Хозяин Улицы (СИ) - Жиглата Кристина

Муж Елены сидел сейчас за рулем, и когда он завел мотор, я резко крикнула:

- Подождите!

Он заглушил машину, и они оба повернулись ко мне.

- Что случилось, милая? – взволнованно спросил Олег Николаевич.

- Вон те мужчины… - указала я пальцем через стекло. – Вчера я видела похожих у себя в подъезде перед смертью родителей.

Елена и Олег направили свои взоры туда, куда я указала. Один из мужчин худощавый, стоит, вальяжно опершись об дерево спиной, и, достав телефон, начинает по нему говорить. Я сразу заметила татуировку у него над верхним пальцем. Правда, я не смогла достаточно хорошо ее рассмотреть, но очертания знакомы. Мужчины эти, конечно, не те, что я видела вчера, но одеты они так же, и татуировки находятся на тех же местах, что и у тех, которые мне встречались в подъезде. Я просто не сомневалась, что они из одной шайки! Тогда зачем им быть тут? Проверить, не воскреснут ли мои родители, чтобы в случае чего добить?! Я просто закипела от злости и понимания, что эти типы посмели явиться на мой прощальный день с родителями!

- Не говори ерунды, - попыталась переубедить меня Елена, бросив внимательный взгляд на своего мужа.

Я знаю, что она его молча, о чем-то просит. Так часто общались мои родители, когда я, нашкодив, приходила домой, и мама, меня вычитывая, молчаливо,  просила поддержки у отца. После чего он обязательно подключался.

- Это из похоронного бюро, - добавил Олег, отворачиваясь.

Я знала, что они мне врут, поэтому окинула их испепеляющим взглядом.

- Это они! – продолжила настаивать я. – Зачем вы мне врете?

- Алеста, - спокойно произнесла Елена. – Ты должна забыть о вчерашнем дне и жить дальше. Тем более тебе стоит избегать подобного рода людей!

- Почему? – спрашивая, я застыла.

Мне или кажется, или они точно что-то знают?!

Елена тяжело вздохнула.

- Просто так надо и все! – отмахнулась она. – Продолжай жить себе спокойно и не контактируй с опасными людьми. Мир жесток. А я слишком люблю тебя, поэтому волнуюсь. Меня настораживают мужчины, которых ты вчера видела, поэтому до тех пор, пока ничего не выяснится, мне хочется, чтобы ты побыла в Сквире.

Я смотрела на нее, не веря своим ушам.

- Значит, вы мне верите?

Елена молчала некоторое время, выдерживая длительную паузу, а потом встревожено пояснила:

- Последние дни твоя мама говорила мне о подозрениях, что её преследуют. Она боялась за свою жизнь и за жизнь своей семьи, поэтому взяла с меня обещание, что я позабочусь о тебе, если с ней что-то случится. Не знаю, её смерть - это совпадение или нет, но на всякий случай лучше тебе побыть подальше от Киева.

- Но разве нельзя обратиться в полицию…?

- Для таких громких заявлений нужны доказательства. Поэтому просто поверь мне! Ладно?! Я постараюсь помочь.

Я согласно кивнула, радуясь тому, что хоть кто-то, но поверил мне. К тому же мне действительно страшно, и я в итоге без проблем согласилась переехать в другой город в надежде, что скоро вернусь обратно…

Глава вторая.

Добиралась в Сквиру сама на автобусе с двумя пересадками за несколько часов. Через город проходило шоссе Р32, поэтому меня доставили почти к дому. Всего пятнадцать минут ходьбы, и я оказываюсь возле пятиэтажного дома своей бабушки. Вспомнила, что видела её последний раз, когда мне было лет пять. Она была тогда еще намного моложе, слегка полноватого телосложения и с русыми волосами. Я забыла, как выглядело её лицо, но не сомневалась, что как только увижу, то сразу узнаю. Что в принципе и произошло.

Она сидела около подъезда на лавочке и ждала меня. Волосы её были седыми, аккуратно уложены в гульку на макушке; у нее теплая, коричневая куртка и простые, свободные, дутые сапожки. Рядом лежала палка, о которую она, наверно, опиралась во время ходьбы. Пальцы нервно теребили конец цветочного передника. Даже сейчас, стоя в паре метров от нее, я чувствовала запах свежей выпечки.

Я сделала еще пару шагов, и она вскинула на меня свои уставшие, измученные глаза. Они были такого же дымчатого цвета, как у моей мамы, и такие же, как у меня. Смерть дочери заметно отразилась на ней.

Я подошла еще ближе, и она поднялась, при этом немного кривясь от боли. Заметив это,  у меня проскользнула мысль, что у нее могут болеть ноги, при этом она спустилась меня встречать. Это сразу развеяло мой страх о том, что я буду нежеланна в этом доме.

- Бабушка? – уточнила я.

Она слегка улыбнулась и, сделав пару шагов, заключила меня в свои объятия.

- Алеста… внученька! Ну, наконец-то! – слезы рекой побежали из её глаз. – Такое горе, - сказала она, сжимая меня в своих руках. – Деточка, мне так жаль!

Я тоже начала плакать, ведь прошло всего три дня после того, как  потеряла родителей. Прошедшие два дня Елена водила меня по магазинам, чтобы купить одежды на первое время, ведь у меня не было даже нижнего белья. И хотя я не очень была довольна ее поступком, сопротивлялась, но она настояла на своем, и мне пришлось сдаться.

Теперь в моем гардеробе не так густо, как раньше, и все вмещалось в один дорожный чемодан, хотя оставалось как обычно модным и красивым. Елена всегда имела хороший вкус, и когда у мамы не было времени сходить со мной по магазинам, это делала она вместо нее. Поэтому ей не в новизну водиться со мной в подобных заведениях.

- Я так рада тебя видеть! – счастливо произнесла бабушка, отрывая меня от воспоминаний. – Ну, что же мы! Проходи в дом, - пригласила она, обхватив мою руку своей ладонью, словно я могла убежать. – Я пирожков напекла, чай нагрела. Сейчас перекусим и поговорим!

Я направилась следом, потянув на колесиках свою ношу – дорожный чемодан. Бабушка еле передвигалась, и мне стало грустно за нее. Я сразу почувствовала родство, сочувствие, жалость. Хочется помочь хоть чем-то, чтобы облегчить её страдания. Поэтому взяла бабушку под руку и дала возможность ей опереться об меня при поступи на больную ногу.

Мы поднялись на третий этаж и зашли в квартиру с красивой деревянной дверью, покрытой коричневым лаком, затем проследовали в узкую прихожую - я разулась в ней, сняла пальто и повесила его на вешалку у двери. Оглянулась. Чисто и уютно.

Бабушка провела меня вглубь, и мы оказались в большой комнате. Всю левую сторону занимал старинный комплект мебели, возвышающийся до потолка. Он состоял из пяти шкафов, двое из которых на стеклянных дверцах, за которыми находились фотографии, ценные статуэтки, антикварная посуда. Еще двое - простые, для вещей на вешалках; и последний с двумя полками, одна из которых для телевизора, вторая – как некий алтарь для поклонения, который полностью заставлен фотографиями моей семьи, меня маленькой, вперемешку с обликами Божьей Матери.

С правой стороны находился диван, в углу круглый стол. На потолке висела объемная люстра с сотнями мелких прозрачных кристалликов еще советского образца. На полу простой, разноцветный ковер. Вся мебель старая, но довольно в неплохом состоянии.

- Пойдем, покажу тебе твою комнату, - позвала бабушка, исчезая за дверью, которая находится прямо возле   балкона. Проследовав за ней, я сразу у входа застыла. Эта комната выглядит более современной, выдержана в бледно-розовых тонах вперемешку с белым. По центру стояла огромная кровать с постельным бельем в тон комнате, напротив нее шкаф для вещей и комод с большим полукруглым зеркалом. Но больше всего меня порадовало, что эта комната имеет отдельный выход на балкон. И если бабушкина комната выходила окнами на центральную улицу, моя смотрела на задний двор. Понимая, что это все делалось именно для меня, ведь еще и запах краски не совсем выветрился, подхожу к бабушке и, обняв её, сердечно благодарю.

- Спасибо. Ты так старалась для меня! Только не стоило тратиться, я ведь понимаю, насколько мизерная твоя пенсия!

- Не беспокойся, эти деньги - помощь с места работы твоей матери. Мне их два дня назад переслала Елена, попросив, чтобы я создала для тебя все условия. Вчера только закончили косметический ремонт, а сегодня доставили кровать и другую мебель. Хочу, чтобы тебе было удобно.