Прививка от бешенства - Валентина Андреева

Мои попытки найти листок с записями потерпели фиаско. Никак не могла вспомнить, куда его определила. Решила пока не терять времени на поиски:

– Ладно, потом найду. А еще лучше – перепишу заново. И надо найти Анну. Можно, конечно, сразу позвонить Листратову, помощник прокурора будет искренне рад простому привету, который ты передашь от меня. Но останавливает угроза в адрес ребенка Анны. Следует обсудить вопрос звонка Листратову с ней.

– Может, все это чья-то дурацкая шутка? – с надеждой спросила Наташка.

– Ну да! Можно умереть со смеху.

– А как мы ее найдем? Я даже фамилии не знаю. У меня записан только номер мобильника. По номеру, с которого отправлено сообщение, тоже звонить без толку: абонент отсутствует или находится вне зоны. А как было бы замечательно, находись он уже в зоне, на заслуженном от преступлений отдыхе, за надежной решеткой.

Подруга на пару секунд прикрыла глаза.

– Лирическое отступление… Так! Влезем в справочник мобильника, будем названивать всем подряд, пока кто-нибудь не даст адрес или номер домашнего телефона Анны.

– А если наткнемся на маньяка? Вот он расстроится! Еще работы прибавится – в дополнение к Анне бесплатно придушить двух ненормальных, у которых она случайно забыла свой мобильник с его угрозами.

– Почему бесплатно?

– Гуманитарная помощь самому себе от себя самого.

– Ты думаешь, Анну придушат?

– Ну откуда ж я знаю! Маньяк по этому поводу не распространялся.

– Тогда с чего ты взяла, что нас придушат?

– Наталья, тебе не все равно?

– Нет! Тебе тоже – мы должны продумать варианты самообороны.

– Есть один надежный – никому не звонить с мобильника Анны. Ждать, пока она сама объявится. Рано или поздно вспомнит, где могла забыть свой телефон.

К сожалению, в отношении надежности этого способа я оказалась не права. Но изменить что-либо мы уже не могли.

– Мама дорогая!

Наташку как ветром сдуло с табуретки.

– А вдруг она мне домой названивает? Твоего номера я ей не давала! – донеслось из коридора.

В отсутствие Натальи я обнаружила на холодильнике очередной листок с рекламой стоматологического центра (и кто их туда складирует?!) и еще раз переписала на чистой, пропадавшей без толку стороне номера телефонов, с которых были посланы сообщения. Пока отвлеклась на кошачьи разборки, и этот листок куда-то пропал! Прямо какое-то наваждение… Новые поиски на холодильнике дали результат Наташкин блокнот, за которым она недавно бегала к себе. Я аккуратно занесла в него все тексты сообщений, содержащие угрозы в адрес Анны, и номера телефонов, с которых они отправлялись. Но анализировать сообщения было некогда. Мобильник Айболитки звонил довольно часто, пришлось его отключить. Пусть думают, что кончилась зарядка или деньги на счету.

Анна связалась с Натальей часа через полтора. Извинилась и сбивчиво спросила, не забыла ли у нее коробку с обезболивающими препаратами. Наталья, вовремя сообразив, что слово «мобильник» не упоминается ветеринаршей намеренно, тут же с готовностью сообщила – оснований для беспокойства нет, лекарство в надежном месте – на холодильнике у соседки. Ни одна собака, а тем более кошка, на него не посягнет даже случайно. Анна слегка удивилась и попросила разрешения заехать после восьми. Сразу стало понятно, что перекур в небесной канцелярии, ведающей осадками, не для нас с подругой – на дачу мы сегодня не попадем. Завтра – тем более. Простой на небесах заканчивался, метеосводка сулила кратковременные дожди. Обычно так маскировали затяжные осадки – чтобы не очень расстраивать москвичей, все они помешаны на прогнозе погоды больше, чем на курсе валют и собственном здоровье. Муж на полном серьезе рассказывал, что полторы недели назад тяжелобольная старушка, прооперированная в их отделении, мгновенно вышла из коматозного состояния только благодаря ворчанию санитарки, недовольной погодой. Пожилая женщина, любившая поговорить, в том числе сама с собой, наводя чистоту в реанимационной палате, пожалела бедных родственников коматозницы, намеревавшейся помереть в такой дождь. А затем и ее, бедняжку, – ничего приличного не наденешь.

Очнувшись, больная первым делом заявила, что не собирается мокнуть под дождем в новом, подаренном дочерью на день рождения цветастом костюмчике, который, как ей кажется, обязательно полиняет. А поэтому помрет другим разом – в хорошую погоду. У санитарки тут же прихватило сердце. Сейчас обе пожилые дамы хоть и лежат в разных отделениях, но дружат все свободное от процедур и сна время.

С половины восьмого мы сидели у Наташки на кухне и поочередно глазели то на часы, то на трубку городского телефона. Временами я еще успевала взглянуть в темное окошко мобильника Анны.

– Я бы на ее месте непременно позвонила по домашнему телефону от последнего щенка. Анна жаловалась, он в Текстильщиках живет, оттуда до нас пилить и пилить… – вздохнула Наташка. – Хозяева у него при деньгах, зато с приветом. Вместо детей завели собаку с серьезной родословной и без конца таскали ее на руках. Теперь у щенка слабые лапки. Анна порекомендовала им заставить собаку плавать, так хозяйка ежедневно стала выгуливать лабрадоренка на речку и барахтаться вместе с ним в воде по полчаса. Не помогло. Тогда они вывезли собаку на море. Вчера вернулись. Зря предки щенка в свое время не согрешили. Королевская кровь слишком голубая…

– Ты уверена, что ваши часы идут правильно?

Меня совершенно не занимали никакие щенки.

– Полчаса, наверное, сидим, а всего пять минут прошло.

– А не надо обращать на них внимания. Давай выйдем к подъезду? Постоим, погуляем…

– Хорошая мысль. Только Деньку не бери.

– Сама знаю. Боря приучил ее к команде «Рядом! Сидеть!» или «Сидеть рядом!», точно не помню. Теперь можно не беспокоиться, что удерет, только беда в том, что собаку слегка переклинило – всем прохожим старается лапу подать. Не все понимают хорошее воспитание – шарахаются… Ты что, прямо так и пойдешь в люди? – В голосе подруги звучало осуждение, которого я вначале не поняла. – Прямо с кухонным полотенцем на плече? Хотя для конспирации… Вдруг за Анной этот маньяк следит? Пожалуй, я тоже переодеваться не буду и полотенце прихвачу. В него мобильник и замотаем. А для достоверности переговоров коробку с хлористым кальцием прихвачу. Хотя мне его жалко.

– Ты меня поражаешь! Что значит коробка твоего кальция, смешанного с хлоркой, по сравнению с жизнью Анны?!

– Она значит возможность приготовления кальцинированного творога. Берешь пакет молока, вливаешь туда ампулу… Да ты и сама прекрасно знаешь. Ой, что-то я так нервничаю!

– Я догадалась. Ты в мое кухонное полотенце свой мобильник пеленаешь и при этом болтаешь, не переставая.

– Слушай, прекрати попрекать меня полотенцем! Я тебе свое подарю. Что ты сказала?

Повторять не пришлось. Подруга с высоты своего роста тупо посмотрела на дело рук своих и аккуратно распеленала телефон.

– Сколько лет прошло с момента окончания медучилища, а все помнится. Мы практику в роддоме проходили.

– В жизни – тоже, – вздохнула я. – Наши дети росли без памперсов. Даже ткани на пеленки не было.

– Зато мы думали, что одной ногой в коммунизме, и жалели весь капиталистический мир, у которого обе ноги завязли в дерьме. Кто ж знал, что это просто ковровое покрытие… такого цвета. Я пойду за хлористым кальцием.

Вернулась Наташка очень быстро. Я даже не успела очередной раз сотворить себе из нее кумира – у подруги всегда идеальный порядок и все вещи на своем месте. Единственный недостаток ее домостроя – муж и сын постоянно ищут это самое «свое место» собственных вещей.

– Чудеса-а-а, блин! – промычала она, и мне сразу не удалось понять, что такого чудесного в коробке с лекарством, которую Наташка держала на вытянутых руках, как каравай. Пришла в голову безумная мысль, что кальцинированный творог получился у подруги и без молока. Прямо из воздуха. – Анна действительно оставила у меня коробку с лекарством для местной анестезии…

– Тебе повезло больше, – чуть запнувшись, сказала я. – На мою долю пришелся аппарат с угрозами. По крайней мере, нам незачем таскать вниз кухонное полотенце. Будет весьма интересно, если Анна вообще не теряла свой мобильник.

– Ты хочешь сказать… Ирка! Сейчас же вспоминай, когда ты последний раз убиралась на холодильнике?!

– Вчера… – слегка помедлив, неуверенно ответила я.

Перед глазами мысленно пронеслась картина моего вдохновенного труда. Чудесное виденье притормозилось на этапе привычного сбрасывания с холодильника в мусорный пакет содержимого очередного пластикового поддона из-под полуфабрикатов: шайбочек, гаечек и другой полезной в других местах лабуды, регулярно притаскиваемой мужем и сыном непонятно откуда. Раньше я, протирая пыль, имела глупость спрашивать, для чего нужен нам весь этот мелкий хлам? В ответ получала возмущенный рев раненных в душу добытчиков и сразу как-то мельчала даже в собственных глазах. Если бы со временем не поумнела, освобождаясь от металлолома сначала избирательно, потом и радикально, накопленного железа вполне хватило бы на танк российским вооруженным силам. Подарок от семьи Ефимовых! Еще на холодильнике лежал Наташкин блокнот, ручка, рекламный листок с чьим-то наспех записанным моей рукой телефоном и… все.