Тени сна (сборник) - Виталий Забирко

Тем временем повстанцы, сделав крюк в лабищах, вышли к горе Стигн и стали там лагерем. Попытка внедрения в их ряды нашего наблюдателя прошла успешно».

«Кто там у нас в Паралузии? Кажется, Баглак… — Крон хмыкнул. — Ему бы не сводки составлять, а романы писать». Он еще раз окинул взглядом сводку из Паралузии и кивнул писцу.

— «Бунт подымперских древорубов».

Сенатор подождал, пока писец каллиграфически выведет заглавие, и продолжил:

«Как ранее сообщалось в «Сенатском вестнике», в области Паралузия при строительстве дороги к форпосту Пиклон через непроходимые лабища Лесогорья произошло восстание подымперских древорубов. Четырнадцатый надсмотрный легион, руководимый посадником Лютом Контой, сумел отрезать бунтовщиков от единственной в этих местах дороги — дороги Тубора — и, оттеснив их в непроходимые Цинтийские болота, перекрыл все тропы, исключив тем самым всякую возможность отступления. Слава патскому оружию!

Теперь же, по прошествии двух декад после начала мятежа, нам пора трезво оценить причины, побудившие подымперских древорубов поднять бунт, и возможные последствия этого события. Прежде всего следует вспомнить, что же собой представляют, а вернее — представляли, подымперские древорубы? Два года назад Сенат утвердил скрижаль о создании полувоенного легиона, подчиненного имперской гвардии, для постройки дорог в северных провинциях Пата с одновременным обучением этого легиона воинскому делу. В легион предусматривался набор вольноотпущенников и свободных граждан, которые по окончании работ имели право на поступление в один из привилегированных имперских легионов императоров Пата без предварительных испытаний. Заманчивая перспектива оказаться в высокооплачиваемом легионе одного из выдающихся военачальников, будь то дважды император Тагула или императоры Лаган или Брулий, привлекла в древорубы большое количество волонтеров.

Они даже не очень роптали на задержку жалованья и его недоплату, а также на увеличение объема работ, ибо тогда лишались права на поступление в штурмовые легионы — своеобразную имперскую гвардию. Но когда посадник Лют Конта стал по своему усмотрению устанавливать сроки для каждого из древорубов, отменил жалованье, а для пресечения беспорядков ввел в Паралузию надсмотрный легион, словно для охраны каторжников, древорубы взбунтовались.

Люту Конте (слава патскому оружию) удалось осадить бунтовщиков в Цинтийских болотах. Однако та выжидательная позиция, которую он занял в настоящий момент, может оказаться весьма пагубной для данной кампании. Ибо восставшие древорубы — это не просто взбунтовавшаяся чернь, разрозненная, вооруженная чем попало и имеющая смутное представление о ратном деле, но хорошо обученный, вымуштрованный, подготовленный для императорских легионов отряд, сплоченный двумя годами почти каторжных работ и вооруженный секачами для рубки железного кустарника, которые по своей твердости не уступают патским мечам. И если богине удачи Потуле станет угодно, чтобы древорубы прорвали осаду и ушли в кустарниковые заросли паралузского Лесогорья, то Пату суждено приобрести на своих северных границах сильного и хорошо обученного военному искусству врага. Ибо этот пока немногочисленный отряд будет пополняться и разрастаться за счет беглых рабов, которые устремятся к нему со всей империи. Поэтому посаднику Люту Конте необходимо активизировать свои действия, чтобы в кратчайшие сроки ликвидировать мятеж подымперских древорубов в самом зародыше». Все.

Крон замолчал и улыбнулся про себя. «Теперь так писать можно, — подумал он. — Пусть пробуют». Он прикинул в уме объем статей для завтрашнего оттиска «Сенатского вестника» и нашел, что дополнительного материала достаточно. Лениво откинувшись на подушки, он принялся дочитывать сводку, но тут же снова привстал.

«Бадазунские острова.

Сообщений от нашего наблюдателя после нападения на остров Крам пиратской армады не поступало. Шедший к нему резервист до цели не дошел — его корабль был обстрелян с берега из огнеметных кибальд, а затем атакован быстроходными весельными шрехами пиратов. Корабль был затоплен, и резервисту пришлось воспользоваться аквастатом.

В настоящий момент проводятся попытки высадки на остров десантной группы спасения с помощью межпространственного лифта».

«Этого еще не хватало, — подумал Крон. — Бортник замолчал. Каких людей теряем…» Он раздраженно щелкнул пальцами.

— Передовицу о триумфе Тагулы мне!

Писец вскочил с места и быстро засеменил к сенатору. На ходу он вытащил из-за пазухи толстый сверток бумаг, нашел нужный черновик и протянул хозяину. Крон не глядя принял свиток и снова поднял пустую ладонь.

— Грифель мне! — опять нетерпеливо щелкнул он пальцами. — Ну?

Он вскинул голову.

Острыми, вездесущими глазками писец так и впился в информационный бюллетень.

— На место, — зловеще процедил сквозь зубы сенатор и вырвал из рук писца грифель. — Глаза выжгу!

Очевидно, в лице сенатора было что-то страшное, потому что писца отбросило от него.

«Спокойнее, — утихомирил себя Крон. — Спокойнее. Не хватало, чтобы ты действительно претворял свои угрозы в жизнь». Он развернул черновик и принялся вносить в него правки.

— Пиши, — буркнул он писцу и начал диктовать статью о пиратстве в водах Аринтииского моря.

Начал он издалека, с истоков возникновения братства пиратов, связанных с присоединением к землям Пата Бадазунских островов. Впрочем об этом он сказал буквально несколько фраз и сразу же приступил к главному. Он привел данные об участившихся нападениях на торговые корабли, а в последнее время и на прибрежные города, свидетельствующие о полной безнаказанности пиратов и вытекающей из этого все возрастающей их наглости. Он подсчитал ежегодные потери Пата в звондах от пиратских набегов и довел до сведения Сената неутешительный вывод, что эти потери с каждым годом растут, как растет и сама армада пиратов. Он припомнил все: и похищение трех сенаторов, выкуп которых обошелся Пату в сорок тысяч звондов, и ограбление золотого каравана из провинции Селюстия, в результате которого пираты захватили шестнадцать судов, в том числе и конвойных, и боязнь купцов в одиночку выходить в открытое море, и перебои в доставке таберийского масла и колонских пряностей. И, наконец, он привел главный козырь — с убедительной точностью финансовых выкладок он показал, что организация кампании против пиратов обойдется Пату дешевле ежегодных потерь от морского разбоя.