Никогда не лги - Холли Эфрон

Айви поспешила к нему.

— Вам очень идет, — сообщила она молодому человеку. И действительно, пальто сидело на нем как влитое. А запах моли непременно исчезнет, если сдать его в хорошую химчистку. — Всего за пятьдесят долларов я отдам вам их все.

Ежик осмотрел остальные пальто. Она ожидала, что он начнет яростно торговаться и сбивать цену, но вместо этого он молча достал из кармана бумажник, вынул из него две двадцатки и десятку — Айви заметила толстую пачку банкнот — и протянул их ей. Затем, все так же не говоря ни слова, он перебросил пальто через руку и удалился.

«Получилось!» Айви торжествующе воздела кулак, а потом сунула деньги в кармашек своего передника.

— Думаешь, это старьевщик? — раздался голос Мелинды. Оказывается, она подошла к Айви и остановилась рядом с ней.

«Дыши глубоко. Успокойся». Теперь, когда ножки малышки упирались ей снизу в диафрагму, Айви обнаружила, что ей становится труднее переводить дыхание.

— Я всегда обожала этот дом, — разглагольствовала Мелинда. — Тут такие роскошные камины! А как здорово было в нем играть в прятки: здесь же полно всяких потайных уголков и закоулков. — Она сделала паузу, ожидая ответа. Ее вопросительный взгляд ощущался буквально физически. Во всяком случае, Айви казалось, что ее ощупывают холодные и липкие пальцы.

Она вспомнила, что раньше личико у Мелинды было пухлым и мягким, и создавалось впечатление, что, если ткнуть ей в щеку пальцем, на ней непременно останется вмятина.

— Должна тебе заметить, что краску для фасада ты подобрала очень удачно, — заявила Мелинда. — Хотя чему тут удивляться: у тебя всегда был отменный вкус. Я же помню, как ты первая в школе надела сапожки «Док Мартенз».[8]

От необходимости все время улыбаться у Айви начали болеть лицевые мускулы. «Док Мартенз»? Она вспомнила, что купила их в Швейном квартале[9] на распродаже, в буквальном смысле выкопав из груды обуви, сваленной прямо на полу. Они, кстати, так до сих пор и валялись где-то в чулане. Пожалуй, стоило вынести их сюда сегодня вместе с остальным хламом.

Мелинда вдруг уставилась куда-то в сторону, и во взоре ее появилась сентиментальная мечтательность.

— Леггинсы!

— О боже! — вздохнула Айви. — Неужели мы тоже когда-то носили их?

Но нет, Мелинда не носила леггинсы. Ее ежедневная униформа состояла из бесформенной юбки и безразмерного свитера. Свой завтрак она тихонько съедала в каком-нибудь укромном уголке шумной школьной столовой, а на занятия и обратно ее всегда сопровождала под конвоем мать. Да, она сильно изменилась с тех пор. Маникюр, стильная прическа, стройная фигурка — если бы не живот. Дружелюбная, общительная и уверенная в себе.

Над Айви склонился Дэвид.

— Ты не поверишь, — сказал он, — по-моему, вон та дама хочет купить у нас красные портьеры. — Всем своим видом он словно желал сказать: «Я же тебе говорил!» — Ты не хочешь подойти к ней и помочь определиться с выбором?

— Привет, Дэвид. Давненько мы с тобой не виделись, — прочирикала Мелинда. Она беззаботно помахала в воздухе бутылочкой с водой и уставилась на него из-под козырька бейсболки.

— Привет. Как поживаешь? — мгновенно отозвался Дэвид, явно не узнавая собеседницу.

Айви извинилась и поспешила прочь. Мужчина с обширной лысиной, бочкообразной грудью и глазами, утонувшими в серых кустистых бровях, перехватил ее на полпути.

— Вы хотите за него десять баксов?

В руках он держал черный металлический вентилятор, лопастями которого можно было запросто и в промышленных масштабах рубить болонские колбаски. Она намеревалась уступить его за тридцать долларов, поскольку знала, что подобные электрические безделушки шли на аукционах в Интернете по пятьдесят баксов за штуку.

— Двадцать пять, — сказала она.

Мужчина лишь пожал плечами и вручил ей деньги.

Понемногу начал накрапывать мелкий дождь. Айви оглянулась на Дэвида. Мелинда все еще стояла рядом с ним, не отпуская от себя, и что-то оживленно втолковывала ему. Он отступил на шаг, и на лице его отразилось невероятное изумление. Похоже, он все-таки узнал ее в конце концов.

Айви опустила взгляд на собственную руку. В кулаке она держала двадцатку и пятерку. Должно быть, это за вентилятор. Она поспешно спрятала купюры в кармашек фартука.

Так, а куда же она направлялась? Память отшибло начисто. Опять.

Где-то она вычитала, что женщины, вынашивающие ребенка женского пола, часто страдают от приступов кратковременной потери памяти. Что-то связанное с уровнем прогестерона. Если статья не врала, значит, у нее действительно родится девочка. В последнее время Айви дошла до того, что стала отправлять себе послания по электронной почте с напоминанием прочесть список неотложных дел на день. А неделю назад умудрилась где-то потерять собственную зубную щетку.

Пальто к этому времени благополучно исчезли. Их соседка миссис Биндель безмятежно читала газету «Бостон глоуб», которую они выписывали и которая, кстати, совсем не предназначалась для продажи. Дэвид по-прежнему разговаривал с Мелиндой и явно чувствовал себя так, словно попал в ловушку, как и она сама несколько минут назад. Какая-то женщина встряхивала и расправляла одну из тяжелых портьер красного шелка, висевших…

Ага, вот оно! Теперь Айви вспомнила, куда так торопилась. А ведь она презрительно и возмущенно фыркала, когда Дэвид уверял ее, что кто-нибудь непременно пожелает приобрести у них шесть портьер с бахромой, висевших на первом этаже и создававших ощущение того, что вы попали в бордель или в лучшем случае итальянский ресторан.

Она подошла к женщине, на безымянном пальце которой красовалось кольцо с огромным камнем размером с косточку от персика.

— Мы надеялись выручить за эти шторы семьдесят пять долларов. — В самом деле, какого черта? Почему она должна стесняться?

— Ну, не знаю… — Женщина с сомнением поджала губы. Она потерла тяжелую парчовую ткань, захватив ее большим и указательным пальцами, потом поднесла одну из кисточек к носу и понюхала ее.

Айви сжала руки в кулаки и уперлась ими себе в поясницу, чтобы хоть немного унять боль.

— Собственно говоря, мы согласны и на сорок долларов. Тем более что одна из портьер немного выцвела.

Покупательница ничего не ответила, лишь задумчиво потыкала пальцем в портьеру.

И тут кто-то осторожно похлопал ее по плечу.

— Айви? — Пальцы Мелинды сомкнулись на длинной и стройной шее лебедя из светло-зеленого стекла.

— Я дарю тебе его, — сказала Айви.

Слова могли показаться мягкими и даже дружескими, а вот в тоне, которым они были произнесены, однозначно прозвучала резкость.

Но Мелинда и ухом не повела. Она молча спрятала лебедя в свою холщовую торбу.

Айви расчистила место на ступеньках, ведущих к боковой двери, и тяжело опустилась на них. Ее мучила изжога, апельсиновый сок, выпитый утром, просился наружу, ей срочно нужно было в туалет, а лодыжки походили на переваренные сосиски, у которых вот-вот должна лопнуть целлофановая обертка.

Слава богу, к ней направлялся Дэвид.

— Ты не видела Тео? — поинтересовался он, и на лице его отразилось беспокойство. — Я обещал ему одно из этих пальто.

— Надо было сказать мне об этом раньше — я бы оставила одно специально для него. А что, он был здесь?

— Он пробыл у нас ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы оставить нам плакат с указанием его имени и избирательной кампании. Он хочет, чтобы мы установили этот плакат у себя на передней лужайке.

— Мне очень жаль, но я продала их все скопом… — Не договорив, Айви зажмурилась, когда внизу живота ее пронзила острая боль.

Дэвид поспешно присел рядом с ней на корточки.

— С тобой все в порядке? — с тревогой прошептал он.

Айви с трудом сдержала отрыжку.

— Ничего, я просто устала.

Дэвид подтащил к ней картонную коробку, заполненную старыми номерами журнала «Нэшнл джиогрэфик», и водрузил на нее ноги жены.

— Здесь есть один парень, интересующийся книгами, — уже нормальным голосом произнес он. — Мы с тобой случайно не забыли выставить еще какую-нибудь коробку?

— Если такая и осталась где-то, так только на чердаке.

Дэвид зашагал к дому, но на полпути остановился и вернулся к ней.

— Эй, Минди, хочешь посмотреть, как оно там, внутри?

Он уже называет ее Минди?

— А мне в самом деле можно? — Мелинда быстро повернулась к нему. Ее живот описал полукруг и врезался в карточный столик, отчего большое зеркало, прислоненное к его ножке, наклонилось и стало падать. — О господи! — только и успела выдохнуть она.

Айви подалась вперед и подхватила зеркало за мгновение до того, как оно ударилось о землю.

— Ради бога, простите меня, — Мелинда побледнела как полотно. Она закусила губу, и лицо ее жалобно сморщилось. — Я имею в виду, если бы оно разбилось…