Потрясающая история - Алан Милн

- На место редактора я заполучил Бранта, тут мне повезло, а его заместителем будет Сперанца, ты его, разумеется, знаешь, основатель индифференционализма. Брант хочет иметь ежемесячный обзор романов, он говорит, что мы не должны отрываться от низших сословий, и я сказал, что знаю человека, который нам нужен. Это ты, старик. Пятнадцать фунтов в месяц, я думаю, за статью в две тысячи слов, и, естественно, ты волен в выборе книг, которые затем можешь продать. Получится неплохо. Нам представляется, что ты мог бы назвать свой раздел "Козлы и бараны". Козлов ты взгреешь, точно так же, как в Оксфорде, а истинных писателей необходимо всемерно поддержать. Разумеется, многие из них будут писать для нас, но личные соображения не должны мешать делу.

Голова Замарашки пошла кругом. Его поразила удивительная перемена, происшедшая с Арчибальдом Баттерсом, перемена, еще более разительная тем, что она никоим образом не сказалась на его поведении. Те же радушие и дружелюбие, как и раньше, но с вновь приобретенными шкалой ценностей и уверенностью в себе, теперь присущими Арчибальду, как новый, отлично сшитый костюм, который он решил купить, не испытывая недостатка в деньгах.

Смущала Замарашку и подоплека приглашения на работы. Кому-то не хотелось "отрываться от низших сословий" и кто-то еще тут же вспоминал именно о нем! С другой стороны, его оксфордские статьи не канули в Лету, да и встреча со скобяным производством отдалялась на неопределенный срок. Замарашка с радостью возненавидел бы Арчи за его деньги, духовное развитие, нынешнюю внутреннюю уверенность и, особо, за покровительственное отношение. Но выпитая бутылка бургундского и перспектива безоблачного будущего выбивали почву из-под ног столь свойственного ему чувства. Но он все равно пообещал себе, что найдет возможность и хотя бы раз в своей статье поставит Арчи на подобающее ему место.

Прогрессивность "Асимптоты" не вызывала сомнений и месячный перерыв перед следующим номером дозволял читателям подтянуться до уровня журнала. Длинная поэма, почти целиком состоящая из знаков препинания, вызвала немало восклицаний и вопросов в одном или двух письмах, поступивших в редакцию, и мистеру Бранту пришлось напомнить их авторам, что широкая публика не поняла Браунинга, когда тот опубликовал первые стихотворения. И недоумевавшие (S. W.7), забывшие об этом, успокоились. Искусство - и этот довод являлся решающим для истинных его ценителей, не могло стоять на месте. Под руководством "Асимптоты" оно продвигалось вперед вдвое быстрее.

Если Замарашка и посчитал, что его унизили при встрече, предшествующей вступлению в должность, ощущение это исчезло, едва он начал писать ежемесячные статьи. Он забраковал заголовок "Козлы и бараны": различие, несущественное для читателей, в большинстве своем далеких от сельского хозяйства, да и некоторые могли предпочесть козлов. Не случится ли, что термин "бараний", как характерный признак прогрессивного литературного произведения, вызовет меньший интерес, чем "козлиный"? Что делать, если чьи-то козы окажутся овцами, следующими по протоптанной тропе, а в чьих-то овцах проявятся козьи наклонности? С доводами Замарашки согласились и его раздел получил название "Золото и мишура".

На новом месте Замарашка подтвердил то хорошее мнение, на создание которого он положил столько усилий. Пусть журнал мало кто читал, но "Золото и мишура" стали "гвоздем" "Ассимптоты". Немногочисленные подписчики оторваться не могли от этого раздела, вероятно потому, что и автор писал его с удовольствием. Наконец-то он получил трибуну, с которой мог обратиться к миру. Все и вся, ненавидимые им так или иначе оказывались в его статьях и выставлялись на осмеяние. Но больше всех, почти в каждом номере, доставалось человеку, лишившего Замарашку его законного имени: Майклу Гартигэну.

"В этом номере мы коснемся лишь одного романа, "Лорд Гарри спешит на помощь". Возникает вопрос, неужели нам больше нечего предложить читателям, никакого золота, в противовес мишуре? Ответ прост: стоит книге Гартигэна появиться на магазинных прилавках, как на всем остальном появляется отблеск золота. Поэтому мы не решились оценить, мы не в силах установить истинные достоинства любой другой книги".

Так начиналась единственная большая рецензия, которой когда-либо удостаивались книги Майкла Гартигэна. Казалось бы, Замарашка мог выплеснуть всю переполняющую его ненависть в две тысячи слов или попридержать то, что осталось, до выхода следующей книги о лорде Гарри. Но нет, Майкл стал для Замарашки притчей во языцех, для которой всегда находилось место.

"Несмотря на жестокую критику, которой мы подвергли мистера Спратта, пусть он не думает, что мы ставим его на одну полку с книгами Гартигэна. Мы не собирались так оскорблять его, мы не можем поступиться нашим восприятием литературных ценностей. Мы просим мистера Спратта лишь об одном: пусть он перестанет писать книги и найдет какое-нибудь другое общественно полезное занятие". Так, одним ударом Замарашка бил и по мистеру Спратту и по мистеру Гартигэну. "Хотя мы и посчитали, что "Загнанные тела" возвысились над мишурой, мистеру Фиркину рано успокаиваться на достигнутом. Можно быть неграмотным, но писать лучше Гартигэна, можно быть почти гением, но уступать Прусту. Мистеру Фиркину еще есть чему поучиться".

Статьи Замарашки доставляли немалое удовольствие как читателям, так и писателям, не упомянутым в них, но только не Майклу Гартигэну. По достоинству оценили их и те, кто не подписывался на "Асимптоту", но мог полистать журнал в своем клубе. Они скоро обнаружили, что понимают, о чем идет речь, лишь читая "Золото и мишуру". Наступил праздник и для самого Замарашки, когда издатель в рекламе на вновь выходящую книгу указал, что по мнению Рассела Грайса, интересующиеся современной литературой не имеют права не прочесть роман "Мертвая трава". Вторым праздником стал день, когда другой издатель, расхваливая одну из совершенно не покупаемых книг, заявил, что на ней "стоит проба золотого стандарта "Асимптоты".

Общественное признание позволило Замарашке увидеть себя в несколько ином свете - не только разрушителем, но и создателем репутаций. "Золото и мишура" могли не только низвергнуть в пропасть, но и вознести на Олимп любого литературного гения. А Расселу Грайсу предстояло твердой рукой возложить лавровый венок на чело выбранного им Мастера.

Таковым стал Дж. Фрисби Уинтерс, автор "Метрономного ритма". Уинтерс написал еще три романа, каждый из которых был куда более путаней предыдущего. Для читателя-традициониста они представляли собой нечто неразборчивое, много раз правленное, листы первого карандашного наброска, собранные воедино с пометками "оставить, как было" и отданные машинистке, едва научившейся отличать точку от запятой, а заглавную букву - от прописной. Результатом стал мрак и ужас, пусть и весьма выразительный. И действительно, мистер Расселл Грайс отметил, что "Метрономный ритм" стал наиболее впечатляющим творческим вкладом в художественную литературу.

4.

Трудно представить, чтобы Майкл Гартигэн подписался на "Асимптоту", когда журнал впервые вышел в свет. Он просто не подозревал о существовании этого печатного органа. Но Майкл был клиентом агентства, подбиравшего вырезки из газет и журналов. Мисс Фейрлоун читала все поступающие вырезки, нелестные рвала, остальные передавала дальше. Но как-то утром она вошла в святая святых, положила стопку вырезок на стол Майкла и, помявшись, протянула ему еще одну.

- Взгляните на эту заметку, мистер Гартигэн.

- Что-нибудь хорошее?

- Совсем наоборот, мистер Гартигэн.

- Тогда я не хочу ее видеть. Зачем мне это нужно?

- Я считаю, это клевета, мистер Гартигэн. Я подумала, что вы захотите принять ответные меры. Это... это бесстыдство! Никому не дозволено писать такое!

- Так плохо? Давайте посмотрим,- Майкл взял вырезку, пробурчал: "А, одно из этих изданий", и углубился в чтение. Мисс Фейрлоун озабоченно наблюдала за ним, со слезами на глазах, изредка повторяя: "Какая гнусность!"

- Мы должны стойко выдержать это испытание,- Майкл отложил вырезку.Расселл Грайс нас не любит. Кто он такой? Вы что-нибудь слышали о нем?

- Никогда! - с негодованием воскликнула мисс Фейрлоун.

- Возможно, я не попал по посланному им шару, когда в школе мы играли в крикет, или опередил в каком-то состязании. Такое западает в душу.

- Вы хотите, чтобы я занялась этим, мистер Гартигэн?

- Чем именно?

- Договорилась о встрече с вашими адвокатами, чтобы вы могли подать на него в суд.

- По мне, лучше дать ему по носу и заплатить сорок фунтов штрафа. Гораздо дешевле и намного приятнее. Ну, мы посмотрим. А пока приносите мне все, что касается этого типа. Я даже думаю, что неплохо подписаться на эту паршивую газетенку, как там она называется... "Асимптота". Вы это сделаете?

- Конечно, мистер Гартигэн.