Вторая мировая война - Анатолий Уткин

Члены британского кабинета министров встретились с послом Риббентропом 4 июня 1935 г. Их благожелательность распространялась настолько широко, что Германии было позволено иметь подводный флот в 45 % британского. Страшный опыт почти задушенной в блокаде страны был забыт напрочь. (В 1938 г. Германия достигла равенства с Британией по этому виду вооружений). Лондон сделал свой шаг без совета и согласия Парижа и Рима. Оставленная в одиночестве Франция постаралась во второй половине 1935 г. достичь соглашения с Германией, премьер Лаваль стремился найти новую основу отношений с рейнским соседом.

Сталин усвоил урок. В Берлине его доверенное лицо Д.Канделаки начал завязывать контакты с высшими лицами рейха. И ответные действия не заставили себя ждать. Ялмар Шахт заявил о предоставлении России кредита в 500 млн. рейхсмарок. Канделаки попытался перевести сотрудничество в область безопасности. В декабре 1935 г. советские представители предложили дополнить Берлинский договор 1926 г. пактом о ненападении; в следующем 1936 г. советские предложения были повторены, но дело завершилось лишь банальным торгово-платежным соглашением.

Муссолини использовал практику односторонних действий и 5 октября 1935 года начал вооруженный захват Абиссинии, что привело немцев в восторг: если Муссолини споткнется об Абиссинию, это «вышибет» его из Европы и позволит Германии захватить Австрию. Если он победит в Африке, то вызовет неотвратимое и непоправимое отчуждение Британии и Франции. Совершилось как по писаному. Муссолини перестал опекать Австрию и рассорился с западными демократиями. Новая обстановка позволила Гитлеру сделать следующий шаг: 7 марта 1936 года германские войска вошли в демилитаризованную Рейнскую область.

Переводчик Гитлера П. Шмидт вспоминает, как тот говорил: «Сорок восемь часов после вступления войск в Рейнланд были временем самого большого напряжения для моих нервов во всей моей жизни. Если бы французы двинулись в Рейнскую область, «мы должны были бы отступить, поджав хвост, поскольку военные ресурсы, имевшиеся в нашем распоряжении, были абсолютно недостаточны даже для слабого сопротивления».

Министр иностранных дел Франции П. Фланден вылетел в Лондон; 11 марта он просил британское правительство поддержать Францию в военном противодействии немцам в Рейнской области. Но британское правительство отказало в поддержке. Лорд Лотиан заметил: «В конце концов, немцы просто забираются в свой собственный задний дворик». Теперь Гитлеру стало ясно, что Париж и Лондон не готовы к серьезному сопротивлению Германии. Возможно, Гитлер в Берлине и Черчилль в Лондоне лучше других понимали, что возвращение немецких войск в Рейнскую область изменило баланс сил в Европе. Черчилль, чтобы побудить французов отреагировать на оккупацию немцами Рейнской области, изменил привычке всей жизни — встал на рассвете и выехал в Лондон для встречи с прибывшим сюда министром иностранных дел Франции Фланденом. Черчилль видел возможность мобилизации сил не только Франции и Англии, но и Польши, Чехословакии, Австрии, Югославии, Румынии. «Превосходящие силы будут в грядущей войне на стороне союзников. Для того, чтобы победить, им нужно только действовать». Вечером перед комитетом по иностранным делам палаты общин он развернул карту, на которой показал все страны, готовые помочь англо-французам в борьбе против Германии. Невилл Чемберлен беседовал с Фланденом 12 марта 1936 года. Он сказал, что общественное мнение страны не поддержит энергичных санкций. Ради умиротворения Гитлера он готов был предложить ему африканскую колонию. Чемберлен ошибался: Гитлер не нуждался в колониях, он желал одного — господства в Европе. Риббентроп объяснил молодому английскому министру иностранных дел Идену, что Германия заинтересована в «жизненном пространстве» Европы, причем преимущественно в восточной ее части.

Отчаявшийся Фланден на пресс-конференции в Лондоне предпочел забыть о дипломатическом языке. Обращаясь к журналистам, он сказал: «Сегодня весь мир и особенно малые нации смотрят на Англию. Англия, если она покажет способность к действию, поведет за собой всю Европу. Если нам четко обозначить курс своей политики, весь мир последует за нами, и мы предотвратим войну. Это наш последний шанс. Если вы не сможете остановить Германию сейчас, все кончено. Франция не сможет больше обеспечить свои гарантии Чехословакии, потому что это невозможно географически». Если Британия не выступит, Франция с ее небольшим населением и устаревшей промышленностью будет лежать у ног перевооружившейся Германии. Англия в состоянии сейчас достичь взаимопонимания с Гитлером, но оно не может быть продолжительным. Если Гитлера не остановить при помощи силы сегодня, война неизбежна.

Ему вторил посол СССР в Лондоне И.Майский 19 марта: «Есть люди, которые полагают, что война может быть локализована. Эти люди думают, что при определенных соглашениях война начнется, допустим, на востоке или на юго-востоке Европе, но обойдет стороной страны Западной Европы… Это величайший самообман… Мир — неделим».

В парламенте Черчилль посчитал момент подходящим, чтобы дать оценку всему происходящему. «Помня о гигантской силе и влиянии нашей страны, мы не можем испытывать удовлетворение, глядя на нашу внешнюю политику последних пяти лет. Безусловно, это были годы бедствия… Каков главный факт, который мы должны учитывать? Вот он. Невероятный триумф нацистского режима. Нарушение демилитаризованного режима Рейнской области является серьезным обстоятельством с точки зрения угрозы, которой подвергаются Голландия, Бельгия и Франция. Когда эта область будет укреплена, она станет барьером у центральной двери Германии, давая ей свободу продвижения на востоке и на юге через свой черный ход». В то же время вся Европа, а особенно СССР, Польша, Чехословакия, Румыния, Югославия увидели, что Франция не готова дать отпор нарушителю Версальского договора. Европа вступила в новый период. Если сто дивизий Франции не осмелились противостоять трем батальонам в Рейнланде, на какую помощь могли рассчитывать ее союзники? В Германии Гитлер, действуя смело, укрепил свой контроль над военной кастой, которая почти вся была уверена в контрдействиях французов. На общенациональном референдуме 99 процентов немцев поддержали действия Гитлера, что упрочило его позиции и престиж.

Жалкое поведение западных союзников привело бельгийского короля Леопольда к заключению, что на таких союзников полагаться нельзя. Он денонсировал договор о военном союзе, подписанный двадцать лет назад. Теперь французские войска могли войти в Бельгию только после вторжения в нее Германии. По словам Алистера Хорна, британского военного историка, «стратегия «линии Мажино» (она простиралась от Швейцарии лишь до бельгийской границы) была разбита одним ударом.

Посол США Буллит сообщал в Вашингтон о своей беседе с германским министром иностранных дел фон Нейратом 18 мая 1936 года: «Фон Нейрат сказал, что Германия ничего не предпримет во внешней политике до тех пор, пока Рейнская область не будет переварена». Он объяснил, что имеет в виду следующие обстоятельства: пока не создана система германских укреплений на французской и бельгийской границах, германское правительство сделает все возможное, чтобы предотвратить, а не поощрить выступления нацистов в Австрии, и будет придерживаться «тихой» дипломатии в отношении Чехословакии. Но «как только наши фортификации будут возведены и страны Центральной Европы поймут, что Франция не сможет войти на германскую территорию по своему желанию, все эти страны будут чувствовать себя совершенно иначе в подходе к своей внешней политике, и в результате сложится новое соотношение сил».

Последствия рейнского эпизода сказались достаточно быстро. Австрийское правительство, чтобы не раздражать Германию, выпустило на свободу всех арестованных нацистов и пообещало Гитлеру действовать во внешней политике «как немецкое государство», Стало ясно, что Муссолини, увязнувший в Абиссинии, поссорившийся с Англией и Францией, перестал быть протектором Австрии.

Программа развития германской армии, принятая в августе 1936 г., создала наступательную силу вермахта. Конфликт в Испании сблизил два фашистских государства. Германский посол в Риме фон Хассель сообщал в декабре 1936 года в Берлин. «Роль, выполняемая испанским конфликтом в отношениях Италии с Францией и Англией, подобна роли абиссинского конфликта, он ясно показал противоположность интересов этих стран и предотвратил сползание Италии в сеть западных держав. Борьба за доминирующее политическое влияние в Испании создала естественное противостояние Италии и Франции; в то же время позиция Италии как державы западного Средиземноморья пришла в столкновение с позицией Британии. Со все большей ясностью Италия осознает желательность противостояния западным державам плечом к плечу с Германией».