Девушки для утехи - Ги Де Кар

Никогда она не осмелилась признаться Элизабет в том, что работала теперь не в престижном доме моделей, а, в зависимости от сезона и потребностей коллекций, для разных фирм, большей частью второго разряда.

Быть «временной манекенщицей» нисколько не зазорно само по себе. Нужно было всего лишь записать свой адрес и номер телефона на специальных бланках, которые время от времени просматривали менее значительные дома моделей, или дома готовой одежды, когда возникала потребность в хорошеньких девушках для показа их продукции. Иногда контракт заключался на несколько часов, в течение которых демонстрировались модели. Случалось, что временных манекенщиц посылали в провинцию или за границу, чтобы демонстрировать там французский вкус и несравненную парижскую моду. Временная манекенщица нанималась не только для демонстрации одежды клиентам; она получала хорошие гонорары, позируя фотографам иллюстрированных журналов или журналов мод. Она тоже продавала свое лицо или фигуру согласно установленного тарифа, рекламируя какой-нибудь крем или аксессуары женской элегантности: туфли, сумки, шарфы, шейные платки, шляпки, меха… Когда у молодой женщины возникают трудности с оплатой своей скромной квартиры или отеля, она не может отказать в блеске своей улыбки, своих зубов и волос для упаковки зубной пасты или шампуня. Все контракты хороши, если они дают средства к существованию.

Настоящей драмой для манекенщиц становятся периоды спада, когда фирмы сокращают средства на рекламу. Безработица неотступно преследует молодых женщин, которые, будучи приученными к определенной элегантности и зная только одно средство, чтобы свести концы с концами, крутятся, как могут, не пренебрегая работой, которая называется у них «особыми услугами» или работой с «галантной клиентурой».

Аньес, нежнейшая, чистейшая Аньес, сумела остаться временной манекенщицей, избегая подобной работы, до того самого дня, когда она встретила мужчину, которого теперь боялась больше всего на свете.

Однажды вечером она зашла вместе с подругой, тоже временной манекенщицей, выпить тоник в довольно приветливый бар на улице Понтье. Для обеих молодых женщин день выдался трудным. Им пришлось стоять несколько часов подряд у кутюрье на авеню Матиньон, который готовил свою новую весеннюю коллекцию и нанял дополнительный персонал для окончательной подгонки «на ногах», то есть, на манекенщицах.

Когда они вошли в бар, там, кроме бармена, был один-единственный посетитель, сидевший у стойки. Подруга знала этого месье и познакомила с ним Аньес. Час спустя Жорж Вернье, так звали нового знакомого, пригласил подруг пообедать в Сен-Клу, в плавучем ресторане, пришвартованном к набережной.

Красивым мужчиной Жоржа Вернье нельзя было назвать, но он обладал определенной природной элегантностью, которую дополнял комфортабельный автомобиль с открывающимся верхом американского производства. Он был немногословен и говорил лишь в том случае, когда хотел сказать что-то важное. Могла ли Аньес удержаться, чтобы не испытать к этому незнакомцу чувство инстинктивного уважения, которое совсем молодая женщина неизбежно питает к мужчине намного старше себя, но которого она никоим образом не считает пожилым, потому что ощущает его силу и власть над своими желаниями.

Ужин был приятным. Вечер закончился на Вилле д'Эсте, где деловой мужчина (так охарактеризовала Жоржа Вернье приятельница Аньес) танцевал поочередно со своими очаровательными гостьями. Впрочем, танцевал он прекрасно. В два часа ночи американская машина доставила Аньес к двери дома на бульваре Курсель, где она жила в бывшей комнате прислуги, обставленной ею со вкусом, и помчалась дальше с Жоржем и Сюзанн, которая жила на левом берегу Сены.

На следующий день подруги снова встретились для очередного сеанса подгонки у кутюрье.

– Ты очаровала Жоржа, – сказала Сюзанн, подойдя к подруге.

– Он этого вовсе не показал вчера вечером, – ответила Аньес.

– Ты знаешь, он сдержан… Ты не находишь его симпатичным? – вдруг спросила Сюзанн.

– А чем же все-таки он занимается? – поинтересовалась Аньес, не ответив подруге.

– Я тебе уже об этом говорила. Он деловой человек, занимается импортом-экспортом. Во всяком случае, у него много денег.

– Вы знакомы уже давно? – снова поинтересовалась Аньес.

– Да, давно…

– Не задумывалась ли ты над тем, Сюзанн, что он мог бы стать очень подходящим мужем для тебя?

– Жоржу – жениться? Во всяком случае, не на мне! Мы хорошие друзья, не более. Ты – единственная, кого он хотел бы снова увидеть. Когда он сказал мне об этом вчера вечером, я почувствовала, что ты могла бы стать для него подругой, в которой он нуждается сейчас.

– Почему я? – недоверчиво спросила Аньес.

– Потому, что у тебя есть качества, которых нет у других.

– Ты сумасшедшая, Сюзанн.

– Напротив, я очень серьезна… Знаешь ли ты, что я люблю тебя, как родную сестру?

– Я не нуждаюсь в сестрах, – холодно ответила Аньес.

– Ты говоришь, как все те, которые были единственным ребенком в семье, но у тебя слишком добрый характер, чтобы не страдать от одиночества, о котором ты стремишься забыть, пытаясь прослыть эгоисткой.

Аньес не ответила: зачем рассказывать Сюзанн, которая была всего лишь приятельницей по работе, и которую она встретила всего несколько месяцев тому назад, о существовании Элизабет? Разве нет у близнецов секретов, в которые не должны быть посвящены другие?

Голос Сюзанн стал более убедительным:

– Ты не хотела бы снова увидеться с Жоржем?

– Я не знаю.

– Жорж – свободный мужчина. Он никогда не был женат.

– Почему ты хочешь, чтобы я им заинтересовалась, ведь он не собирается жениться?

– Ты все еще об этом? Тебе нужна женитьба сейчас же, или никогда вообще!

Мое воспитание запрещает мне думать о другом.

– Твое воспитание! Куда оно тебя завело? В полное одиночество! Я часто задаю себе вопрос: чем ты занимаешься по вечерам?

– Я читаю, слушаю радио, шью, занимаюсь хозяйством…

– Оказывается, под внешностью роковой женщины скрывается всего лишь маленькая обывательница, мещанка. Ты разочаровываешь меня, Аньес! Я считала тебя более современной… Неужели тебе никогда не хотелось блистать в свете? Веселиться, танцевать, как мы это делали вчера вечером, ощущать, как желают тебя мужчины, жить, наконец?

Во второй раз за время разговора Аньес не ответила. Сюзанн показалось, что в этом молчании кроется завуалированное признание, и она продолжила:

– Повстречать друга? Узнать мужчину?

– Замолчи! – оборвала ее Аньес. Но Сюзанн не унималась.

– Несмотря на твое воспитание, к тебе это придет, как и ко всем другим… В тот день ты почувствуешь себя самой счастливой из женщин! Ты будешь упрекать себя, что не испытала этого раньше! Не собираешься же ты остаться старой девой или пойти в монастырь, в конце концов?