Золотой дракон - Наталья Тихая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проснулась я под утро. Из соседней комнаты доносились голоса. Прислушавшись, я поняла, что это бабушка и Фир. Они сидели за столом, кушали мои кулинарные эксперименты и о чем-то тихо разговаривали, стараясь не разбудить меня. Сказать, что я обрадовалась, это не сказать ничего. Тут же, вскочив с кровати, я пошла к ним. Бабушка меня заметила первой.
– Ну, вот и наша соня проснулась. Доброго дня. Спасибо за ужин, детка. Очень вкусно, – улыбнулась мне бабушка. А Фир согласно промычал, жуя мясо. Было очень приятно, похвала от бабушки и Фира, дорого стоила. По крайней мере, для меня, это была лучшая награда. Тем более что что-то готовила я от силы раз десять и то, под присмотром бабушки, а вот так чтоб сама, так, вообще, впервые.
– Доброго дня, бабушка. Доброго дня, Фир. Бабушка, ты что, только пришла? Чего так долго-то?
– Да там трое малышей родилось за раз. Вот и задержаться пришлось. Вот мельнику повезло: сразу три сына, три богатыря, подрастут – помощниками будут.
Бабушка в деревне была кем-то вроде лекарки. Хотя, она это и не любила. Всегда говорила, что ее заслуги тут нет. Просто она знает травы и почему бы не помочь, кому может. А лекари, они всем могут помочь, а она многого не знает, просто травы и все. Но деревенских это не останавливало. На любую печаль или событие они обязательно бежали за бабушкой. Иногда просто приходили за советом. Бабушка всегда всех выслушивала, и всегда для всех у нее находились утешения и угощения.
– О, какая радость. Молодец Ульяна. Бабушка, но ты же, получается, всю ночь не спала, – новость о трех детишках неимоверно порадовала. Я хорошо знала Ульяну – жену мельника. Всегда, когда я ездила в деревню, мы с ней и с Луникой любили посидеть-поболтать. Если бы я видела их чаще, можно было бы сказать, что мы подруги, а так, что за подруги, встречающиеся раз в три-четыре месяца. Не знаю почему, но от этой новости на душе у меня сразу стало светло и тепло.
– Фир, а ты как так быстро добрался? Ты не купил, да?
– Ну, понимаешь, Кьяра, когда я приехал в город и все купил, то снял комнату в трактире. Переночевать, да и отдохнуть нужно было, а мне хозяин и говорит: «Хорошо, что господин успел до сезона дождей, а то потом не проехал бы». Вот тут я и понял, что нужно скорее обратно ехать, а то вдруг чего, потом не выберусь из города недели две-три. Ну, вот и поехал я, а ночью останавливаться абы где, не хотелось, решил потерпеть уже до дома, – улыбнулся мне эльф. – Давай доем, и буду вручать покупки и подарок тебе. А потом уже спать пойду.
Бабушка уже поела и ушла к себе спать, поблагодарив меня. Фир сидел с шиповником, грея руки о кружку.
– Иди сюда, мышонок.
– Спасибо, что веришь в меня. Я постараюсь тебя не подвести.
– Я знаю, мышонок, не переживай, все у тебя получится. Давай, принимай покупки и я спать пойду, а то еле сижу уже, – Фир вытащил из своего пространства два больших свертка, перевязанных веревками. – Значит, смотри: в одном тетради, в другом все, что нужно для письма и учебы. Ну, там: писчие палочки, линейки, счетные палочки, пару учебников. Ну, ты и сама со всем разберёшься. А вот это – подарок, – он достал что-то из пространства, улыбаясь. Это что-то, было спрятано у него в кулаке. Когда он раскрыл ладонь, то там оказался прекраснейший кулончик. Золотистый камушек, в форме капельки, был оправлен в золото. Очень хитро оправлен: золотой ободок опоясывал спиралью весь камушек. Оправа, по сравнению с золотом камня, была тусклой, но кулончик от этого только выигрывал. И, конечно же, эта вся красота была на золотой цепочке тонкого плетения.
– Это солнечный камень, очень редкий камень и очень полезный, если можно так сказать. Как только его наденешь – его с тебя нельзя будет ни снять, ни украсть. Для всех он будет вообще невидим. Только если ты захочешь, чтобы его увидели – он покажется. Но самая главная особенность: он никому не дает влезть тебе в голову, – сказал эльф и подмигнул мне. – А для тебя, как будущего менталиста, не думаю, что захочется, чтобы твой профессор по ментальной магии лазил у тебя в голове как у себя дома. Кстати, у меня есть точно такой же, вот, смотри, – Фир расстегнул на рубашке несколько верхних пуговок, и приподнял золотую цепочку с точно таким же кулончиком.
– Из-за того, что у всех менталистов золотые глаза, – тем временем продолжал Фир. – Очень похожие на этот камень, их называют еще солнечными или золотыми, они, так же как и камень, очень редкие.
Фир встал из-за стола, подошел ко мне, помог надеть и застегнуть подарок. Я во все глаза смотрела на кулончик, тот, который висел у Фира на шее. Его как бы и видно было, и при этом он почти сливался с кожей эльфа. Я не раз видела Фира без рубашки, и никогда там не было этого камня.
– Не смотри так, ну да, он всегда там был, это не та вещь, о которой принято всем рассказывать. Теперь и у тебя такой же есть, и никто его не увидит, кроме тебя и меня, пока ты сама не покажешь. Ну и менталист может догадаться, что у тебя есть что-то такое, но он не будет знать, что именно. Ты тоже никому не говори без надобности о нем, это не тот подарок каким хвастаться нужно.
– Спасибо, Фир, а бабушке можно сказать?
– Ну, в принципе, можно, от этого ни вреда, ни пользы не будет. Так что, решай сама.
Было видно, что Фиру эта идея не очень нравится, что он согласился только чтобы не огорчать меня.
– Я все поняла, Фир, я никому не скажу, даже бабушке. Спасибо тебе за такой подарок, – улыбнулась я ему.
Он просто кивнул и пошел спать. А я убрала все со стола, помыла и, наконец, перетащила покупки Фира к себе в комнату. Как и говорил Фир, в одном из свертков были тетради. Дюжины толстых больших тетрадей. Во-втором, три писчие палочки, завернутые в мягкий бархатный кусочек ткани, резная шкатулка, в которой оказалось много небольших аккуратно обточенных палочек, треугольная планка с делениями, и еще одна – пальца два в ширину и полторы ладони в длину. Также, там нашлось четыре книги: «Простейшая математика», «История Средиземья», «Правила писания» и «Легенды Дивного народа». Разложив все по местам, я устроилась на кровати с «Правилами писания», рассудив, что эта книга – основа.
К обеду, когда бабушка и Фир проснулись, я уже осилила треть книги. Было очень интересно. Как оказалось – знаки препинания расставляются по правилам. А еще, недаром у меня писать не выходило быстро, я же всегда пробовала писать книжными буквами, а для письма используется их упрощенный вариант. Попробовала, действительно, так намного легче писать. Еще были правила, как какие слова пишутся. Я с удовольствием читала и старалась запомнить как можно больше и лучше.
Когда Фир и бабушка проснулись, мы сели кушать. После еды Фир сказал, что нам нужен план занятий. А для начала, он предлагает пойти на озеро искупаться, и все-таки попытаться научить меня нырять и плавать под водой. Так как скоро начнутся недели дождей, то Фир предлагал сейчас сделать упор на нырянии и научить меня верховой езде. По утрам и вечерам заняться моей скоростью письма. Еще, он хотел бы меня погонять, чтобы увидеть мою физическую подготовку. Не знаю, на что он рассчитывал, какая такая физическая подготовка, ведь почти все мои дни проходили или в прогулках по лесу, или на берегу озера с книгой. Мы решили, пока солнечно, по утрам заниматься верховой ездой, потом днем идти на озеро нырять, а вечера занять письмом. Недели полторы, он сказал, должно хватить, чтобы освоить эти умения. Как раз, можем уложиться до плохой погоды, если дожди раньше не пойдут, конечно. А когда пойдут дожди, Фир предложил засесть за математику, историю, и все то же писание. И вообще, посвятить все это время умственной подготовке. Потом, за оставшееся время мы будем подтягивать то, что не успели до его отъезда, а за недели две до начала осени, поедем в соседний город Кринев и купим мне все необходимое для поездки в Академию.
Так мы и сделали, чтобы научиться нырять, как говорил Фир, у меня ушло два дня почти беспрерывного пребывания в озере. Ездить верхом я научилась почти за неделю, и то, подозреваю, только потому, что Ветер на удивление умный конь, и первое время просто сам меня ловил. А потом начались дожди, и пришлось прекратить занятия. Но Фир сказал, что я все делаю правильно, и не хватает мне только опыта. С моим письмом дело обстояло хуже. Каждый вечер я по три часа переписывала текст из книги «Легенды Дивного народа». Я уже писала, не выводя каждую букву, но все еще достаточно медленно. А потом пришли дожди, и мы стали заниматься дополнительно математикой и историей. С историей мы справились за несколько дней, книги читать я очень любила, и память у меня была хорошей, двух – трех раз прочтения книги хватало, чтобы я смогла цитировать ее по памяти. Фир был удивлен и очень горд моими успехами. Математика мне очень понравилась. Считать я умела и до этого, а вот всякие интересности: умножение, деление, решение задачек, также очень понравились, чертить с помощью линейки треугольники, квадраты, прямоугольники, и решать задачки с геометрическими фигурами… Я была в диком восторге от всего этого. К концу сезона дождей, который продлился почти месяц, мы прошли всю «Простейшую математику». А к моменту, когда все подсохло, чтобы можно было пройти и проехать, уже довольно быстро писала, но Фир говорил, что этого не достаточно, и стал еще больше и больше заставлять меня писать. Теперь я писала почти целый день. Утром мне диктовал Фир на всеобщем, а по вечерам я писала легенды по памяти на эльфийском. Все остальное время Фир начал гонять меня по ближайшим полянам, ямам, деревьям. Он где-то взял толстую веревку, как сказал – это канат, натянул между деревьями, и гонял меня еще и по ней. Также, этот вредный эльф, не забыл и про мои волосы. Каждый вечер он меня уговаривал, и просил, и угрожал, и ругался. К середине сезона дождей я сдалась и согласилась, что пусть отрастают. Вредный и доставучий эльф был счастлив. Он заваривал какую-то жутко воняющую травку и заставлял полоскать в ней голову. Что удивительно – это помогало. К моменту окончания дождей, длина моих волос доходила до лопаток, что, конечно, меня не радовало.