Тень, что внутри. - Джин Кавелос

— Сегодня утром мне каким–то образом удалось включить мышь, когда я держала ее в руке.

— Да? — сказал он, и его вопрос звучал больше похожим на утверждение. — Как это случилось?

Он наклонился вперед и устремил взгляд на мышь, лежавшую на дне бокса.

— Что–то не так? — спросила она.

— Что? Нет, — он выпрямился. — Просто я мало спал этой ночью.

— Я тоже, — улыбнулась Анна. — Я пришла сюда ни свет ни заря, а когда держала мышь в руке, цветные узоры на ней начали мерцать.

Он сел около нее к панели управления, его голос потеплел.

— Невероятно, Анна. Так чем же ты сейчас занимаешься?

— Пытаюсь воссоздать параметры моей руки, чтобы выделить то воздействие, которое активировало мышь. Но ничего не получается.

Она показала ему на мониторе все варианты, которые успела применить. Глаза Чанга скользнули поверх них.

— Ни один из этих вариантов не дал такого же эффекта, как твое прикосновение.

— Нет.

Он повернулся к ней.

— Ты что–то не договариваешь.

Анна похлопала рукой по ноге. За окном внутри бокса лежал предмет, спокойный, как спящая мышь.

— Этим утром, когда я взяла ее в руку, когда узоры начали двигаться, я что–то почувствовала. Я почувствовала, что оно думает. Оно телепатически общалось со мной.

— Значит, ты думаешь, что оно, возможно, управляется телепатически, — сказал он, ногтем большого пальца сдирая мозоль на указательном.

— Я не телепат, но возможно, когда я держала его, то я сконцентрировала свое внимание на нем и могла включить его на минимальный уровень активности.

Теперь она пришла к необходимости высказать гипотезу, которой избегала с тех пор, как вступила в контакт с мышью. Это казалось неизбежным, и следующий шаг был ясен.

— Может быть, телепат сумеет включить ее на полную мощность.

Голос Чанга снова стал равнодушным.

— Ты хочешь впутать в это дело телепата?

— Я не вижу иного выхода. Мы уже не раз приглашали сюда различных экспертов. В конце концов, я сама не состою в штате, как и половина народу в этом здании.

Чанг оглянулся в коридор через плечо.

— Когда ты обнаружила мышь, ты перевернула все здесь вверх тормашками. Ею серьезно интересуются.

— Да, конечно, — пожала плечами Анна.

— Мы должны соблюдать осторожность.

— Политика, знаю, — вздохнула она.

— Ты не должна так быстро отбрасывать в сторону политику. Зачастую политика — более могущественная сила, нежели истина.

Он замолчал, его обветренное лицо снова показалось высохшим.

— Я не могу дать разрешение на это. Я знаю, что им нужно. Они хотят абсолютной секретности. Их паранойя стала еще сильнее, чем обычно.

— Но телепату придется хранить это в тайне.

Чанг кивнул, его взгляд снова обратился на мышь.

— Ты пыталась включить ее мысленно на расстоянии?

— Нет. Я не знаю, как это делать.

— Попробуй для меня. Просто посмотри на нее.

Она повернулась к нему, скривив губы.

— Я начинаю чувствовать себя дурой.

— Бывало хуже.

Она глубоко вздохнула, а потом выдохнула. Мышь все еще спала. Анна сконцентрировалась на застывшем на ее поверхности узоре, на скелете, мозге, сердце, которое, как она знала, билось внутри. „Двигайся, черт побери, двигайся. Проснись. Пора просыпаться. Ну, сделай же что–нибудь. Станцуй джигу. Спой песню. Машина говорит, что пора просыпатся!” Ничего.

Она повернулась к Чангу.

— Я чувствую себя идиоткой.

— Мы должны были попробовать.

Она провела руками по волосам и обхватила руками голову. Она не собиралась сдаваться. Загадка была разрешима, и она нашла ключ к ней.

— Как вам известно, мне не нужно ваше разрешение на то, чтобы пригласить телепата.

Чанг кивнул.

— Но, если вы скажете мне об этом, я должен буду запретить это.

— А что, если я не буду говорить вам об этом?

Чанг снова посмотрел через плечо.

— Меня направили к вам за ежедневный отчетом о прогрессе в ваших исследованиях.

— Их это интересует, — она отпустила голову. — Что, если вы зайдете за отчетом в… — она посмотрела на свои часы, — шесть часов?

Чанг улыбнулся.

— В четыре.

Анна сделала, как любил говорить Джон обезьянье личико, обнажив зубы.

— Пять?

Чанг поднялся с места.

— Доктор Шеридан, я буду ждать ваш отчет в пять часов.

— Я буду рада предоставить его вам, доктор Чанг.

Она начала просматривать на компьютере список телепатов еще до того, как он вышел из комнаты.

Глава 2

Теренс Хиллиард, дипломированный телепат, прибыл в три часа. Это был высокий тщедушный темноволосый мужчина в модном оливково–зеленом костюме и, конечно, в черных перчатках. Он предъявил свое удостоверение, в котором указывался его уровень — Р5. Все телепаты, которые раньше встречались ей, были тщедушными, отметила она. Анна подумала, не является ли это частью их подготовки.

— Спасибо, что пришли, получив столь краткое сообщение.

— Все в порядке, — сказал Теренс, — назначенную на утро встречу отменили, и ваша заявка оказалась как нельзя кстати.

У него был приятный голос: глубокий, с напевным ирландским акцентом.

Она подвела его к окну бокса, показала мышь, лежащую там, и объяснила, в чем дело.

— Я надеюсь, что оно было создано так, чтобы управление им осуществлялось телепатически. Или, по крайней мере, телепатический контакт может активировать его внутренний механизм.

— Это совершенно необычно, — произнес Теренс, — я еще никогда не пытался вступать в телепатический контакт с предметами.

— Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, не так ли?

Теренс улыбнулся, и его улыбка так походила на улыбку ее мужа, Джона. Боже, как же она соскучилась по нему. Через восемнадцать часов она уже будет на пути к нему, и в течение трех недель, как она надеялась, они не покинут пределов гостиничного номера.

— Мои познания в археологии уместятся в наперстке. Но, должен сказать, не думаю, что почувствую хоть что–нибудь, — например, если прикажу ей: „Принеси тапочки”.

Они рассмеялись, и Анна усадила его рядом с собой перед окном бокса.

Она установила сканеры на запись.

— Вам что–нибудь нужно? — спросила она.

— Вам действительно необходимо изолировать ее? Будет легче сканировать при физическом контакте.

— Давайте сначала попробуем так. Если в объекте возникнут какие–то изменения, то мы сможем более точно их зафиксировать. Если же это не сработает, то мы попробуем физический контакт.

— Отлично. Тогда, пожалуйста, я попрошу несколько минут тишины.

Он скрестил руки, его лицо посерьезнело.

Анна изучала показания приборов. Сканеры не зарегистрировали никаких изменений. Мышь лежала неподвижная и молчаливая. Потом серый цвет на коже начал перетекать, не так, как раньше: с остановками, сегмент за сегментом, а в виде темных волн, пульсировавших по ее телу от головы к хвосту, снова и снова, быстрее и быстрее, подобно сердцебиению.

Анна подскочила, сдержав крик, а потом снова села. Температура мыши начала расти. Волны теперь охватывали всю мышь, и ее пульсирующая кожа, казалось, одновременно светлела и темнела. Она начала испускать серое приглушенное сияние. Даже ее тело, казалось, пульсировало, оно то уменьшалось, то увеличивалось, как будто она тяжело дышала. Частота и амплитуда мозговых волн увеличилась. Датчики температуры зашкалило.

— Теренс! Она перегрелась!

Давление в комнате изменилось. Уши Анны заложило, а потом раздался вопль и полыхнуло. Она вылетела из кресла, сбитая потоком горячего воздуха, перелетела через стол и рухнула на пол.

В ушах звенело. Она тряхнула головой и поднялась на ноги, держась за стол в качестве опоры. Ее колени дрожали.

— Черт!

Мышь взорвалась.

Свет в боксе погас, окно было разбито, но, тем не менее, в оставшемся свете она могла видеть, что от мыши осталось немного. Фрагменты кожи, костей и частички псевдо–органического материала были разбросаны по всему боксу. Уничтожена ее Нобелевская премия. Ее репутация. Единственный образец биомеханической технологии. Но, хуже всего, уничтожена возможность понять эту вещь, это наполовину живое создание, которое очаровало ее и давало ей шанс так много узнать. Ее лучик света во мраке этой неизвестной культуры был взорван. Она должна была действовать не так быстро, должна была начать с секундного телепатического контакта. Она поспешила, и вот что получила. Теперь она понимала то, что чувствовал Джон, когда он „напивался вдрызг”. Она заметила, что Теренс не двигается. Он перевернулся вместе с креслом и теперь лежал на полу. Она перебралась через стол и заметила блестящие полосы на его лице. Кровь. Осколки оконного стекла поранили ему щеку и шею. Он что–то говорил, но она не могла расслышать слов. Анна осознала, что воет сирена. Она отбросила в сторону пустое кресло и опустилась перед ним на колени.