Дневники черного копателя. Часть II. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2006—2007 - Павел Горбачев

заката, а сразу пойти домой. День был потрачен на пустые поиски, и лучшей стратегией его завершения будет усиленный отдых. На следующий день мы вместе решили уйти подальше от деревни. Такой точкой для нас было урочище Соино, как называл его Гена. А по карте, с которой я теперь сверялся по нескольку раз в день, оно называлось Малое Соино, причем где-то рядом было еще и Большое Соино, а также деревни Белоусова, Федоровка и сельцо Александровское. Ни один из этих населенных пунктов из них до наших дней не сохранился…

В этот день мы вышли пораньше, поскольку прекрасная погода обещала хорошее настроение. Когда мы проходили Толкачи, я решил снова взглянуть на карту. Каково же было мое удивление, когда я там увидел справа от Толкачей обозначение артиллерийского орудия. Оно было отмечено как раз там, где я наткнулся в лесу на станину от взорванной немецкой гаубицы. Поразившись точности этой карты, я стал внимательнее изучать символы. Оказалось, что всяких закорючек и знаков там великое множество, только на черно-белом ксероксе с цветного ксерокса не все они оказались хорошо различимы. Вот мы дошли до поляны в урочище Соино. Сюрпризом был толстый слой лежащей на земле травы. Недолго думая, мы подожгли сухую траву, а сами пошли по дороге дальше в лес, чтобы вечером пройти тут снова и отработать с металлоискателями зачищенное от травы поле. Буквально за десять минут огонь охватил все поле, дым от горящей травы поднимался высоко. Картина напоминала последствия боевых действий, огонь и дым принесли в эти забытые Богом места немного жизни. Мы не боялись, что огонь перекинется на лес и запустит верховой пожар: лес после затяжной зимы был еще достаточно мокрым, земля хорошо держала влагу, и кое-где на северных склонах оврагов до сих пор держались последние островки снега. Мы вышли к речке Тагоще и пошли вдоль нее в сторону одноименного урочища.

Некогда полноводная Тагоща, как мы видели, давно уж превратилась в средний ручей. Мы иногда выходили на островки посреди русла и прямо там находили лежавшие по верхам чугунные котелки, железные сковороды, ржавые петли от деревенских дверей. В одном месте я нашел вросший прямо в стенку берега немецкий противогаз. Стас чуть подальше нашел прямо в реке сгнивший противогазный бачок. Это были уже находки-маркеры, по которым можно было определить богатые на военное железо места. Все сразу забыли о спешке и принялись «пылесосить» площади, а я взял видеокамеру и стал фиксировать все, что видел. Так мы ходили примерно полтора часа – стандартное время для того, чтобы найти все, что плохо лежит. Но тут больше ничего не лежало, и мы прошли по руслу чуть ниже. Когда я заметил большой сухой овраг с молодой крапивой, оккупировавшей его, то предложил товарищам проверить этот примыкающий к берегу овраг. Мне сразу вспомнили фотографии со сталинградского форума, где копатели находили в овражных блиндажах множество всяких интересных вещей. К счастью, в этом овраге тоже были ямы, напоминавшие блиндажи или землянки. Стас и Саша наперегонки побежали осматривать с металлоискателями их брустверы и места у входа, а я с Геной пошел прямо посередине оврага. Одну за другой я выкопал там две ржавые немецкие каски. Увы, но именно середина оврага, в которой все время скапливалась вода, сгубила эти каски. Достав их из земли, я, как дискобол, стал метать их в сторону Стаса и Саши, заранее зная, что каски до них не долетят. Как только каски падали на землю, они буквально рассыпались в прах… Так у нас пошел драйв, и Саша отрыл по верху оврага две гранаты: советскую РГД-33 и немецкую М24. Металл у обеих сохранился чисто символически, но такое результативное копание уже само по себе приносило удовольствие. Пока Стас пытался определить, что же за сигнал попался ему прямо в одном из блиндажей, мы с Геной нашли и стали выкапывать патроны от советского противотанкового ружья. Они лежали плотными рядами, их сохран был неплохим.

– Тут была брезентовая сумка с патронами, – предположил Гена, – ткань сгнила, а патроны остались лежать плотно уложенными.

Он был прав, и один за другим мы вытащили из этой ямки почти два десятка патронов. Был ли тут склад боеприпасов, или здесь держали оборону советские бронебойщики? Никаких других артефактов мы больше с Геной не нашли. Набрав полные карманы патронов, мы решили «побабахать» ими на 9 мая, устроить в деревне небольшой салют в честь досточтимого праздника.

Стас так ничего не нашел в яме, поэтому его жажда находок была не утолена. Он выбрался из оврага и стал ходить по верхам. Постепенно мы все покинули овраг, удостоверившись, что все места зачистили. Сделав круг, мы по лесу подошли обратно к Соино. Трава на поле почти полностью выгорела, лишь кое-где оставались догорать маленькие островки. Мы все вышли на поле и стали тушить их. После этого настало время легкой прогулки с металлоискателем. Долго мы там ходили, но все время натыкались на очень старые ямки, следы деятельности наших конкурентов в прежнее время. Конечно, на таком приметном месте копать будут в первую очередь. Тогда мы пошли к дороге, перешли ее и решили исследовать лес, примыкавший, согласно карте, к урочищу Карское, как называл его Гена. На карте 1942 года это место было обозначено как деревня Карская.

Я то и дело останавливался, чтобы поснимать на видеокамеру наши переходы по лесу, процесс копания, диалоги товарищей и мало-мальски ценные находки. Так постепенно сложилось, что Гена ходил за Сашей с лопатой и выкапывал то, что он назвонил, Стас ходил сам по себе. Каждый нашел свою волну, работал в удобном ему темпе. Никто никого не отвлекал, никто никому не мешал.

На моих глазах Стас зашел на залитую водой полянку и вытащил из черной глины алюминиевую крышку от советского котелка. Она была в зеленой краске, почти не пользованная. На крышке снаружи было клеймо «Красный Выборжец,1938 год». Стас очень обрадовался, стал отмывать ее от грязи. Это была находка из той серии, которые он мечтал найти. После этого он поблизости от этого места выкопал пару гранат РГД-33, остатки противогаза и большие гильзы от пушки.

Саше, который копался метрах в пятидесяти от Стаса, досталась другая интересная штука – латунный рожок для подачи сигналов! Правда, он был смят, сплющен и покорежен. Саша оттер те места, до которых можно было добраться, и мы увидели слабо просматриваемое клеймо с надписями на немецком языке. У рожка были два латунных кольца для крепления к подвесу. Такие рожки были скорее символическими, нежели практическими предметами, их хранили при подразделениях и использовали для торжественных построений. Значит, тут советские и немецкие вещи перемешались в кучу, и у нас есть шанс найти здесь больше интересных вещей. Я присоединился к Саше и Гене, и мы стали ходить по небольшому оврагу, примыкавшему к этой полянке. Через полчаса к нам приходит Стас, чтобы поинтересоваться успехами. Мы ничем похвастаться не могли, зато Стас с напускной скукой в голосе сообщил, что нашел жетон.

– Вот тут, недалеко, – зевая, рассказывал он нам подробности, – рядом больше ничего не было.

– Покажи жетон-то, – взревели мы с Сашей, – хватит нас мучить!

Стас снял рюкзак медленно, поставил его на землю, стал открывать верхний клапан. Оттуда он достал полиэтиленовый пакет, в котором и лежал жетон. Вот как успел упаковать находку!

– Целенький, алюминиевый, – улыбался Стас, протягивая нам жетон.

Это был жетон подразделения Panzerabwehr-Abteilung 186, то есть «186 отделение противотанковой защиты». Все пазлы уже складывались в единую картину: этот жетон немецкого противотанкиста, катки от разбитых танков Т-34, поляна с уничтоженными советскими танками. Это были приметы большого сражения, когда советские войска пытались прорвать в этом районе линию фронта, и им противостояли специально обученные истребители танков с немецкой стороны. Можно себе представить, какая ожесточенная мясорубка тут была! Что ж, это именно то место, которое мы так долго искали.

Гена во всех наших походах ходил вообще налегке, он не носил с собой рюкзака или сумки. Лишь изредка он что-то брал себе из находок. В основном его интересовали патроны для винтовки Мосина. Как только мы находили их, он тут же принимался сортировать их по степени сохранности. Патроны с ржавыми пулями он сразу выбрасывал. Более целые он откладывал, после чего начинал трясти их у уха, стараясь услышать, шуршит ли порох внутри? Если шуршит, то это шанс, что порох остался сухим, хотя надежд на это после шестидесяти лет лежания патронов в земле было крайне мало. Тем не менее, Гена постоянно этим занимался – значит, знал, что делал. Но свою винтовку он нам так и не показал, лишь призрачно намекал, что она у него имеется…

Стас ушел один в заросли травы на довольно мокром месте. Это была поляна с очень мягким и рыхлым грунтом почти черного цвета. Там он ходил с металлоискателем непродолжительное время, после чего вышел один с пустыми руками.