Ой, мамочки - Дороти Кэннелл

Впрочем, я отвлеклась.

Бен нетерпеливо поерзал на месте. Поднос с завтраком, который он водрузил на мой живот, накренился и пошатнулся, будто корабль в шторм.

— Элли, я говорю не о счете за электричество и не о сушилке для полотенец. Я пытаюсь рассказать тебе о письме из Америки.

Мои веки тяжелы, будто крышки рояля. Однако в главе первой "Вашей беременности" подчеркивается, что нельзя строить из себя инвалида.

— И от кого оно? — бормочу я.

Какого черта Бен продолжает таскать мне завтрак в постель? Я ведь умоляла его прекратить это баловство. Яйцо-пашот таращится на меня огромным глазом, подернутым катарактой. Несколько глотков чая, которые мне удалось проглотить, болтаются туда-сюда в пустом желудке. Джем? Да я его видеть не могу. Так, а что это так ловко припрятано под чайником? Конверт. Оживившись, я потянулась за ним. Письмо от Примулы Трамвелл — всегда радость. Вместе со своей сестрицей Гиацинтой Примула укрепляет мою веру в то, что зрелый возраст может стать самым интересным периодом в жизни. Эти две ужасно милые старые девы вполне успешно подвизаются на ниве частного сыска. Агентство «Цветы-детективы» пользуется доброй репутацией среди знающей публики.

— Извини, Бен, я не расслышала…

Его черные брови сдвинулись в одну линию.

— У меня пропал голос или ребенок давит на слуховой нерв?

— Ну что ты, еще нет и трех месяцев…

— В таком случае повторяю еще раз и с выражением: мне пишет секретарь Общества Кулинаров.

Я тотчас обратилась в само сочувствие.

— О, это случаем не одна из тех сдвинутых контор, что обещают проследить родословную вашей семьи за символическую плату в тысячу фунтов? Брось письмецо в мусорную корзину, милый! — Я поправила подушку.

— Элли…

— Нет, ты только послушай, Бен, что пишет Примула: "Элли, дорогая, мы с Гиацинтой передаем тебе наши самые наилучшие пожелания. Здесь, в «Кельях», жизнь такая спокойная. Работы у нас, к сожалению, совсем мало. Наш дворецкий — начинавший карьеру, как тебе известно, вором-взломщиком — авторитетно заявляет, что преступления не приносят былых доходов…

— Значит, никто еще не подсыпал старушенциям отравы в нюхательную соль, — фыркнул Бен.

— Неужели обязательно употреблять слово "старушенции"? — тотчас взвилась я, на мгновении забыв о тошноте.

— А почему нет? Это статус, достичь которого хотелось бы большинству из нас. Ведь чтобы реализовать наши мечты, нужно время, а лично я, например, всегда мечтал…

— Дорогой, — замечаю я, — ты будешь очень тронут. Примула вложила в конверт одно старинное семейное средство, идеальное для человека в моем деликатном положении. Говорит, ему отдают предпочтение даже члены королевской фамилии при стрессах. И состоит, заметь, только из натуральных ингредиентов. Бен вымучил улыбку.

— Солнышко, ты любезно подвела нашу беседу вновь к теме Общества Кулинаров. Они, правда, не выкапывают генеалогические деревья, но в конечном итоге являются хранителями истории. — Он достал из конверта письмо и захрустел пергаментной бумагой. — Кулинары — это секретная организация шеф-поваров, преданных благородному делу розыска давно утерянных рецептов, имеющих большое культурное значение.

— Подумать только! — вздохнула я.

— Элли, мы же говорим не об утерянном рецепте пирога с вареньем тетушки Мэдди!

— Надеюсь, что нет! — Я опустила письмо Примулы на обложку "Беременности для начинающих".

Кот Тобиас важно вышел из-за гардероба, я постаралась не встречаться с ним взглядом. Бен поудобнее устроился на моих ногах.

— Только лучшие из лучших принимаются в члены этой организации, да и то лишь после труднейших испытаний.

— Например?

— Дорогая моя, все это держится в строжайшей тайне. Члены общества дают клятву хранить молчание. А для тех, кто не прошел испытаний, распускать язык равносильно профессиональному самоубийству.

— Святые небеса! — Если это проклятое яйцо не прекратит на меня пялиться, придется ткнуть в него вилкой. А может, и нет. В моем мозгу возникло устрашающее видение вытекающей клейкой желтой жижи. — Другими словами, эти твои Кулинары — что-то вроде масонов, только с половниками? Со всякими там тайными рукопожатиями и условными подмигиваниями? Бен нежно погладил мое наивное чело.

— Это те самые люди, которые год назад объявили всему миру — всему думающему миру, Элли, — что они самолично отыскали рецепт порошкового говяжьего супа с овощами, автор которого — не кто иной, как… — Темно-бордовые занавески перестали колыхаться на ветерке, проникавшем через открытое окно; кот Тобиас, увлеченно бегавший за своим хвостом, замер как замороженный. — …Не кто иной, как Леонардо да Винчи! — Бен торжествующе уставился на меня.

— Батюшки! — выдохнула я. — А бедняжку-то списали со счетов, объявив средненьким художником, который по-дилетантски занимался авиацией, анатомией и так далее и тому подобное. — Я едва удержалась, чтобы не спросить, не будет ли этот суп выпущен под маркой "Окорочка Джоконды". Мой любимый супруг был явно очарован этой сектой гурманов. — С чего это Кулинары тебе написали?

Бен поднялся. Кровать тотчас вздыбилась, грозя опрокинуться. Я ухватилась за край, и комната вновь обрела нормальные очертания. Супруг мой стоял перед зеркалом туалетного столика и внимательно разглядывал свое отражение. В глазах его плясали изумрудные искорки.

— Элли, вот в этих руках я держу, — он взглянул на свои руки так, будто они вынырнули неведомо откуда да приросли к его плечам без разрешения, — в этих самых руках я держу приглашение от Общества явиться для рассмотрения моей кандидатуры как Потенциального Члена. Я постаралась изобразить восхищение.

— У тебя нет слов, верно? Единственный вопрос не дает мне покоя: почему именно я? — Он принялся вышагивать перед мраморным камином, причем каждый четвертый шаг приходился на скрипящую половицу.

Я обожаю этого мужчину. Он мой рыцарь в сверкающих доспехах. Бен спас меня от участи, которая хуже смерти, — презрения тетушки Астрид, слабо замаскированного под жалость: бедняжка Элли, так и не вышла замуж! Но порой его мужское самодовольство, неумело замаскированное под самоуничижение, чуточку раздражает.

Бен прекратил расхаживать взад-вперед и одарил меня своей самой чарующей улыбкой.

— Трудно поверить, да? Меня! Сына скромного зеленщика!

Родитель Бена столь же скромный, как управляющий нефтяной скважиной. Будучи владельцем зеленной лавки, Папуля мнит себя фруктово-овощным магнатом.

— Подумать только, как обрадуется твоя мамочка! — восхитилась я.

Скажу вам по секрету, Магдалина — ярая противница всех организаций, строящих свою деятельность не в строгом соответствии с канонами римско-католического права. Глупо надеяться, что все Кулинары — истинные католики.

— Элли, я все думаю: с чего это Кулинары вытянули из шляпы мое имя? Ну да, дела «Абигайль» идут неплохо, но не в мировом же масштабе, а "Книге о вкусной и здоровой пище леди эдвардианской эпохи" еще только предстоит сделать меня добрым другом каждой семьи.

— Ты себя недооцениваешь, — создавала я шумовое оформление.

Бен подался вперед, дабы дернуть меня за волосы. Однако, промахнувшись на несколько дюймов, продолжил мерную ходьбу. Проклятая половица по-прежнему скрипела при каждом четвертом шаге.

— Вся моя жизнь висела на волоске, а я даже и не ведал. Как по-твоему, Общество подсылало кого-нибудь из своих членов на контрольный ужин в "Абигайль"?

— Надо подумать.

Вцепившись в письмо обеими руками и прожигая его взглядом, Бен пытался разгадать тайный код послания.

— Помнишь, родная, я говорил тебе о том подозрительном типчике, что как-то заявился в «Абигайль»? В рыжем парике и с повязкой на глазу!

— Еще бы, я тогда до смерти перепугалась.

— О боже, Элли, он же притащился в тот самый день, когда Фредди забыл охладить салаты! — Бен исторг душераздирающий стон.

Фредди, чтоб вы знали, — это мой драгоценный кузен. Предполагается, что в ресторане он правая рука Бена. Нам пришлось пригреть Фредди на груди, поскольку он вполне достойно отнесся к тому, что дядюшка Мерлин оставил его с носом, завещав Мерлин-корт мне. Возможно, наедине с собой Фредди и колотил посуду в приступах ярости, но на людях он вел себя терпимо. Во всяком случае, ни меня, ни Бена выбросить из окна не пытался.

— Почему, скажи на милость, Кулинары не подослали своих шпионов в какой-нибудь из вторников? Ничто не сравнится с моим эскалопом — соус такой нежный, такой…

В былые времена, хотите верьте, хотите нет, я находила разглагольствования Бена о еде необычайно чувственными и возбуждающими. Теперь же я украдкой сунула в рот таблетку против тошноты. Бен любовно погладил письмо от Кулинаров, благоговейно приложился к нему губами, после чего убрал в карман.