Отец для двоих - Адалин Черно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Макар Игнатьевич, предупредите в саду, что опоздаете, тут пробка в паре километров, уже не объедем.
Голос Лёши отвлекает меня от прошлого. Я быстро набираю воспитательницу и говорю, что задержусь, заберу Степана позже обычного.
— Конечно, Макар. Я останусь с ним, вы же знаете.
Конечно, знаю. Я ей доплачиваю за такие вот сверхурочные. Необходимость появляется редко, но бывает. Раньше задерживался на операциях, последнее время в бумагах. Руки просят скальпель, а вместо этого получают ручку. Надоело, но ближайшая операция у меня через несколько недель.
Руки снова тянутся к фотографии, мысли возвращаются к Оле. Она не сказала. Послушала отца и смолчала. И брат ее тоже ни слова не сказал, хотя я спрашивал. И шесть лет назад и теперь, когда вышел из СИЗО и привел себя в порядок, первым делом поехал к Стасу. Встретили меня, надо сказать, красиво. Мордобоем. После драки Стас сообщил, что Оля уехала и потребовал ее не искать.
— У нее прекрасно все в жизни, слышишь? Ее замуж позвали, а тут ты. Она себя извела всю за то, что у вас случилось. Жалеет. Вот какого хрена тебе лезть в ее жизнь снова?
— Мне нужны ее контакты. Не дашь — сам узнаю.
— На вот.
Стас ткнул мне свой телефон. Небольшая статья с фотографией Оли. Писательница Оливьена Браун рассказала, что выходит замуж.
— Не стоит тебе ее искать. Ты ничего ей предложить не можешь. Она тебя никогда не простит и ребенка твоего воспитывать не будет. Она вообще детей ненавидит. Чайлдфри. У них там принято, популярное течение.
Сомнений в том, что ее заставили смолчать не остается. Врать до последнего, лишь бы я не узнал и не воспитывал своего сына, лишь бы ничего не говорил. Ее отец знал, что я женился и брат, конечно же, тоже. И про сына узнали, конечно. Ей ничего не сказали, иначе бы она спросила. При первой же встрече спросила, а она не знала. Хотел ей все рассказать. Спустя годы понимаю, что поступил неправильно. Стоило сказать правду, признаться в том, что сделал. После того, что я узнал, становится не по себе. У меня, оказывается, еще один сын растет. Ровесник Степана. Растет без моего участия.
Не замечаю, как автомобиль паркуется у детского садика. Я выхожу, быстро иду за Степаном. Снежана Юрьевна тут же выходит следом. Улыбается.
— Наконец-то вы приехали. Степа про вас спрашивал. Соскучился.
Я беру сына за руку и веду к шкафчику. Достаю одежду и жду, пока Степа оденется.
— Вы что решили? — спрашивает. — Степан идет в школу в этом году или еще нет?
— Не решил.
— У нас при садике замечательная школа имеется. И психологи. Они помогут вам понять, готов ли Степа к занятиям. Что скажете?
— Попрошу вас не лезть, Снежана. Я сказал — не решил. Как только приму решение — обязательно вам сообщу.
Она замолкает, улыбается уже не так широко, а затем прощается со Степой. Мы выходим на улицу.
— Что будем сегодня делать? — спрашивает.
Я понятия не имею. Не успел придумать. Все мысли были об Оле и о том, что у меня есть еще один ребенок. Тоже сын. Такого же возраста. Интересно, какой он? Пойдет ли в школу в этом году? Есть ли у него успехи в саду? Что он знает обо мне? И знает ли…
— Пап…
— Не знаю. Посмотрим мультфильм?
— Да. Ты нашел интересный?
— Найду.
* * *Утром по пути в сад перезванивает Егор.
— Слушаю.
— Я там информацию кое-какую собрал. Что смог. Номер телефона достал, сегодня позвонил — рабочий, трубку взяла Ольга.
— Хорошо.
Открываю файл. Информации немного, но достаточно, чтобы понять, что она еще не замужем. И сын точно мой. Дата рождения ровно через девять месяцев после нашего расставания.
В самом низу номер телефона и адрес. Не американские. Российские. Егор ошибся? Перезваниваю ему.
— Ошибки нет. Она переехала сюда месяц назад. Вместе с сыном. Как я понял — не временно. Дом в США выставлен на продажу.
Я сглатываю и нажимаю на отбой. Веду Степана в сад, а затем возвращаюсь в автомобиль и несколько минут буравлю взглядом адрес и номер. Позвонить? И что я ей скажу? Что узнал о сыне? Она, может, замуж вышла и счастлива теперь. Однако все равно называю Лёше адрес. Прошу припарковаться и сижу в машине, не зная, чего жду.
Оля появляется спустя минут десять ожидания. За руку с мальчиком, улыбается, идет, что-то ему рассказывает. Я наблюдаю со стороны и чувствую, как сжимается все внутри. Хочу подойти к ним, хочу поздороваться с сыном, но понимаю, что не имею права вот так врываться в их жизнь. Сейчас я могу только наблюдать со стороны. И жалеть, что ничего ей не сказал.
Они подходят к машине, у которой их ждет высокий мужчина. Лица не вижу, но он ее обнимает. Кладет руку на талию, прижимает к себе. Помогает ребенку залезть в машину, открывает переднюю дверцу для Оли, обходит машину и садится рядом.
— Поедем следом? — спрашивает Леша.
— Нет. В клинику давай. Потом за Ирой.
Мне нужно подумать, что делать дальше. И думать нужно быстро, потому что вчерашнее интервью должно выйти на днях. Оля может его увидеть. И сын тоже. Он мальчик взрослый, все поймет. Не хочу, чтобы ему было больно и он узнавал о существовании родного отца вот так — через репортеров.
Глава 4
Оля
— Я не хочу к зубному, — канючит Тимофей, пока я застегиваю ему куртку. — Там будет больно.
—
