На твоей стороне (СИ) - Давыдова Ирина

— Мог бы и предупредить, хотя, так даже лучше, — взгляд мужчины скользнул по стройным ногам, которые прятала юбка-карандаш, и он тут же поднял глаза на лицо девушки. — Кофе угостите?

— Конечно, — Юля прошла к кулеру с водой в углу кабинета и принялась готовить кофе, конечно, не заварной, но и она — не олигарх, поэтому довольствовалась тем, что было.

Стоя к Дмитрию боком, она четко ощущала его взгляд на себе, и от этого хотела провалиться сквозь землю, потому что она смущалась и, в то же время, желала, чтоб он продолжал смотреть. От него веяло колоссальной энергией, харизмой и силой, а взгляд был настолько глубокий, что, казалось, вот-вот сможет пробраться ей под кожу. Еще эти его слова о том, что так даже лучше, что директор не предупредил его о своем отсутствии, всколыхнули в девушке небывалые чувства, и теперь она буквально дрожала всем телом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сколько Вам сахара? — спросила скорее для того, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Одну ложку, — просто ответил мужчина и даже глазом не моргнул, продолжая пялиться на изящные изгибы ее фигуры.

— Пожалуйста, — Юля поставила одну чашку напротив своего рабочего места, а для себя, соответственно, с другой стороны.

Мужчина благодарно кивнул и, обойдя стол, нагло уселся на рабочее место Юлии, полностью игнорируя ее взгляд. Удобно умостившись на стуле, Жаров обхватил своей огромной рукой небольшую чашку и, поднеся ко рту, сделал глоток обжигающего напитка, после чего тут же скривился, отставляя фарфор на стол.

— Ваш кофе вон тот, а это мое рабочее место…

— Видимо вы не в курсе, Юлия Викторовна, но я всегда здесь сижу, когда приезжаю, — немного громче, чем следовало, ответил мужчина и, поднявшись, прошел на другую сторону.

— О таком мне не сообщили, — ответила девушка и присела на свое место, отставляя чашку в сторону.

— Замечательная сегодня погода, не так ли? — продолжая следить взглядом за Юлией, как бы невзначай поинтересовался Жаров, и отпил уже из своей чашки.

— Да…

— Скажите, Юлия, или лучше Юля? Да, Юля, а все заместители директоров дома малютки гуляют по клубам, да еще и допоздна? — от этого вопроса она сжалась, и немного обалдела.

— Вас как-то касается моя личная жизнь?

— Ну, что вы, чисто из любопытства. Просто, в клубах обычно выпивают. — Он многозначительно посмотрел на грудь девушки, облаченную в легкий свитерок, и добавил: — Заводят некие отношения. Вот вы как потом дышите на детей своим перегаром?

— А, по-вашему, в клубе отдыхают только студенты? Вы ведь тоже там были.

— Я по работе…

— Юленька, там… Ой, здравствуйте, Дмитрий Александрович, а там уже журналисты приехали, все готово… — быстро прощебетала Виктория и мгновенно исчезла из кабинета.

Юлия тут же подобралась, руками поправила волосы, разгладила на юбке невидимые складки и, взяв нужные документы, бросила взгляд на Жарова, который, по-прежнему невозмутимо, поднялся со своего места.

— Даже воспитательница знает, как меня зовут, — строго отчитал девушку мужчина и, кивнув, добавил: — Благодарю за кофе.

Никольская подождала, пока этот нахал покинет кабинет, и тут же закрыла двери на ключ, держа в руках папку с документами.

Небольшое мероприятие устроили на заднем дворе, подальше от детей, поставили два стола, за которыми разместились Дмитрий и Юлия, а также бухгалтер дома малютки и Виктория, в качестве воспитательницы. А вот напротив них были расставлены стулья, и сидели журналисты из пяти различных изданий, а также один видеооператор с популярного канала. Все это, и уже не впервые, организовал Лисицын, чтобы показать народу, какой он замечательный директор, и что у его детища есть крутой спонсор.

Уже присев на свое место, Юля неважно себя почувствовала, ее снова бросило в жар, но девушка попыталась задавить недомогание на корню, ибо было не время предаваться самоанализу. Открыв папку, она взяла ручку, и тут же неосознанным движением переломила ту пополам, понимая, что ее ощущения оказались не напрасными.

— Юлька, ты чего? — не поняла подруга, бросая взгляд со сломанной ручки на лицо девушки, и обратно.

Та тяжело сглотнула, трясущейся рукой приняла стакан воды из рук Жарова и нервным движением подвинула уже закрытую папку к Виктории. Блондинка тут же схватилась за документы и, открыв папку, глазами наткнулась на квадратный листок бумаги, на котором обнаружила необычную надпись: — Мама, мне нужно твое тепло. Подпись: Чудо.

Глава 3

— Юленька, ты сейчас выдохни, хорошо? Здесь пресса, не будем привлекать внимание, лучше водички выпей, — Виктория подвинула Юлину руку со стаканом к ее губам и выждала, когда та сделает хотя бы один глоток.

Жаров же, не понимая, что происходит, подождал, пока она успокоится, и только тогда сделал жест рукой, давая понять журналистам, что можно задавать вопросы, а о причинах поведения Юлии он узнает позже. Ему не понравилось выражение лица его новой знакомой, и хотелось узнать, что произошло, поэтому он поспешил произнести торжественную речь и ответить на вопросы.

А вот сама Юля по-прежнему чувствовала себя неважно, и на вопросы отвечала невпопад, мыслями находясь далеко отсюда. От раздумий ее неожиданно отвлек голос нянечки над ухом, и полученная информация заставила буквально вскочить с места и, бросив короткое «извините», отправиться в сторону здания.

Господи, это происходило так часто, но она всегда воспринимала такую новость с болью, и никогда не могла наплевать на чужие проблемы, спеша всем помочь. А учитывая, где она работала, и с кем, все воспринималось гораздо тяжелее.

Спеша в здание, и находясь в своих мыслях, Юлия даже не успела ничего понять, как оказалась прижата к прохладной стене, да еще и кем — Дмитрием Жаровым, собственной персоной. Она с непониманием посмотрела мужчине в глаза, а потом повернула голову и поняла, что они уже находятся в коридоре и, слава Богу, камер здесь не было.

— Это неуважение ко мне, Юлия Викторовна, — проговорил он строго и рукой повернул ее лицо за подбородок.

Но Юля не могла произнести и слова, открывая и закрывая рот, словно рыба.

— Что, нечего сказать?

— Там… — она рукой показала в сторону палаты, пытаясь донести до него суть ее побега. — Там ребенок.

Дмитрий, словно ошпаренный, мгновенно схватил ее за руку и потащил в ту сторону, куда она указывала, его безумно волновало все, что касалось детей. Не мог мужчина смотреть на бездомных, брошенных и ненужных детей со спокойным сердцем, все внутри него взрывалось от боли за них и ненависти к так называемым «родителям», посмевшим предать свое дитя.

Оказавшись около нужной палаты, Юля тут же схватила халат, продевая руки в рукава, и надевая маску и шапочку уже по пути к ожидающим нянечкам и медсестре. Жаров надел только халат и поспешил за Никольской, чтобы понять, что произошло, и чем вызвана такая спешка.

— Что? — тревожно спросила Юлия и перевела взгляд в сторону стола для пеленания. — Господи, — прошептала, прикрывая рот рукой, и по ее щекам тут же заструились слезы.

— У нас девочка, Юлия Викторовна, — проинформировала одна из нянь, и рукой убрала пеленку с животика малышки.

— Так она же даже…

— Да, — перебила медсестра, понимая состояние начальницы. — Ей от силы полчаса от момента рождения.

— Охренеть, — возмутился Дмитрий и громко выдохнул, ощущая, как внутри все сжалось от боли.

Юля ближе подошла к маленькой девочке и посмотрела на ее личико, испачканное материнской кровью, как почувствовала на своих щеках новый поток слез. Быстро смахнув их, и постаравшись выглядеть как можно строже, распорядилась:

— Мойте ребенка, взвешивайте, обмеряйте и зовите педиатра, пусть осмотрит малышку.

— А в записи?

— Я придумаю, — так же холодно ответила она и, бросив в последний раз взгляд на ребенка, буквально вылетела из палаты, боясь снова расплакаться у всех на глазах.