Калейдоскоп счастья - Арлин Джеймс

Он улыбнулся ей:

— Хорошо. Так когда я смогу посмотреть эскизы?

О, силы небесные, ей нужно еще столько костюмов подогнать по фигуре и доставить заказчикам!

— В конце недели.

— Может, в четверг? — предложил он. — В пятницу у меня дел под завязку.

«Под завязку» было и у Кессиди, но она все-таки ответила, пожав плечами:

— Тогда в четверг. Что, если ближе к вечеру? Скажем, после пяти.

— Я бы не хотел задерживать вас допоздна. Когда у вас обед?

— Простите?

— До или после старины Тони?

— Э-э… после.

— Тогда около часу?

Кэссиди молча кивнула.

— Мне нужно идти. — Пол направил на нее палец. — Четверг. Час дня. Обед беру на себя. Хорошо? — Он подмигнул ей и попятился к двери. В конце концов повернулся и торопливо вышел из комнаты.

Ошарашенная, Кессиди схватилась за вешалку. К четвергу эскизы должны быть готовы. Обед с Полом Спенсером. Святые небеса!

Пол рассеянно набрал код, открывавший дверцу его блестящего «ягуара», и скользнул к рулю. Что заставило его пригласить на обед Кессиди Пенно? Да, она довольно красива — ему даже импонировало то, что Кессиди это не сознает, — остроумна, талантлива. Но ни это, ни ее творческие способности не меняют тот факт, что он практически обручен с Бетиной. Практически, но еще не совсем, черт бы ее побрал!

«Ну-ну, — попенял он себя, запустив двигатель и тронувшись с места, — нельзя так думать о своей будущей жене».

Он был тверд в намерении жениться на Бетине. Это был единственный выход для него, так как старый интриган оставил ей тридцать процентов «Булочных Барклая», столько же, сколько родному внуку. У Пола, естественно, было еще десять процентов; оставшимися тридцатью владели другие члены семьи.

Большинство из них не имели склонности к бизнесу, довольствуясь получением дохода.

Пол являлся исключением. У него был деловой склад ума и огромное желание использовать его. Когда он поднялся до поста главного управляющего после того, как дед отошел от дел, то наивно предположил, что шестьдесят процентов акций деда приплюсуются к десяти процентам, унаследованным им от родителей. Того требовала семейная традиция. Того ожидала и вся семья, зная, что Полу можно доверять: он будет возглавлять предприятие, проявляя то же умение и преданность, что и его предшественники. Но тут старик послал ему коварный крученый мяч.

По правде говоря, Пол отчасти сам был виноват. Он же знал, что деда беспокоила его холостяцкая жизнь. В свои тридцать восемь Пол уже давно преодолел рубеж, когда большинство мужчин женятся в первый раз, но это объяснялось не отсутствием интереса к женщинам. Просто он не нашел еще ту, единственную. А может, ее просто не существовало, женщины его мечты, черты которой он не смог бы даже описать. Он знал одно: ни одна из многочисленных особ женского пола, с которыми он поддерживал отношения, не вдохновляла его на то, чтобы скрепить с ней брачный союз. Даже Бетина.

Нельзя было допускать того, чтобы она соблазнила его. С другой стороны, разве может здоровый свободный мужчина сопротивляться красавице, без доклада вошедшей в его кабинет, если на ней нет ничего, кроме ярко-розового плаща, затянутого поясом, чулок на кружевных подвязках и туфель на каблуках высотой в три дюйма? Нет, его нельзя обвинять в том, что он поддался соблазну, даже если тело соблазнительницы было усовершенствовано лучшими пластическими хирургами, которых только можно найти. Настоящая его ошибка заключалась в том, что он воспринял все это, как развлечение.

Он не мог даже предположить, что Бетина посвятила всю семью в то, что, как она обещала, будет их тайной. Наедине Бетина выражала полное понимание ситуации. На людях же осушала платком невидимые слезы каждый раз, когда он входил в комнату или когда произносилось его имя. Пол оказался в неприятной ситуации и был вынужден терпеть и надеяться, что все постепенно образуется.

Он знал, что семья всем составом частенько обсуждает, насколько уместен этот брак. Бетине было двенадцать, когда ее мать вышла замуж за дядю Карла. Шестнадцать лет спустя она уже, несомненно, была составляющей семейного клана, особенно потому, что Карл и Джуэл своих детей не завели. Но, строго говоря, Бетина не являлась членом семьи. Поэтому она стремилась это исправить. То, что Пол старается избежать брачных уз, казалось ей глупым, если не подлым. Внешне она была идеальной женщиной: очаровательной, грациозной, утонченной, мягкой — но только внешне. За отшлифованным фасадом, насколько Пол мог судить, скрывались бескрайнее честолюбие и расчетливый холодный ум. К несчастью, он не мог поделиться своими соображениями ни с кем, за исключением своей кузины Джойс. Но Джойс недавно вышла замуж и в настоящее время думала лишь о будущем первенце.

Если бы Пол объяснил деду свое отношение к Бетине, он мог бы избавить себя от цепей. Но он играл в джентльмена — после игры в сексуального гиганта — и теперь должен был заплатить за это. У него не было выбора. Семья зависела от него, а Бетина выказала желание вмешиваться в дела. Самозванка выбрала подходящий момент, когда «Булочные Барклая» были нацелены на захват национального рынка, и начала принуждать Пола к принятию самого смехотворного новшества, какое только можно изобрести: она хотела, чтобы на каждом ломтике хлеба «Барклай» рельефно выделялся логотип компании. Затраты были бы непомерны, а результат смешон, и Пол нехотя предложил женитьбу. Но тут на сцену вышла Кессиди Пенно.

Глава вторая

Кессиди кусала губы, наблюдая за служащими ресторана, нагрянувшими в ее магазин. Они деловито установили переносной стол, накрыли его ослепительной белой камчатной скатертью. Кессиди была обеспокоена, заинтригована и в то же время нервничала. Обед, сказал он. Но это было похоже на праздник: фруктовый салат, мясо по-бургундски, хрустящий французский хлеб, сыр, вино и, наконец, шоколадный мусс и взбитые сливки. Над всем этим, улыбаясь заговорщицкой улыбкой, колдовал официант в униформе. Кессиди нервно улыбнулась в ответ.

И о чем это думал Пол Спенсер? Она его костюмер, но не более. А он ведет себя так, словно питает к ней романтические чувства. Знает ли об этом Вильям? А если нет, обязательно ли говорить ему?

Прежде, чем девушка приняла решение, в комнату ворвался Пол Спенсер, беседуя с кем-то по маленькому сотовому телефону.

— Да, Глэдис, я понимаю, но выключаю телефон и не включу его до… — он посмотрел на свои часы, — пяти минут третьего. — С этими словами Пол нажал на кнопку, засунул телефон в футляр размером с ладонь и опустил в карман своего пиджака, выискивая взглядом Кессиди. Приметив ее под искусственным деревом рядом с цыганской кибиткой и бивачным костром из разноцветных огней и фальшивых поленьев, Пол широко улыбнулся.