Проданные души - Илья Деревянко

Хоть Игорь Степанович и увешал Лапшину драгоценностями с головы до пят, хоть и одевал как картинку, хоть и не скупился на деньги, но… самолюбивую девицу давно перестала устраивать роль любовницы. Правда, не по причине беременности (к двадцати двум годам Инга успела сделать целых пять абортов и ничуть не тяготилась содеянным.[10]) Просто любовницу не пригласят на великосветский прием, не возьмут на торжественный банкет с участием высших должностных лиц государства, не попозируют с ней перед объективами фото- и телекамер… Это прерогативы законной супруги. Значит, таковой и надлежит стать! Ах, «друг сердца» уже женат?! Ха! Чушь собачья! Жена не стенка, отодвинем!.. Именно так рассуждала Лапшина, обращаясь за подмогой к «наследственному мастеру». Тот содрал с клиентки кругленькую сумму, произвел какие-то колдовские манипуляции и твердо заверил: «В течение ближайшей недели ваша проблема благополучно разрешится». С той поры фотомодель пребывала в состоянии телячьего восторга и ни на йоту не сомневалась в успехе. Проклова же она пугала «крупными неприятностями», исходя из принципа «кашу маслом не испортишь», а упрекнула в низкой потенции исключительно по причине врожденной стервозности.

«Куда он, на фиг, денется! — посмеивалась Инга. — Я молода, красива, не чета его сорокалетней кляче Людке! Тоже мне „соперница“! Не смешите! Тем более отворот-приворот мощнейшие! Считай, дело в шляпе!» Денно и нощно грезилась Лапшиной блистательная будущность супруги члена правительства. Она не подозревала, что подписала себе смертный приговор, а о загубленной душе[11] приземленная, меркантильная красотка вовсе не помышляла…

Часы мерно отсчитывали время: тик-так, тик-так, тик-так… Сладко пахло розами, огромный букет которых прислал накануне вечером Игорь Степанович. К букету прилагались золотые серьги с бриллиантами. «Ишь засуетился, старый дурень! Заискивает, умасливает! Попался ты, голубчик, капитально!» — втянув носом ароматный воздух, горделиво усмехнулась Инга, лениво переворачиваясь с боку на бок, и вдруг услышала тихий подозрительный шорох в прихожей. Потом мягкие приближающиеся шаги. Девушка мгновенно взмокла от страха.

— К-к-кто з-здесь?! — заикаясь пролепетала она, дрожащей рукой включила ночник и… в зыбком, голубоватом свете увидела среднего роста, крепко сложенного мужчину, молча направляющегося к ее постели. В левой руке незнакомец держал небольшой черный чемоданчик.

«Грабитель!!! Или сексуальный маньяк!!! — панически подумала фотомодель. — Но как он проник в подъезд, защищенный железной дверью с домофоном?! Как отпер хитрый импортный замок квартиры?!» Между тем незваный гость подошел вплотную к кровати и поставил чемоданчик на пол. Застывшее, гипсовое лицо не выражало абсолютно ничего. Пустые, неопределенного цвета глаза напоминали осколки мутного стекла.

«Точно! Маньяк!» — решила Лапшина и взмолилась осевшим голосом:

— Прошу вас! Не убивайте!!! Я готова удовлетворить любую вашу эротическую фантазию! Самую извращенную! Клянусь! Только оставьте в живых!!!

Не ответив ни слова, незнакомец проворно наклонился и большими пальцами одетых в резиновые перчатки рук перекрыл Инге сонные артерии. Девушка потеряла сознание. Мужчина раскрыл чемоданчик, достал оттуда шприц, наполненный розоватой жидкостью, сделал укол в вену фотомодели, вложил опустевший шприц в безвольную ладонь жертвы, сдавил ее пальцы, немного подержал и отпустил. Затем он распахнул окно, поднес к нему бесчувственное тело, опустил грудью на подоконник (головой вперед) и, перехватив за ноги, резко толкнул вниз, с девятого этажа. Завершив свою грязную «работу», убийца подобрал чемоданчик, сунул в первый попавшийся ящик бельевого шкафа два распечатанных целлофановых пакетика (один с белым порошком, другой — с измельченной, высушенной травой) и с чувством выполненного долга убрался восвояси, не забыв перед уходом аккуратно запереть входную дверь собственным ключом…

ИЗ ТЕЛЕВИЗИОННОЙ ПЕРЕДАЧИ.

Вчера ночью (число-месяц-год) выпала из окна и разбилась насмерть известная фотомодель Лапшина Инга Валентиновна, 1980-го года рождения. При вскрытии выяснилось, что на момент гибели девушка находилась в состоянии сильного наркотического опьянения. У нее дома найдено двести граммов героина, четыреста граммов марихуаны и использованный шприц с отпечатками пальцев покойной. Какие-либо следы борьбы в квартире, а также признаки взлома на дверном замке отсутствуют. По заявлению представителей следственных органов, единственная версия случившегося — самоубийство на почве наркомании и связанным с ней расстройством психики.

Сообщения о «самоубийстве» Лапшиной появились и в прочих средствах массовой информации: об Инге говорили по радио, писали в прессе. Модный журнал, претендующий на роль великосветской хроники, поместил на обложке ее широкоформатную цветную фотографию в мини-купальнике. На некоторое время несчастная девчонка оказалась в центре всеобщего внимания. (Почти как несколькими годами раньше английская принцесса Диана.) Еще бы! Такая сенсация!!! Молодая, богатая, знаменитая, вызывающая жгучую зависть у многих сверстниц красавица обожралась наркоты и сиганула на асфальт с девятого этажа. Ну, как тут не посокрушаться лицемерно и не позлорадствовать втихомолку?! Справедливости ради надо отметить, что «демократические» СМИ не забыли и о вещах более существенных: раскаленной до предела международной обстановке, экономических проблемах России, вылазках недобитых мятежников в Чечне, яростных думских баталиях и т. д. и т. п. В общем, трудились наши доблестные журналисты и телекомментаторы не покладая рук, не закрывая ртов. Однако они почему-то не обмолвились ни словечком о визите в Москву крупнейшего представителя мировой закулисы, масона высшего градуса посвящения, гражданина Соединенных Штатов (и Израиля одновременно) Ариэля Ледбитера, хотя именно его визит…

Но не будем забегать вперед!!!

Глава 2

В частной, снабженной новейшим оборудованием, безумно дорогой московской клинике умирал в страшных мучениях владелец этой самой клиники, профессор медицины, глава благотворительного фонда «Гуманизм», потомственный колдун Андрей Викторович Барченко. За годы ельцинского правления бывший армейский замполит добился умопомрачительных успехов: при помощи заокеанских коллег-масонов стал профессором (хотя не имел необходимого образования), получил несколько государственных и международных премий, прославился как авторитетный пропагандист «нетрадиционных методов лечения», выпустил (огромными тиражами) ряд соответствующих «научных» трудов, сколотил колоссальное состояние на торговле человеческими трансплантатами… И вот пришла пора расплачиваться по счетам! У пятидесятичетырехлетнего Андрея Викторовича нежданно-негаданно обнаружился запущенный рак крови, который колдун-профессор, невзирая на всю свою экстрасенсорную «прозорливость», изначально не мог даже заподозрить.[12] Диагноз поставили лишь когда у него начались ужасающие боли в костях и в области живота. Благодаря могущественным связям в верхах у Барченко была возможность лечь в Кремлевскую больницу, но он предпочел собственную клинику, поскольку только здесь мог безнаказанно проводить отвратительные черномагические обряды (персонал клиники подбирался колдуном лично), а также регулярно переливать себе кровь малолетних детей, специально похищаемых подручными «профессора» для данной цели. Будучи сатанистом очень высокого ранга, Андрей Викторович прекрасно знал, что ожидает его на Том Свете, а потому хватался за любую «соломинку» в отчаянной попытке продлить земное существование. Помимо колдовских манипуляций не брезговал господин Барченко и традиционной медициной: через катетер[13] ему постоянно вводили импортный лидоксин, ежедневно вкалывали суперсовременные противоопухолевые препараты и предельно допустимые дозы морфина. Но ничего не помогало. Лейкемия[14] стремительно развивалась, а дикая, рвущая на части боль не отступала ни на секунду. Помимо телесных страданий, колдун испытывал неописуемый страх перед грядущими адскими муками (по сравнению с которыми земные всего-навсего щекотка), однако ни в чем не каялся, а лишь пылал неукротимой завистливой злобой к тем людям, кому предстояло жить дальше (в особенности к тем, кто мог надеяться на спасение души, т. е. к православным).

— Су-у-уки!!! — извиваясь, корчась и гримасничая, хрипел Барченко. Не-на-ви-жу-у-у!!! Я, значит, в озеро огненное, а вы… Ну не-е-ет!!! Погубить!!! Все-е-ех!!! За собой утащи-и-и-ить!!! У-у-у, мать-перемать!!!

— Андрей Викторович, с проходной позвонили, к вам посетитель. Господин Ледбитер из США, — приоткрыв дверь, осторожно доложил главврач Левушкин. — Как прикажете распорядиться?