Не хочу быть полководцем - Валерий Елманов

— Семьдесят рублей.

— Ношеное, — сердито проворчал Пров Титыч. — Богатый ношеное не купит, а у простого больше рубля за пазухой не сыщется. Десяток рублевиков дам, а боле…

— Ошибаешься. Мне так ни разу и не довелось ничего из этого надеть, — поправил я.

— Все одно, — махнул рукой Пров Титыч. — Ну, разве что пару рублевиков накинуть… — И выжидающе посмотрел на меня.

Несмотря на некоторые уроки, полученные у Ицхака, истинного профессионализма в умении торговаться я не достиг, а потому мы сговорились на двадцати, и повеселевший купец пошел собирать своих людей. Андрюха меж тем уже прибежал, выполнив мой заказ, так что через минуту я все приготовил к предстоящей проверке. Когда толпа опять собралась возле моего возка, из которого мы бережно вывели мальчика, народ смотрел на меня уже не сочувственно, как раньше, а скорее раздраженно.

«Понимаю, ребята, достал, — вздохнул я. — А что делать? Кому сейчас легко?» И объявил, что есть у меня некие сомнения, а потому, чтобы их окончательно разрешить, я с дозволения Прова Титыча проверю каждого из них с помощью ученого ворона, который сидит в возке, накрытый чугунком. Честному человеку бояться нечего. Надо только приложить руки к чугунку, и все. Но как только это сделает тать, похитивший мой ларец, ворон тут же начнет каркать, указывая на злодея.

— А мы его услышим из-под чугунка? — усомнился купец.

— Чего ж не услышать, — усмехнулся я. — Мы ж с тобой рядом с возком встанем. Ты с одной стороны, а я с другой. Он у меня страсть, какой голосистый, так что обязательно услышим.

И народ по очереди полез в возок прикладывать руки к чугунку. Моя ученая птица продолжала помалкивать, так и не издав ни звука. Наконец вылез последний.

— Ну что, — с некоторым разочарованием — не повидал диво дивное, но в то же время и с удовлетворением — и люди его честными оказались, и платье дорогущее почти задарма хапнет, полюбопытствовал Пров Титыч. — Али повелишь и мне в твой возок лезть? — Он сердито уставился на меня.

— Не повелю, — мотнул я головой. — Лучше громко прикажи своим людям поднять руки вверх.

— Зачем? — вытаращил глаза купец.

— Сам увидишь, — загадочно сказал я, надеясь, что не обманулся в своих расчетах и вор поступил именно так, как я предполагал.

И я не ошибся. Когда лес рук взметнулся вверх, то среди чумазых от сажи на чугунке — Андрюха специально подобрал самый закоптелый — замаячили две абсолютно чистые ладони.

— Ты видишь? — указал я купцу на их владельца. — То-то он самый первый на местных стал сваливать. А чугунок трогать не стал, испугался. Почему, как мыслишь?

Народ начал с любопытством поворачиваться в сторону единственного, кто побоялся, что ворон каркнет, Пров Титыч, побагровев, уже набрал в рот воздуха, дабы рявкнуть что-то грозное, но, к сожалению, ворюга сообразил быстрее. Поняв, что разоблачен, он не стал пытаться доказать свою невиновность. Вместо этого он припустил вприпрыжку в ближайший лес.

— Лови! Хватай! — раздались крики опомнившихся людей, и с десяток, не меньше, мужиков рванули следом.

— Три алтына тому, кто поймает! — крикнул вдогон купец.

Народ припустился порезвее.

— И от меня рубль! — добавил я.

Скорость преследователей тут же увеличилась вдвое, а я пояснил удивленному моей щедростью Прову Титычу, что в ларце лежит гораздо больше и, если не догнать татя, пользы от его разоблачения все равно никакой.

На самом деле причина была в ином. У меня не очень хорошая память на лица. Скорее уж средненькая. Чтобы я с первого взгляда хорошо запомнил человека, либо он должен обладать весьма запоминающейся внешностью, например, выглядеть таким же уродливым, как Малюта Скуратов (царя я тоже запомнил, но тот — исключение), либо сама встреча с ним должна сопровождаться очень драматичными обстоятельствами.

Случайное знакомство в лесу возле костерка было достаточно памятным, но особого драматизма в нем моя память не усмотрела. Кроме того, не стоит забывать про алкоголь, а он тоже негативно влияет на запоминание. Словом, рожа мужика в низко надвинутой на лоб шапке мне показалась странно знакомой, особенно нос, вот и все. Лишь когда я перевел взгляд с чистых ладоней на его лицо, тогда только в памяти проблеснуло, где именно я видел этот длинный острый нос. Не иначе как сумел он улизнуть от стрельцов, когда вязали шайку Посвиста, и вот теперь вынырнул, опять встав на моем пути, причем уже во второй раз.

Во второй, но не в последний — ожгло меня предчувствие. Оно вообще-то редко дает о себе знать, но уж коль зазвонил тревожный колокольчик, то стоит к нему прислушаться — просто так он сигнала не даст. Именно поэтому я не особо радовался, когда преследователи вернулись, гордо держа на вытянутых руках мой ларец — весь в комьях земли, но без остроносого.

— Ну, коль не пымали, стало быть, и награды нет, — поспешно заявил Пров Титыч.

Я, ни слова не говоря, принял ларец, достал из кармана ключик и вручил обещанное. Гораздо охотнее я отдал бы не рубль, а половину содержимого ларца, только чтобы остроносый сейчас стоял связанный передо мной, но ничего не поделаешь. Зато что касается дальнейших происшествий, то тут как бабка отшептала. Не иначе судьба решила дать мне передышку, чтобы я мог, как следует подготовиться к грядущим и куда более серьезным испытаниям, которые она собралась мне подкинуть в самом ближайшем будущем.

Глава 2

В ТИХОЙ ЗАВОДИ

В Костроме наши с Провом Титычем дорожки разбежались. Его путь лежал вверх по реке с одноименным, как у города, названием.

Купец, уважительно поглядывая на мой ларец, целых два дня назойливо предлагал мне пойти к нему в компаньоны, обещая оглушительную выгоду — на каждый рубль десять, не меньше.

— Серебрецо там не в чести, но нужный товар мы прикупим за день, — соблазнял он. — А река не земля, сама везет.

Я усмехнулся, ради интереса узнал, куда именно предстоит ехать, и, выяснив, что приказчик его ждал даже не в Соли Галицкой, а гораздо дальше, в граде Устюге, который лежал в устье Сухоны, там, где она впадает в Северную Двину, окончательно потерял интерес к заманчивой прогулке.

— Тогда продай хоть ворона, — взмолился он. — Тебе он ныне ни к чему, а мне бы ох как сгодился.

— Улетела птица, — коротко отрезал я, не желая вдаваться в подробности и рассказывать, что на самом деле ее не было вовсе.

— Как же это ты недоглядел? — расстроился купец.

— Сам выпустил, — беззаботно помахал я рукой. — Негоже такую умницу взаперти держать. Да и обещал я ему.

— Ворону? — вытаращился на меня Пров Титыч.

— Ну да, — беспечно кивнул я. — Иначе он бы отказался татя распознать.

— А ты что же, с птицами говорить могёшь? — боязливо осведомился он, с испугом поглядывая на меня.

— Не со всеми, — пояснил я. — Среди них глупых много. С теми не умею. А если умная, так чего же не поболтать — что видали, что слыхали. Они многое знают.

Больше он ко мне со своим предложением насчет компаньонства не приставал, и мы расстались.

Человечек, который не просто подробно растолковал, как добраться до нужной деревеньки, но и согласился сопроводить нас до места, нашелся через два дня. Правда, содрал он с меня за это изрядно, но я сам виноват — на радостях забыл поторговаться.

Новые испытания начались к вечеру следующего дня. Оказывается, деревенек под названием Сморода несколько, и проводник — маленький тщедушный мужичонка по имени Петряй — привел меня совсем к другой. То-то мне с самого начала показалась странной слишком большая разница в описании пути. Уж очень много несоответствий было между рассказом Анастасии Ивановны и этим путем. К сожалению, та рассказывала тоже не очень-то внятно, с пятое на десятое, многое, упустив из виду, поскольку давно не бывала в родных краях, вот я и подумал, что ничего удивительного в этих различиях нет. Разобраться-то в ошибке я разобрался, только теперь было непонятно, как лучше всего ее исправить, поскольку местные жители про другую Смороду даже не слыхали.

— Ничего, ничего, — успокаивал я меньшого Висковатого. — Выберемся. — Ничего, ничего, — послушно повторял он за мной, и в его глазах мелькала искорка понимания.

Маленькая, совсем крошечная, но я чувствовал — она там есть, и огонек ее постепенно разгорается. Это радовало настолько, что остальные мелочи вроде очередной вынужденной задержки меня беспокоили не очень сильно. Подумаешь, заплутали… Ничего страшного. Выберемся.

Вообще-то самое разумное в моей ситуации — повернуть обратно на Кострому, но мне было боязно за мальчишку, потому что означало еще одну ночевку в лесу, а там могло случиться всякое. Нет, я вовсе не имею в виду ночных разбойников. Как ни странно, но встречи с ними я не опасался, хотя пару раз, еще, будучи в городе, ловил на себе чей-то пристальный взгляд. Был он не очень-то добрый, скорее напротив. Но тут ведь обычно как — оглянешься по сторонам, ничего не заметишь и успокоишься, решив, что показалось. Я и успокаивался, встревожившись лишь раз, когда в десятке метров от себя заметил знакомую рожу с длинным острым носом.