Невеста. Последнее задание Энди (СИ) - Серебрянская Виктория

С трудом заставляя себя двигать руками, я принялась шарить по полу. Уже на третьей секунде мне несказанно повезло на что-то наткнутся. Пальцы осторожно ощупали предмет. И теперь дыхание у меня перехватило уже от радости. Бластер! Видимо, его выронил ильдаррец, когда я вцепилась в его породистую рожу. Я быстро, стараясь абстрагироваться от горящей внутри меня боли, вскинула руку по направлению к врагу и нажала пусковую кнопку. И едва не застонала от разочарования.

Ожидания не оправдались. Бластер остался мертв. Или полностью разряжен. Или блокирован. А у меня нет времени искать кнопку блокировки. Я перехватила оружие поудобнее и, помолившись всем богам космоса, нанесла удар.

Боги видимо приняли мою неумелую молитву. Или просто решили сжалится над несчастной девчонкой, попавшей в переплет. Я не промазала. И через секунду тело ильдаррца с глухим стуком упало рядом со мной.

Смотреть жив он или нет не стала. С трудом, цепляясь за мебель, поднялась на ноги и поплелась прочь на ватных ногах. Стараясь не думать об адском костре боли, полыхающем у меня в животе. Но на пороге все же не удержалась. И оглянулась. Чтобы тут же остолбенеть.

Черноволосого коротко стриженного ильдаррца не было и в помине. Вместо него на полу, в той же позе и без сознания, лежал с окровавленным лицом мужчина не известной мне расы.

Глава 2

Я замерла на пороге, позабыв про быстро бегущее время. Даже адская боль отошла куда-то на второй план, стала вполне терпимой. Мужчина лежал лицом ко мне, на боку. Словно устал и прилег отдохнуть. По полу разметались пряди волос, цвета золотого пламени. Никогда не слышала, чтобы у кого-то из гуманоидов были такие волосы! Перекрасил? Но чего ради? К тому же, пряди были явно длиннее, чем обычно принято у мужского пола. Я пристально вглядывалась в хищные, перепачканные кровью черты лица, ища признаки знакомых, изученных в академии рас. И чем дольше смотрела, тем больше крепло убеждение, что эту расу мы не проходили.

Только космическим богам известно сколько бы я так стояла и изучала незнакомца, если бы внезапно не погас свет. В то же мгновение над головой завопила, надрываясь сирена. Темное пространство осветилось противным сине-багровым светом. Стыдно признаться, но я подскочила от испуга. И мне понадобилось секунд тридцать, чтобы взять себя в руки и успокоить бешенный стук сердца.

Пока я боролась с собственными нервами, вопли сирены стали тише и прерывистей. Равнодушный механический голос бесстрастно о чем-то говорил в перерывах между короткими взвизгиваниями тревожного сигнала. Я не знала ильдаррский. Но тут и не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: сработала тревога. И не просто тревога, а, скорее всего, запущен механизм самоуничтожения. Нужно выбираться отсюда. Пока этот проклятый институт со всеми его суперсовременными лабораториями не стал моей могилой.

Я повернулась к дверям. Положила руку на ручку. И даже нажала на нее. Но толкнуть и открыть дверь не хватило духу. Почему-то я не могла равнодушно уйти, оставив лже-ильдаррца на верную смерть. Прав был папа, солдат из меня никакой.

Проклиная свою мягкотелость, я вернулась назад в лабораторию. Еще при первичном осмотре я видела справа от входа, в углу между стеной и шкафами деактивированную платформу- антиграв. Если она рабочая, то нам с инопланетником повезло. Если же нет… Сцепив зубы, я отогнала от себя плохие мысли. С проблемами будем разбираться по мере их поступления. Хватит того, что я не в состоянии оставить потенциального врага на опасной территории.

К сине-багровому сумраку добавились резкие оранжевые вспышки света. Механический голос отрешенно бубнил одну и ту же фразу по кругу. А в оранжевых вспышках стали мелькать странные геометрические символы. Похоже, это был обратный отсчет. Неприятная догадка заставила ускорится.

Платформа оказалась на месте. И даже исправная. А больше всего мне повезло в том, что, падая, инопланетник оказался не на спине, а на боку. И мне удалось относительно легко закатить его на платформу.

Антиграв был небольшим. Примерно метр на полтора. Инопланетник целиком на нее не поместился. Ноги свисали с платформы, касаясь пола. По моим прикидкам, платформа была где-то метра полтора в длину. Это какой же у мужика рост?

Все это я обдумывала на ходу, торопливо закрепляя лжеильдаррца, чтобы не упал, и выводя платформу в коридор.  Не нужно знать чужой язык, чтобы понять – мое время на исходе. Нужно торопиться. И я почти побежала, направляя платформу, обливаясь потом и шипя сквозь зубы от невыносимой боли. Только бы не потерять сознание! А то останемся тут вдвоем.

Непрерывное мельтешение оранжевых вспышек, сине-багровый полумрак и боль в моем животе делали коридор бесконечным. Когда я наконец добралась до лифтов, перед глазами все плыло и тряслось мелкой дрожью. И только когда лифт захлопнул у меня за спиной двери и как-то неохотно начал ползти вверх, я поняла, что это не меня подводит зрение. Это здание института мелко дрожит и трясется, как в лихорадке. Похоже, и без знания ильдаррского языка, я сделала верный прогноз. Запущен режим самоуничтожения. Только бы успеть выбраться на поверхность!

Лифт кряхтел, вздыхал и вздрагивал. И, как мне казалось, слишком медленно полз вверх. Но все-таки полз. И чем выше мы забирались, тем сильнее тряслась кабина с нами. Ежесекундно мне казалось, что каждое вздрагивание лифта последнее. Что в следующее мгновение кабина вместе со мной и обморочным инопланетником полетит вниз. А сверху ухнут, хороня нас под собою бетонные плиты перекрытия.

Я почти угадала. Лифт все-таки дополз до первого наземного этажа. К этому долгожданному моменту трясся он уже непрерывно. Как замерзшая под проливным дождем дворняга. Вместе с ним дрожало и тряслось мое сердце. Никогда в жизни мне еще не было так страшно. Впрочем, что я видела в этой жизни? Как показала практика, ничего. В груди крохотной льдинкой мерз животный ужас перед ситуацией, в которой оказалась. Только бы уцелеть. Только бы вернуться домой.

Двери лифта неохотно поползли в стороны, открываясь, прямо перед самым моим носом. Не дожидаясь их полного открытия, я ломанулась наружу, ругая себя за поспешность и с трудом протаскивая в образовавшееся отверстие антиграв. Платформа выскользнула наружу, с отвратительным скрежетом пройдясь боками по створкам лифта. Я вздрогнула от противного звука, едва не потеряв управление антигравом. Платформа вильнула и больно ударила меня по ногам. В этот момент внизу что-то глухо бахнуло. Стены и пол под ногами вздрогнули как при землетрясении. Под моим потрясенным взглядом по мраморной отделке стены пробежала, стремительно расширяясь трещина. Что-то треснуло. Раздался не то удар, не то щелчок. Створки лифта замерли, словно в ужасе. А в следующее мгновение не до конца открывшая свои двери кабина лифта со свитом рухнула вниз.

От ужаса у меня замерло сердце. И, кажется, зашевелились волосы на голове. Я словно примерзла к полу, не имея возможности даже вздохнуть. Вместе со мной застыло и время, лишая меня возможности двигаться. В полном вакууме рядом со мной только антиграв едва слышно пофыркивал. Остальные звуки умерли.

Я не знаю, сколько длился этот ужас: мгновение или вечность. Способность дышать, принимать решения и двигаться вернулась ко мне внезапно. Когда слева от меня, совсем рядом, с потолка с шумом отвалился кусок облицовки. Как только он с грохотом коснулся пола все здание вновь вздрогнуло. Вздрогнуло так сильно, что меня оторвало от пола и подбросило вверх на несколько сантиметров. Антиграв рядом закачался и опасно накренился. Если бы я не закрепила раненого, то он бы уже свалился с тележки. К счастью, все обошлось. Похвалив себя за предусмотрительность, я большими прыжками помчалась по дрожащему и вздрагивающему полу к виднеющемуся впереди центральному входу. Одной рукой таща за собой антиграв. А другой на ходу переводя бластер на максимальный режим. Молясь про себя всем богам космоса, чтобы на выходе меня никто не поджидал.