Понедельник. №2 - Наталья Терликова

Барон не заметил, как наступила тёмная безлунная ночь. Тяжёлые тучи закрыли звёзды. За окном зияла чёрная бездонная пустота, такая же, как в его душе. Фридрих провёл рукой по поясу, вынул из ножен кинжал и вонзил его себе в сердце. Драгоценный восточный кинжал с резной рукоятью слоновой кости, увенчанной головой диковинной птицы с изогнутым клювом.

«Сто талеров, конечно, очень даже большие деньги, но кинжал того стоит», – подумал Фридрих и потянулся к висевшему на поясе кошелю и отсчитал 100 талеров. Купец рассыпался в благодарностях, сам прикрепил кинжал к поясу юноши и с поклонами проводил до дверей.

Выйдя из сумрачной лавки, Фридрих решил ещё раз рассмотреть своё приобретение, но хорошенькая горожанка, проходившая мимо, отвлекла его внимание. Фридрих направился за неё, но девушка быстро затерялась в рыночной толчее. И он отправился по улицам Нюрнберга. И случайно забрёл в еврейский квартал. Бородатые евреи с завитыми пейсами были одеты в соответствии с постановлением магистрата в нелепые длинные одежды с красным изображением колеса на груди. Они наперебой зазывали богато одетого рыцаря в свои лавки, но Фридрих не обращал на них внимания. Вдруг на одной из дверей он заметил круглый щит с изображением знаков зодиака. Это указывало на обиталище астролога. Как и многие его современники, он верил в пророчества, поэтому, не раздумывая, толкнул низкую дверь и вошёл.

Он оказался в комнате со сводчатым потолком. Окна были задернуты плотными шторами, не пропускающими дневной свет. Горели свечи в причудливых канделябрах, на толстых шнурах свисали большие стеклянные и металлические шары, модели кораблей, черепа и чучела странных животных.

Напротив двери за столом читал книгу седой старец в просторном чёрном балахоне, на котором поблескивали золотые звёзды, геометрические фигуры и таинственные буквы. Услышав скрип двери, старец отложил книгу и произнёс:

– Приветствую тебя, сын Генриха из славного Шварцштейна.

Фридрих удивился. На своём веку он встречал не так уж много евреев, в уж такого колоритного старика он бы точно запомнил.

На вопрос, откуда тот знает его имя, старик ответил:

– Ты пришёл узнать свою судьбу, Фридрих. Изволь, я приоткрою завесу будущего. Смотри и слушай.

Астролог указал ему на табурет, стоящий напротив, а сам принёс и поставил на стол три медных сосуда, наполнил их жидкостью их серебряного кувшина и провёл над ними горящей лучиной. Жидкость в сосудах вспыхнула голубоватым пламенем. Приказав Фридриху положить ладони на край чаши с выгравированными на ней непонятными письменами, высыпал в чашу горсть какого-то тёмного порошка. Вода замутилась, по ней поплыли разноцветные полосы, образуя причудливые, быстро меняющиеся узоры. Внезапно узоры исчезли, вода окрасилась в кроваво-красный цвет и вновь стала прозрачной.

Еврей поднял на Фридриха свои угольно-чёрные глаза и произнёс:

– Ты родился под счастливой звездой. За какое бы дело ты ни взялся, по какому бы пути ни пошёл, тебя ждут слава, почёт и богатство. Но через двадцать лет ты умрёшь насильственной смертью. Кто и как убьёт – скрыто от меня. Но смерть ты носишь на поясе. Это бесценный кинжал, который ты купил в лавке оружейника Мартина. Через двадцать лет он прервёт нить твоей жизни.

Старик встал, давая понять, что предсказание окончено. Он ни словом не обмолвился о плате, но Фридрих, подчиняясь какому-то неосознанному чувству, выложил на стол семь талеров и вышел на улицу.

Юнкер был доволен предсказанием. Слава, почёт, богатство – чего можно ещё желать юному честолюбивому рыцарю. А смерть через двадцать лет в его возрасте воспринималась как вечность.

«А почему бы не обмануть судьбу, – подумал Фридрих, – уничтожу кинжал, и посмотрим, как сбудется пророчество старого еврея». Он отцепил кинжал и, широко размахнувшись, швырнул оружие в реку. Взметнулся фонтанчик брызг, и кинжал исчез под водой.

Старый рыбак Ганс старательно выгребал против течения и направлял лодку к заветному месту посередине реки, где в глубоком омуте всегда водилась рыба. Опытный рыболов понемногу прикармливал её и всегда снимал здесь неплохой урожай. Потянув поставленную с вечера сеть, Ганс сразу понял, что улов сегодня богатый. Весело мурлыкая незамысловатую песенку, старик вытаскивал рыбин и бросал их на дно лодки. Вдруг среди рыбы он заметил какой-то продолговатый предмет. Приглядевшись, он обнаружил роскошный кинжал в узорчатых ножнах.

«Вот это штука, небось талеров десять стоит, – подумал рыбак. – Наверное, обронил нечаянно в реку какой-то важный барон». Ганс спрятал кинжал за пазуху, быстро рассовал рыбу по корзинам и поспешно направил челнок к берегу. Энергично работая веслом, рыбак размышлял, куда отправиться, чтоб продать такую вещицу. «Если отнести просто на Маркт и продать какому-то купцу, то у того может возникнуть подозрение: откуда у нищего рыбака такая дорогая штука? Чего доброго, стражу позовёт».

Многие обитатели нищего предместья Нюрнберга промышляли кражами, а то и ночным разбоем. А где кражи, там и скупка краденого. Хозяева мелких лавок, ютившихся в вонючих переулках, не задавали лишних вопросов и скупали за бесценок всё подряд, от кусков домотканого сукна до золотой церковной утвари. Ганс причалил к берегу, почти не торгуясь, продал улов поджидавшему его торговцу и поспешил к себе в предместье. Заглянув в несколько лавочек, он выбрал ту, где, кроме хозяина, никого не было, и, войдя, выложил на прилавок кинжал…

Наталья Терликова, Иерусалим

Я давно научилась собирать камни, которые кидают в меня другие. Собирать и складывать их в прочный фундамент для своих будущих побед. Поэтому продолжаю работать над романом «Машиах пришёл и ушёл», который состоит из небольших иронических миниатюр про приключения детей репатриантов из России. Во втором выпуске «Понедельника» представлены несколько миниатюр и стихотворений из этого романа.

«Мир не нуждается в спасателях…»

Мир не нуждается в спасателях,А также в грешниках – карателях,Бывает, ангелы играют бесов,Святыми вдруг становятся повесы,А наша жизнь – обычный бенефис,Который можно повторить на бис.

«И «Даиш» ждёт огонь смертельный…»

И «Даиш» ждёт огонь смертельный,Хотя в Европе «мувитон»,Когда проходит мимо бессмертныйНаш Десантный батальон.

«„Битуах Леуми“ – это же песня», …»

«„Битуах Леуми“ – это же песня», —Смеются и плачут евреи на месте.Но те, кто попал в его «добрые лапы»,Уже понимают, что вернулись в «гестапо»

Тора и мороженое

Изя и Шмулик бежали за толпой, которая шумным потоком спускалась на набережную. Они радовались, что удалось улизнуть из душной синагоги, где родители собирались провести ночь без сна в чтении Торы.

В небе вспыхивали разноцветные букеты фейерверков. На улице гремела музыка. Нарядные девушки раздавали детям мороженое, и пятилетние мальчики были в полном восторге.

Изя добежал до набережной и остановился у лотка с разноцветными шариками мороженого. Ему очень хотелось попробовать каждый шарик, но малыш не решался. Зато Шмулик уже проглотил вторую порцию мороженого и подбодрил друга:

– Изя, не бойся, сегодня же можно есть молочное!

И вдруг прогремел гром, засверкали молнии, и густое облако спустилось на импровизированную сцену в центре набережной. Изя тут же вспомнил печальную историю, которую каждый год в канун Шавуот рассказывала мама. О том, как много-много лет назад, в ночь накануне шестого сивана, евреи крепко спали, и Всевышнему пришлось их будить, чтобы вручить Тору. Мальчик подумал, что разразилась та самая гроза, которая, видимо, и разбудила евреев, и вот-вот прогремит гневный голос с небес.

Но голос с небес неожиданно запел: «День Победы, как он был от нас далёк, как в костре потухшем таял уголёк».

Мальчишки, не сговариваясь, бросились в синагогу. Там было по-прежнему тихо, лишь слабые звуки музыки доносились с набережной. Изя прошмыгнул в дверь молельного зала, где на кафедре уже стоял раввин со свитком Торы. А следом вбежал возбуждённый Шмулик и громко сообщил:

– Всевышний уже там! Мороженое раздаёт!

Примечания автора:

Шавуот – праздник дарования Торы. События Шавуот происходили около 3340 лет назад на горе Синай.

В ночь накануне Шавуот принято бодрствовать и провести её в чтении Торы. Центральным моментом является чтение десяти заповедей, которые легли в основу морального кодекса всего цивилизованного человечества.

Сиван – весенний месяц еврейского календаря.

Забытая мелодия шофара