Я в порядке, и ты тоже - Камилла Пэган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я любила своего мужа. Я любила своих детей. По большому счету, мне нравилась моя жизнь.
Но я до чертиков устала.
И, может быть, поэтому тем июньским утром, когда Санджей, обернутый полотенцем, сидел, развалившись, и листал телефон, когда я, как заводная, бегала кругом, загибала ресницы, одновременно заталкивая в контейнеры овощную соломку и застегивая молнии на рюкзаках двух бездельников в человеческом обличье, я позволила себе ужасную крохотную поблажку.
Которая заключалась в том, что я призналась себе, что мне действительно хочется уехать.
Глава 2
Мы с Санджеем познакомились шестнадцать лет тому назад в теперь уже почившем в бозе глянцевом журнале Hudson, воображавшем себя любимым детищем Harper Vanity Fair. Я уже около года работала там младшим редактором, когда Санджея наняли помощником музыкального редактора. Притяжение возникло мгновенно, я все еще помню, меня будто током ударило, и мы оба закрыли глаза в тот момент, когда нас представляли друг другу, помню трепет, который долго не проходил у меня внутри после того, как Санджей фланирующей походкой и в полном спокойствии отошел от меня на своих длинных ногах.
Через несколько месяцев мы стали парой. Казалось, мы просто идеально подходили друг другу, и я гадала, почему мы не соединились раньше. Оба мы грезили о литературном творчестве: я хотела писать детские книжки, он – заниматься музыкальной журналистикой – и мечтали когда-нибудь создать семьи, которые были бы счастливее тех, в которых выросли мы сами. Мы часами разговаривали, а потом на какое-то время погружались в самое расслабленное молчание. Все ссоры, которые возникали между нами, быстро решались в постели.
Но через два года я внезапно решила, что готова угомониться, что, в сущности, означало: «Мне всего двадцать пять, и я боюсь, что все это слишком серьезно». Я помню ту минуту, когда я порвала с ним, чего мне не следовало делать, но колесо закрутилось, и я не позволила себе думать о том, что я совершила ошибку. Мы были слишком молоды для того, чтобы выбирать партнера на всю жизнь, и мне казалось, что Санджей со временем все равно порвал бы со мной. Не умнее ли было упредить его и справиться с потерей на своих условиях?
Такова история, которую я несколько лет рассказывала сама себе. Сначала я удостоверилась только в том, что не готова угомониться, встречаясь с вереницей неудачников и ничтожеств. Потом я вступила в полусерьезные отношения с курильщиком марихуаны, который любил меня даже больше, чем травку, и желал знать, почему я отказываюсь сказать ему заветные три слова. В конце концов я объяснила, что не люблю его, и весь следующий год провела в одиночестве. Именно тогда я поняла, что жить без Санджея намного хуже, чем жить в страхе от того, что он может бросить меня. Я совершила ужасную ошибку, возможно, самую большую в своей жизни. Но было слишком поздно.
За год до нашего разрыва он покинул Hudson, и от наших друзей я узнала, что он работает научным ассистентом у одного историка в штате Колумбия и время от времени пишет статьи для журналов. Из Гарлема он переехал в Гринпойнт, что неподалеку от Бруклина, и завел себе постоянную подружку – женщину индийского происхождения, которую, держу пари, он любил, пусть даже наши друзья, проявляя излишнюю предупредительность, не посвящали меня в такие подробности.
Потом одним дождливым сентябрьским вечером мы столкнулись с ним на улице у его любимого книжного магазина в Ист-Виллидж. Я бы назвала это совпадением, но на самом деле это было следствием того, что я не отказала себе в удовольствии пройтись по его любимым местам, как делала изредка, возвращаясь домой с работы, или когда мне нужно было придумать что-то конструктивное. Как раз в тот момент, когда я подходила к магазину, Санджей выходил из него.
Помню, что я не поверила своим глазам. Возможно ли, чтобы высокий мужчина в темных джинсах и вельветовом пиджаке оказался Санджеем? Несомненно, это был красавец, а не ужасающе тощий индийский парень. Стоило ли мне воскрешать его в памяти? Может быть, лучше спрятаться под зонтиком и проскользнуть мимо, чтобы не выглядеть охотницей, на которую я отчасти была похожа.
Потом он окликнул меня:
– Пенни!
Наши взгляды встретились, и я одарила его самоуверенной улыбкой.
– Привет, – одновременно произнесли мы. А затем оба рассмеялись.
Держа в одной руке бумажный пакет с книгой, Санджей жестом поманил меня к себе. Сложив зонт, я присоединилась к нему, стоявшему под тентом книжного магазина, с которого к нашим ногам каскадом стекала вода. Прежде чем заговорить, мы минуту смотрели на нее.
– Как ты жила? – спросил Санджей.
– Я скучала по тебе, – призналась я.
– Я тоже скучал по тебе. – Хотя он говорил робко, мне показалось, что я вижу в его глазах что-то еще. Может быть, три года спустя он больше не любил меня? Однако когда я пристальнее вгляделась в черные озера его зрачков, то решила, что, возможно, он говорит правду.
– Не хочешь уйти отсюда? Пойдем, выпьем по чашке чая или еще чего-нибудь на твой вкус? – сказала я, не подразумевая ничего другого. Что это было, если не любовь со второго взгляда? Увидев его, выходящего из книжного магазина, я поняла, что моя жизнь больше никогда не будет прежней, если только Санджей не захочет забрать меня с собой и увести куда угодно.
Несколько секунд он не отвечал, и мое сердце засбоило, пока я готовилась услышать «нет».
– Да, – сказал он.
Два месяца спустя мы обручились и поженились. Я никогда не была поклонницей пышных свадеб, мое сражение с родителями Санджея, которые хотели пригласить на торжество шестьсот гостей, навсегда отвратило меня от них. Но из этого опыта мы вышли блаженными новобрачными. То, как мы искали и обставляли квартиру, приглашали гостей на вечеринки и устраивали свой первый званый ужин в честь Дня благодарения, ездили по разным незнакомым местам, будь то пуэрториканский ресторан в Бронксе, претендовавший на то, что там пекут самые вкусные empanadillas[1] в Нью-Йорке, или в Мумбаи, где семья его отца устраивала торжество, все это для меня было приключением с Санджеем. И хотя наша головокружительная гонка замедлилась, когда подготовительные курсы для поступления в медицинскую школу стали пожирать его ночи и выходные дни, все равно это было безрассудное время, наполненное надеждами и обещаниями.
Тогда мне хотелось,
