Айс (ЛП) - Минден Инка Лорин

А я, напротив, люблю тьму. Мои жалюзи не пропускают в квартиру свет. И взгляды. Айс живёт в соседней комнате, и мог бы заглянуть в мою квартиру с террасы.

Интересно, что он сейчас делает?

Мы с отцом занимаем два верхних этажа небоскрёба. Они защищены лучшими технологиями — здесь со мной ничего не случится, Айсу нет нужды круглосуточно быть в непосредственной близости. Странно, но мне вдруг начинает его не хватать.

Вздохнув, я опираюсь на балюстраду, закрываю глаза и наслаждаюсь лёгким ветерком, который играет с моими распущенными волосами. Они всё ещё немного влажные после душа.

По утрам и вечерам включаются гигантские воздушные циркуляторы, чтобы кислород равномерно распределялся под куполом. Благодаря многочисленным зелёным насаждениям на крышах, в нём нет недостатка. Моя терраса тоже вся засажена. Я выращиваю экзотические растения, пальмы, мини-апельсины, клубнику… Мой мирок похож на джунгли. Мама опять дала мне новые семена, которые здесь не продаются. Я с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы заняться посадкой. В остальном у меня не так много работы, разве что сопровождать отца на политические встречи. Они наводят скуку. После того, как два года назад я закончила школу, в моей жизни мало что происходит. По утрам я, по поручению отца, печатаю отчёты на центральном компьютере. В основном они касаются административных и разных мелких нарушений. На этом всё.

Почему отец так меня ограничивает? Если мне предстоит стать сенатором, я должна быть посвящена во всё. Разве что, он не доверяет мне. Я знаю, он боится, как бы я не рассказала маме, что здесь происходит. Как якобы казнённые рабы работают за городом на фабриках по производству ценного сырья. Или что Воинам иногда приходится выполнять грязную работу, и, в качестве «благодарности», их также переводят на фабрики, чтобы работать надсмотрщиками. Потому что там они находятся далеко от города, и не могут никому рассказать, что происходит в Уайт-Сити. Коррупция в нашем городе — норма. Не уверена, что смогу это терпеть. Я хотела бы жить с мамой и сводной сестрой, хотя в Нью-Ворлд Сити всё точно так же. Мне известно много секретной информации, которая ни в коем случае не должна дойти до граждан. Конечно, секретов гораздо больше, но я сомневаюсь, что хочу их знать.

Я сижу в своей золотой клетке, пока других эксплуатируют, и чувствую себя маленькой, бесполезной и обречённой. Я ненавижу свою жизнь. Если мне удастся войти в Сенат, я приложу все усилия, чтобы это изменилось.

Ветерок шуршит листьями и задувает под моё неглиже; нежная ткань ласкает кожу. Обычно я люблю стоять на террасе голой, потому что никто не может увидеть меня на такой высоте, а квартира отца находится на противоположной стороне дома, но теперь, когда по соседству живёт Воин…

Вдруг раздаётся звон, и я поворачиваю голову. Это из моей квартиры?

Я подбегаю к двери и заглядываю внутрь. Снова раздаётся шум — он идет из комнаты по соседству! Как будто стакан упал.

Я иду дальше по террасе до окна, за которым раньше спала Мираджа. Дверь на террасу открыта.

— Айс? Всё в порядке?

В комнате темно, только из-под порога ванной идёт свет.

Я в нерешительности останавливаюсь. Нельзя же просто вломиться на его территорию. С другой стороны… вдруг с ним что-то случилось?

Но ведь он Воин, который может позаботиться о себе!

Вот только почему сейчас там так тихо?

— Айс?

«Да ладно, я просто проверю!»

Я подбегаю по мягкому ковру к закрытой двери и прислушиваюсь.

Мёртвая тишина.

Я осторожно стучу в дверь.

— У тебя там всё в порядке?

— Проваливай отсюда! — кричит Айс.

Я вздрагиваю. Почему он такой сердитый? Может быть, он поранился, и теперь его гордость задета?

— Я захожу!

Я смело распахиваю дверь, и у меня перехватывает дыхание.

Айс сидит на опущенной крышке унитаза. Голый. Вероятно, он тоже принимал душ, потому что его волосы мокрые, а кожа блестит. Я сглатываю и стараюсь не задерживать взгляд у него между ног. Ничего себе у него агрегат, а ведь он даже не возбуждён.

Когда я уже собираюсь извиниться за свою бестактность, замечаю разбитое стекло на мраморном полу.

— Что случилось?

Его рука лежит на одном колене, на кафель капает кровь, но Айс, кажется, не замечает этого. Он просто сердито смотрит на меня.

— Ты порезался! — Я подхожу к нему, осторожно ступая между осколками. — Ну-ка, покажи.

Не дожидаясь ответа, я просто беру его руку и вытаскиваю засевший в ней осколок. Затем я отрываю кусок туалетной бумаги, прижимаю его к ране и двумя осторожными шажочками подхожу к аптечке, которая висит рядом с зеркальным шкафом.

Похоже, Айс в гневе раздавил ампулу, а остальные прямо в упаковке швырнул о стену.

Я беру всё необходимое, чтобы перебинтовать ему руку, и он говорит уже не так сердито:

— Просто дай мне серый карандаш из моей сумки. — Он указывает на раковину.

На ней висит небольшая сумка, в которой лежат зубная щётка, бритва и другие предметы гигиены, включая «карандаш». Это лазер для ран. Я передаю его Айсу, и он, не моргнув глазом, запаивает порез.

Я указываю на разбитое стекло у его ног:

— Зачем ты это сделал?

— Я слышал твой разговор с отцом в машине. — В его голосе по-прежнему слышится раздражение.

О боже… Мне становится плохо.

— Ч-что ты слышал?

— Всё, — рычит он, постукивая по уху. — Вы, обычные люди, всегда забываете, что у нас гораздо лучше развиты органы чувств.

Он прав, я уже и забыла о его суперслухе! Кроме того, Воины отлично видят в темноте, и их обоняние также более выражено. Они — улучшенная версия нас, обычных смертных, их геном был модифицирован. Воины — это суперсолдаты.

Моё сердце колотится, я стою перед ним словно парализованная.

— Никому не рассказывай о том, что слышал! Сенат сразу убьёт и тебя, и всех, кто об этом узнает!

Айс фыркает:

— Теперь я понимаю, почему мы чувствуем себя прекрасно после того, как в нас всадили пулю, и почему я всегда настолько возбуждён, что приходится дрочить.

Я поспешно выбрасываю эту картинку из головы.

— Ты не берёшь себе… рабыню?

— Когда? — бросает он мне с вызовом и встаёт, из-за чего снова возвышается надо мной. — Последние годы я постоянно был в разъездах как телохранитель, и у меня было мало возможностей нырнуть женщине между бёдер. — Горящий взгляд его холодных глаз останавливается на моём провокационном неглиже.

Вот чёрт, прикрыться бы чем-нибудь!

Поглядывая через плечо на осколки на полу, чтобы не наступить, я медленно отхожу назад. Айс пугает меня. Кроме нас тут никого нет, никто не услышит мой крик. Квартира отца на другой стороне коридора, и он часто остаётся на своих собраниях до поздней ночи.

В моей голове проносятся тревожные воспоминания — отрывки из шоу, где Воины набрасываются на рабынь. Перед включенными камерами. Некоторые мужчины чрезвычайно жестоки и не проявляют заботы, другие сдержанны, да, даже немного сострадают — но всем им, в конечном счёте, нужен только секс, хочет того раб или нет.

К какому сорту относится Айс? На данный момент он кажется очень злым. Его ноздри раздуваются, мышцы на груди дёргаются.

У меня скручивает живот.

— Ты должен принимать препарат или…

— Или что? — Айс вдруг подхватывает меня на руки, прижимая мои ягодицы к своему паху, и прислоняет меня спиной к стене, стоя между моими распахнутыми ногами. — Боишься, что я наброшусь на тебя?

Я сглатываю. Член сильно давит прямо на мою промежность, а на мне всего лишь тонкие трусики. А ещё, кажется, он становится твёрдым.

— Нет, просто…

— Что? — мрачно спрашивает Айс.

Его взгляд останавливается на моем декольте. Мои соски жёсткие и чётко выделяются сквозь ткань. Я чувствую себя голой. Голой и полностью во власти Айса. Я боюсь этого сильного мужчину, и всё же меня волнует мысль о том, что он может взять меня прямо здесь. На весу, прижав спиной к стене. Не жёстко, а чувственно. Он целовал бы меня. Везде. Пока я не стану достаточно влажной для него.