На самом деле Джоуас, но я предпочитаю архаическую форму с ее ароматом более милостивых к человеку времен. Джентльмены, я нечаянно подслушал ваш разговор и должен заметить, что всем сердцем согласен с нашим рыжеволосым другом. Подумайте о возможностях, которые открываются перед нами! Земля отбросила нас? Превосходно! Мы прекрасно без нее обойдемся! Мы все равны здесь, свободные люди в свободной стране. Никаких мундиров, никаких охранников, никаких солдат. Только раскаявшиеся преступники, желающие жить в мире.

— За что вас сцапали? — спросил Баррент.

— Они сказали, что я вор на доверии, — сказал Джо. — Мне стыдно признаться, но я не могу вспомнить, что это такое — вор на доверии. Но, наверное, когда-нибудь я вспомню…

— Может быть, у властей есть какие-нибудь способы восстановления памяти, — предположил Фурен.

— Власти! — воскликнул Джо с оскорбленным видом. — Что вы имеете в виду, говоря «власти»? Это наша планета. Мы все равны здесь. На Омеге наверняка не может быть никаких властей. Нет, друзья, мы оставили всю эту чепуху на Земле. Мы здесь…

Джо внезапно замолчал. Дверь барака распахнулась, и внутрь вошел толстяк в кричащих желто-синих одеждах. На ремне вокруг широкой талии у него висели пистолет в кобуре и нож. Судя по отсутствию серой тюремной одежды, толстяк уже давно жил на Омеге. Он остановился у входа, прислонившись к двери, уперев руки в бока и пристально осматривая вновь прибывших.