Наша неправильная любовь (СИ) - Брент Кора

Я часто слышала истории о людях, которые, оказавшись в экстремальных условиях, обретали на какое-то мгновение сверхчеловеческую силу. Мамочки-наседки голыми руками переворачивали внедорожник. Пожилой мужчина отбился от стаи нападающих питбулей. Когда извивалась под жестоким насилием Дэвина, я почувствовала, как и меня тоже захватил выброс адреналина. Я прижалась головой к дивану и с невиданной силой откинула её назад. Мой затылок ударил его по подбородку, и Дэвин отпрянул, ошеломлённый.

Ещё один быстрый удар локтем в живот, и он упал на пол; его член по-идиотски болтался.

Обнажённая и глубоко оскорблённая, я встала и спокойно подняла журнальный столик, который долгие годы разрушал солёный воздух. Я никогда не была сильной девушкой, а Дэвин был вдвое крупней меня. На его отвратительно красивом лице застыло что-то похожее на удивление, когда увидел, как я подняла столик над головой. Я больше не была Сэйлор МакКенн из какого-то дерьмового городка рядом с тюрьмой в пустыне. Я была могущественной богиней мести. И я обрушила эту штуку на него с силой пяти разгневанных женщин. Именно тогда удар дерева по телу прозвучал как самый волшебный звук в мире. Дэвин завизжал, как свинья на бойне, и я даже поймала себя на том, что улыбаюсь.

— Бля! — завопил он. — Ты сломала мне грёбаную руку. Сука, — выплюнул он.

Пьяный Дэвин барахтался у моих ног. Его правая рука изогнулась под неправильным углом. Одна из ножек журнального столика сломалась. Я схватила её, крепко прижимая, как бейсбольную биту и наслаждаясь тем, как съёжился Дэвин при виде меня.

Я аккуратно постучала по его потному лбу ножкой стола.

— Я ухожу, — сказала ему прямо, — и если ты попытаешься остановить, то сломаю что-нибудь ещё. Нечто более важное.

Дэвин смотрел на меня с ненавистью. Я почти могла прочесть бурлящую ярость, вспыхнувшую в его тёмных глазах, словно он произнёс ругательства вслух. «Несчастная шлюха, я трахал тебя так долго, надо было надрать тебе задницу несколько месяцев назад».

В моём разуме ощущалась странная ясность. Нужно было выбираться отсюда. Немедленно, прежде чем Дэвин сможет прийти в себя от боли.

Одним глазом следя за распростертым бывшим бойфрендом, а другим лихорадочно пакуя спортивную сумку, я продолжала держать импровизированную биту на случай, если Дэвин, получив всплеск адреналина, очухается. Поспешно положила в сумку пару спортивных штанов и коробку из-под обуви, в которой хранилось то, что я любила больше всего: небольшая армия флешек, в которых было сохранено все, что написала с десятилетнего возраста. Всегда хотела загрузить их содержимое в более безопасное место. Как только пойму, куда отправлюсь, так и сделаю.

Я задержалась в гостиной с сумкой на плече. Дэвин, казалось, начал трезветь. Среди осколков сломанного стола он, прилагая усилия, пытался вытащить телефон из заднего кармана.

— Дэвин, ты грёбаный ублюдок, — холодно сказала ему. — Желаю тебе несчастной жизни. — Приятно было сказать что-то подобное. Он бросил на меня непонятный взгляд. — Прощай.

И я ушла.

Сидя за рулём своего старого «Сивика», я молилась, чтобы он завёлся гладко. Затем со слабым вздохом облегчения направилась на восток. Я хотела убраться к чёртовой матери из Калифорнии. Казалось, Дэвином пропитан весь штат. И я погрузилась в самые гнусные мысли, которые мне когда-либо приходилось думать о себе. Я ни в коем случае не была уверенной в себе успешной женщиной, которой мечтала стать. А была просто слабой девочкой без силы воли.

Хуже того, я так и не поняла, кому нельзя доверять.

ГЛАВА 2

Корд

Ненавижу видеть сны. Моя мать когда-то была одной из тех, кто носит кристалл силы и гадает на Таро, видя в каждом движении подсознания послание от Вселенной. По крайней мере, так она говорила, когда не была под кайфом. А большую часть времени она находилась под кайфом.

Нет, сны — бесполезные остатки, дерьмо, по уважительной причине заброшенное обратно в мозг. Это просто дерьмо, которое было засунуто на задворки твоего сознания по какой-то причине. Они были кошмаром постоянного голода в детстве. Они были агонией оттого, что твоего брата забил до полусмерти сумасшедший, внутри которого течёт родная кровь. И это было осознание того, что ты будешь следующим. Сны были тем местом, которое делало тебя тем, кем ты был, местом, которое ненавидел больше всего. Они были жаром и грязью, иногда с кровью и криками. Что ещё хуже, сны были изоляцией, потому что с ними приходилось сталкиваться в одиночку, без двух людей, которые являлись твоей частью с того момента, как начал существовать. Крид и Чейз хорошо знали, что после боя я всегда предпочитал побродить немного в одиночестве, поэтому оставляли меня в покое. Каждый из нас справлялся по-своему. В тех редких случаях, когда наступала очередь Крида, он скрывался в тёмном месте, жаловался на нашего ублюдочного отца, пил, пока не терял сознание. Ему было не по себе в этом месте, и в любом случае Крид лучше работал в роли агента, занимаясь делами и все организовывая. Люди смотрели на него и думали дважды, прежде чем попытаться над ним подшутить. Чейз другой: ему нужно было тренировать член до тех пор, пока полностью не выжимал свои яйца или об этом не заботились женщины, которых он брал в постель. Но когда подходила моя очередь, мне просто хотелось несколько часов спокойствия.

— Чертовски хороший бой, — сказал Крид, хлопнув меня по плечу.

— Да уж, чёрт возьми, — согласился я, снимая с костяшек пальцев остатки пластыря и скатывая его в липкий шарик. У меня всё ещё не зажили ранения на суставах пальцев. На следующий день будет больно.

— Три штуки, братан — просипел Чейз, обмахиваясь деньгами, словно веером. Крид скорчил гримасу и выхватил банкноты у него из рук,

— Ты поедешь на грузовике? — крикнул Крид, когда я уже собрался уходить.

— Не-а, — ответил я, натягивая старую потрёпанную фланелевую рубашку с обрезанными рукавами. Чейзу нравилось дразнить меня по поводу того, что я соскребал одежду с прилавков комиссионных магазинов. Он кричал: по телефону звонит 1993 год и хочет вернуть свои модные вещи. А когда я показывал ему в ответ средний палец — смеялся.

Мы жили в жилом комплексе в миле от университета, в месте, кишащем студентами. Я не входил в классы с тех пор, как услышал последний звонок в пыльных коридорах средней школы Emblem High. Ребята, которые учились в университете, казалось, принадлежали к другому виду: гламурные, безупречные, пробирающиеся на ощупь в лучшие годы своей жизни. Экзамены закончились, и повсюду устраивали вечеринки. В трёх метрах от меня две милые девушки толкали друг друга локтями. Я знал, они шепчутся обо мне. Обе выглядели как дорогие цыпочки, богатые дочери из Скотсдейла, которые хотели ночь или две потусоваться в трущобах. В другой раз я, возможно, принял бы их непристойное предложение, которое читалось в густо подведённых глазах. Одного взгляда на их стройные загорелые ноги было достаточно для появления стояка. Но мой разум всё ещё был не в порядке, и я не хотел иметь дело с чем-то более сложным, чем я сам.

Я добрался до северной стороны комплекса, прежде чем нашёл здание, которое сейчас не служило местом для какой-то дикой вечеринки-оргии. Забравшись на выступ крыльца из тёмного кирпича, я поднялся на балкон второго этажа и оттуда прыгнул на плоскую крышу. Я знал типа, который там жил, парень из Эмблем, похожий на сову. Его звали Брейден. В первый раз, когда мы столкнулись у почтовых ящиков, я прочитал всё его презрение. Я не мог притвориться, что не понимаю почему. Но годы, которые мы провели в одном и том же дерьмовом городе, видимо, скрепили своеобразную связь. Однажды у бассейна он завёл разговор, и с тех пор мы стали почти друзьями. В тот день я спросил, почему он просто не плюнул мне в лицо и не перешёл на другую сторону. У него имелись все основания. Брей МакКенн свесил свои тощие белые ноги в бассейн и задумчиво посмотрел туда, где его горячая маленькая подружка вытиралась полотенцем.