Каменное сердце - Луанн Райс

Глава 2

На следующее утро, едва проснувшись в своей кровати, Мария услышала, как в стену дома стукнул камешек. Солнце только что встало. Путаясь в полах длинной фланелевой ночной рубашки, она подошла к окну и взглянула на заснеженный луг, в конце которого бежала речка Белл. Из-под снега выбивалась золотистая болотная трава — в рассветных лучах она казалась розовой. На дорожке возле дома стояла Нелл и махала ей рукой. Мария помахала в ответ. Потом набросила клетчатый халат и сбежала вниз по лестнице.

— Ну и холодища! — воскликнула Нелл, отряхивая снег с ботинок. — Хэлли уже встала?

— Нет еще, — ответила Мария.

— А вчера, когда ты приехала, она уже спала?

— Да, — сказала Мария. — Я-то, грешным делом, подумала, что она будет меня ждать.

— Ну ничего, она скоро встанет, — заметила Нелл, наливая воду в чайник и засыпая кофе в фильтр так, будто находилась в собственном доме.

Мария повернула термостат. Нелл пыталась не обращать внимания на тот факт, что Хэлли вчера отправилась спать и это могло причинить боль Марии. Однако Софи все поняла. Вчера, войдя в пустую кухню, Софи многозначительно пожала плечами и поцеловала сестру, пожелав ей доброй ночи. Правда, до этого Мария увидела, как Софи украла статуэтку, и поэтому чувствовала себя слишком сбитой с толку, чтобы принять от нее поддержку.

— И что привело тебя сюда в такую рань? — спросила Мария. Сидя за старым дубовым столом, она привычно водила пальцем по его поверхности. Это место она занимала с детства, в рисунке дерева в разное время ей виделись ведьмы, горы, лодки, нос отца или индейский вождь.

— Трудно об этом говорить… — начала Нелл, нахмурившись. — Я знаю, как вы близки друг другу…

— Ты это о Софи, да? — поинтересовалась Мария, чувствуя, как сжимается что-то внутри.

Нелл кивнула:

— С ней что-то происходит. Большую часть времени она кажется такой же, как всегда, но не совсем.

— Ты слышала ее вчера, когда я забыла спросить о Гордоне и детях? — задала вопрос Мария.

— Знаю, — сказала Нелл. — Ей это показалось прямо-таки оскорблением. В последнее время Софи постоянно его защищает. Ей кажется, что все крутом относятся к нему пренебрежительно, хотя на самом деле это не так.

Почувствовав приятный запах кофе, Мария поняла, как сильно ей хочется выпить чашечку. Она уже собиралась рассказать подруге о статуэтке, но внезапно заколебалась. Предположение Нелл казалось невероятным: Софи считает, что люди пренебрежительно относятся к Гордону? Несмотря на глубокую любовь к Нелл, Мария знала, что та слишком превозносит и романтизирует семью Дарк.

— А что думает Питер? — спросила Мария.

— Он ничего не замечает, — ответила Нелл. — И Хэлли тоже. Они говорят, что я несправедлива к Софи и что у меня развилась паранойя.

Мария поставила на стол две большие белые кружки, налила в них кофе, не доставая ни молока, ни сахара: со школьных времен она, Софи и Нелл пили только черный кофе, считая, что это очень «изысканно», кроме того, в нем не было лишних калорий.

— А то, что она располнела — не могли же они и этого не заметить? — спросила Мария.

— Хэлли говорит, это случается со всеми молодыми мамашами, — сказала Нелл.

— С ней-то самой этого не случилось, — ответила Мария, представляя себе свою мать, такую же стройную и красивую, как Софи, когда Мария видела ее в последний раз.

— Помнишь деньги, которые у меня пропали вчера вечером? Софи их украла, — резко произнесла Нелл.

Мария остолбенела.

— Откуда ты знаешь? — спросила она наконец.

— Каждый раз, когда она заходит к нам, из дома что-нибудь пропадает. И я совершенно точно знаю, что вчера, когда мы выезжали из Хатуквити, у меня было девяносто семь долларов, и еще я знаю, что воры тут ни при чем.

— Но почему ты думаешь, что их взяла Софи? — настаивала Мария, страшась услышать ответ.

— Я выпустила свою сумку из виду только один раз — когда заел шлагбаум на парковке, тогда я вылезла из машины и пошла за охранником.

— Я тебе верю, — сказала Мария.

— Правда? — удивилась Нелл.

— Вчера я видела, как она кое-что вытащила из моей сумки.

Воспоминание было удивительно ярким: шипение снегоочистителей, пение одинокой трубы по радио, блестящие иссиня-черные волосы Софи, ее наклоненная голова, напряженные плечи и то, как она копалась в сумке Марии.

— Мелочь, статуэтку богини. Я все равно собиралась ей ее подарить.

— Если и мелочь, то наверняка дорогая, — отметила Нелл. — По-моему, она крадет только дорогие вещи. У вашей матери, например, пропал серебряный соусник.

Серебряный соусник Хэлли использовала только на Рождество и в День благодарения. Невозможно было представить, что Софи украла его. Этому должно было найтись какое-то объяснение. Мария попыталась выкинуть из памяти то, чему была вчера свидетелем; не проверь она дважды свою сумку в поисках статуэтки, она решила бы, что все это ей приснилось.

— Я рада, что ты вернулась, — неловко произнесла Нелл. Страшные слова, сказанные ею о Софи, повисли в воздухе. Словно отгоняя их на время, Нелл откашлялась: — У тебя уже есть какие-то планы? Питер сказал, ты могла бы преподавать…

— Не думаю, — возразила Мария. — Я всегда хотела провести здесь раскопки.

Впервые интерес к археологии она испытала именно здесь, в Хатуквити, когда нашла на лугу древние наконечники стрел. Местные индейцы, пеко и хатуквити, были воинами, и Мария представляла себе, как они сражались на ее собственном дворе. В школе им рассказывали об островах Духов — трех прибрежных островах, где, по старинной легенде, обитали души коренных американцев, которые когда-то там жили и вели торговлю.

Нелл с одобрением кивнула:

— Я всегда думала, что ты это сделаешь. Помню, в прошлое Рождество твой муж сказал, что все важные находки здесь уже сделаны.

— Только до следующей важной находки, — ответила Мария. Вряд ли члены ее семьи могли знать, каким снобом был Альдо во всем, что касалось археологии, и какими незначительными казались ему реликвии индейских племен, населявших лесные массивы Восточной Америки.

Наверху зашевелилась Хэлли. Они услышали скрип пружин ее кровати, шум воды в кране, мягкую поступь тапочек по деревянному полу.

— Пожалуй, я пойду, — сказала Нелл, поднимаясь. — У Питера утреннее совещание, так что я должна покормить Энди завтраком.

— Я рада, что ты мне все рассказала, — произнесла Мария и обняла подругу.

— Вряд ли ты рада, — сказала Нелл. — Я знаю, как сильно ты любишь Софи.

— Так же, как и ты.

— Мне пора бежать, — заметила Нелл, нервно поглядывая на дверь. — Хэлли мною недовольна. Она говорит Питеру, что я выдумываю всякие глупости.

— Не думай о ней, — сказала Мария, целуя ее на прощание.

Мария села за стол. Ее взгляд был прикован к месту, которое обычно занимала Софи. Родители всегда сидели во главе стола, каждый со своей стороны, а дети по бокам — Мария одна, Софи вместе с Питером. Она помнила как Питер, самый младший, сидел на своем месте в детском стульчике.

— Моя дорогая Мария, — произнесла Хэлли Дарк, стоя в дверях кухни во весь рост, в своей обычной царственной позе. Мария была потрясена тем, что в ее волосах, которые всегда были такими же черными, как у ее детей, появилась седина.

— Мама! — сказала Мария. Они обнялись, похлопывая друг друга по спине.

— Кто тут был? — поинтересовалась Хэлли, заметив чашку Нелл.

— Нелл, — ответила Мария. — Она рано встала, вот и решила заскочить.

— Очень рано, — сказала Хэлли подозрительным тоном. Однако решила не продолжать и налила себе чашку кофе. Потом заняла свое место за столом и стала смотреть в широкое окно. Чайки с криками кружились над болотами и заливом. По реке шел желтый катер. Мария следила за взглядом матери и пыталась представить себе, о чем та думает. Каждое утро Хэлли усаживалась так и долго смотрела вдаль. Питер говорил, что для нее это медитация, своего рода Дзен. Софи считала, что мать размышляет о том, как сложилась бы ее жизнь, не будь у нее детей. Мария с трудом старалась побороть нетерпение, чтобы не прервать этот ритуал, которому Хэлли предавалась даже сейчас, в их первое за многие годы утро вместе.

— Я рада, что вернулась, — сказала она наконец. — Так здорово было увидеть Софи и Нелл.

— Софи была так счастлива! — заключила Хэлли с неожиданным энтузиазмом, как будто кто-то в ней повернул невидимый выключатель. — Она такая чудесная девочка!

— Мне показалось, что вчера вечером она была немножко… нервная, — сказала Мария.

— Ты говорила с Нелл, правильно? — спросила Хэлли с раздражением. — Я очень люблю Нелл, однако она все усложняет. Можешь себе представить, она говорит, что у Софи с головой не все в порядке!

Мария не в первый раз подметила расхождение между тем, как Хэлли говорит о Софи и как ведет себя с ней. Из трех детей Софи больше всего походила на мать: у нее были такие же удивительно яркие синие глаза, идеальный овал лица, роскошные прямые волосы. Возможно, именно из-за этого сходства Софи была любимицей Хэлли, и мать всегда смотрела на нее с особенным — хотя и отстраненным — интересом, словно наблюдала за самой собой в юные годы. Хэлли была единственным ребенком любящих родителей, и судя по тому, что она рассказывала о своем детстве, оно все состояло из торжественных событий: вручения наград в школе, соревнований по выездке, регат и котильонов. Хэлли обожала говорить о нем, с самым счастливым видом начиная очередную историю словами «Когда я была маленькая…»