Квартира, муж и амнезия - Наталья Баклина

– Скажите, а куда тётю отвезли? Ну, тело. Надо же похороны организовать, – спросила Рита Тамарочку, которая наблюдала за её манипуляциями со странным выражением лица. То ли с досадой, то ли с недоверием.

– Сделано уже всё. Кремировали её. Вчера.

– Как кремировали? А почему так быстро?

– Потому что не знали, что у неё племянница есть. Никому почему-то твоя тётя Тая про тебя не сказала.

– А… прах куда дели?

– Не знаю куда. Иди в крематорий, спрашивай, родственница.

Это «родственница» прозвучало так презрительно, что Ритка, наконец, вспылила:

– Послушайте, как там вас! Тамара? Вы почему так со мной разговариваете, Тамара? У меня родная тётя умерла, а вы смотрите на меня, как на воровку! Говорю же вам: тётя Тая – моя тетка. Родная. Квартиру эту она мне подарила. И что бы вы там себе не придумали, теперь здесь живу я!

«Потому что жить мне просто-напросто больше негде. И опять нужно самой решать, что мне теперь делать!» – мысленно добавила она, решительно хватая чемодан и перетаскивая его через порог. Потом, вспомнив, опять повернулась к Тамарочке, которая по-прежнему наблюдала за её передвижениями.

– Скажите, сколько я должна вам за хлопоты с кремацией? И отдайте мне ключи от моей квартиры!

– За хлопоты с тебя ничего не возьму, мы с Таисией Спиридоновной дружили, да и собес денег дал, – сдалась Тамарочка. – А ключи я сейчас принесу.

Она скрылась за своей дверью, а через пару минут, когда Рита уже втащила в квартиру второй чемодан и сняла пуховик, позвонила и протянула через порог связку из двух ключей.

– Вот, держи. Вторая связка у участкового. Я позвоню ему, скажу, что у Таисьи родственница объявилась. Пусть придёт, принесёт. Заодно познакомится и вообще… документы проверит.

Рита устало кивнула, притворила дверь и прошла в квартиру как была, в обуви. Все равно полы мыть. Светлый паркет был испятнан чьими-то следами. Наверное, тех людей, кто без неё нашёл умершую тётю Таю. Всё, больше в её жизни умирать некому, разве что ей самой.

**

– Ритка, ты не представляешь, как я рада видеть тебя вживую, а не читать твои письма в этом дурацком «мыле»! Слушай, так быстро тебя нашла, сама не ожидала! Иду, а сама прямо изнываю от нетерпения: какая же теперь у Ритки квартира? Слушай, ну шикарно ты устроилась, шикарно! Совсем рядом с метро живёшь! И Кремль, можно сказать, из окна виден. Слышно, как куранты бьют?

– Иногда слышно!

Майка, давняя задушевная и, пожалуй, единственная её подруга, была прежней: шумной, яркой, весёлой. Позвонила два часа назад на мобильный – «Ритка, я в Москве, как тебя найти?» – и теперь носится по квартире живым смерчем. Прошло больше года с тех пор, как они виделись, хотя словно и не разлучались: общались через электронную почту и знали друг про друга всё-всё-всё.

– Ну, Ритка, ну, молодец! Ну, ты устроилась! – резюмировала Майка, обегав все сто двадцать метров новой Риткиной жилплощади. Везде любопытный нос сунула – и в ванную с огромным окном, и в кладовку размером с приличную комнату, и на антресоли, где пылилось тёткино барахло, а у Риты за неделю всё никак руки не дошли разобрать. И не поленилась же, егоза, стремянку ставить, под трёхметровый потолок лезть! Наконец подруга осела на кухне у круглого стола под белой кистястой скатертью («А на кухне-то скатёрку и занавесочки надо бы поменять!») и потребовала «чаю и зрелищ»:

– Давай, Ритка, рассказывай с самого начала, как ты москвичкой стала!

– Май, ну я же писала тебе!

Ритка аккуратно нарезала маковый рулет, разложила его на блюде и прикинула, чего ещё им для полного счастья не хватает. Чернослив, курага, Майкина коробка конфет и её же бутылка сухого красного, сервелат в тонкой тети Таиной тарелочке. Сырку еще подрежет, и можно начинать, пока курица в духовке дозревает.

– Мало ли что ты писала! Вернее, писала ты много чего, но я хочу послушать. Из первых уст! Рассказывай!

– Ну что рассказывать, – Ритка налила чаю в чашки и села к столу. – Мама умерла на следующее утро, как меня бросил Гришка. Знаешь, я даже на помощь его рассчитывать не смогла… Позвонила, наткнулась на эту цацу, ну, я писала тебе, которую в квартире у него застукала, та сказала, что нет у меня гордости, и трубку бросила… Знаешь, я так разозлилась на них, у меня аж второе дыхание открылось!

– По-моему, двести двадцать второе!

– Не знаю. Смогла, в общем, как-то обзвонить нужные конторы, а потом и тётя Тая приехала, выстроила всех этих шкуродёров.

– А откуда она взялась, твоя тётя Тая?

– Да я мамины бумаги разбирала, чтобы друзьям её и знакомым о смерти сообщить – Мария Сергеевна, сиделка, сказала, что так положено. Ну и нашла в старой книжке Зубову Таисию Спиридоновну. Папину сестру. Я слышала про неё, знаю, что она старше папы на пятнадцать лет и в сильной ссоре с ним была. Мама никогда подробно про неё не рассказывала. Я даже думала, что тётка умерла уже, семьдесят четыре года всё-таки. Но дала телеграмму в Москву на всякий случай. А она приехала. И, представляешь, так смогла всё устроить, что цены на похороны втрое меньше стали. А у меня тогда денег почти не осталось, я ползарплаты за кредит отдала. Мне тётю Таю будто бог послал, она и денег привезла, и квартиру подарила.

– Слушай, с квартирой – вообще фантастика! Сказка! – восхитилась Майка. – После всех твоих ужасов появляется богатая тётушка и делает тебя наследницей!

– Да никакая она не богатая, – остудила подругу Ритка. – Она меня к себе жить позвала, чтобы я за ней присматривала. А квартира ей от мужа-профессора осталась. Он у неё был какой-то крупный специалист в авиации. Мне тётушка рассказывала, что муж любил её очень, они сорок лет прожили душа в душу.

– А с отцом твоим тётка отчего рассорилась?

– Ты знаешь, я не успела её толком расспросить. Я думала, приеду, поселюсь, обо всём спрошу! А она умерла…

– Помню, ты писала, что с тёткой твоей инфаркт случился!

– Да. Так неожиданно. Вроде крепкая была, на похоронах так хлопотала – на троих энергии хватило бы.

– Может, к лучшему, что бог прибрал? – подпёрла щёку кулачком Майка. –А то знаю я таких старушек – замордовала бы тебя своей энергичностью.

– Майка, ну как ты можешь так говорить! – всплеснула руками Ритка. – Это же моя последняя родственница была!

– Прости, я, как всегда, цинична, – смутилась подруга. – Слушай, может, это смерть твоей мамы её подкосила? Знаешь, так бывает: человек держится-держится, а потом, раз – и разрыв сердца.

– Может быть. И тётя Тая почему-то никому не сказала, что я сюда переезжаю. Знаешь, какой переполох я тут подняла, когда вселилась!

– Ну вот, я же говорю, что всё к лучшему – тётка твоя, похоже, уже в маразм начинала впадать! – махнула рукой Майка и тут же сменила тему, заметив Риткино неудовольствие – Так что там с переполохом?

– Тамарочка, соседка, решила, что я – квартирная аферистка. Она даже участкового на меня наслала, чтобы документы проверил! Ты чай-то пей, остыл уже, наверное.

– Я пью. Что за соседка? Какая-нибудь стервозная баба, наверное? – поинтересовалась Майка, засовывая в рот конфету.

– Я тоже сначала думала, что стервозная, а она неплохая тётка оказалась. Знаешь, как помогла с тёть Таиным погребением! Она ведь её без меня кремировала, думала ведь, что родственников нет. Все-все бумаги оформила, с крематорием договорилась и денег с меня не взяла! А что в штыки встретила, то это потому, что бдительность проявляла, думала, что я мошенница. Действительно ведь, если со стороны посмотреть, странно выходит. Умирает одинокая старушка, и вдруг появляется наследница, новая владелица квартиры в центре Москвы!

– И какой квартиры! Это ж сколько денег она стоит! – зажмурилась, прикидывая, Майка.

– Миллион долларов, как минимум. Я когда в регистрационную палату ходила, специально всё выяснила.

– А зачем ходила? Квартиру оформлять?

– Нет, копию свидетельства брала. Тётя Тая ведь, оказывается, и квартиру на меня зарегистрировать успела. А я всё удивлялась, зачем ей от меня генеральная доверенность!

– А зачем тебе копия?

– Я оригинал не нашла, хотя перерыла тут всё, пока порядок наводила. Наверное, бумагу прихватили с остальными её документами, когда тело забирали. Разве теперь найдёшь?

Майка кивнула, соглашаяась, и спросила задумчиво:

– Слушай, а что ты с квартирой делать теперь будешь? Тут же ремонту требуется – уйма! Может, продашь, раз она таких деньжищ стоит, купишь себе что-нибудь поновее и попроще? И деньги останутся.

– Может быть когда-нибудь и продам. А сейчас не до того мне. И, знаешь, мне совсем не мешает, что квартира такая… старомодная. Уютно здесь. И интересно, как в пещере с сокровищами. Я тут и безделушки всякие нашла, и фотографии старые, где папа маленький, и где тётя Тая молодая совсем. Знаешь, мы с ней молодой похожи очень! И глаза, и овал лица, и фигура… Я и письма нашла от её профессора, почитала, не удержалась. Майка, какая же там любовь – сердце переворачивается!