Прямая дорога к свету - Лууле Виилма

Знание того, что не кто-то там, на небесах, а я здесь, на земле, живу вечно и завтра исправлю свои сегодняшние ошибки, заставило бы людей ощущать ответственность за завтрашний день. Ведь в каждом из нас живет чувство, что человек вечен, даже если мы называем себя смертными. Человечество ждет от церкви признания ее ошибок. А пока нам следует высвободить церковь из плена ее собственного страха, тогда мы сможем дождаться этого момента безболезненно для себя и не причиняя боли церкви. Тогда мы перестанем отождествлять церковь с ее представителями, а Бога – с церковью.

«Человек есть Бог» – так говорят, когда желают подчеркнуть, что человек способен на все. «Человек не Бог» – так говорят, когда желают оправдать свое невежество, неумение, неспособность. Таким образом, человек одновременно является и не является Богом. Богом он является в том смысле, что им из собственных недр постоянно и непрерывно излучаются импульсы. Но если вспомнить, какими желаниями человек подчас пополняет эти недра, то назвать его Богом язык не поворачивается. В этом смысле он и не человек даже.

Иными словами, в том, что человек беспрерывно отдает, он является Богом. А в остальном он не Бог. В остальном он – ограниченный человек и при известном пределе ограниченности превращается в животное. Но если он раздвигает границы страха за пределы ограниченности всех остальных людей , значит, другие люди по крайней мере не назовут его ограниченным человеком.

Излучать значить отдавать. Это свобода. Излучать внутрь невозможно. Больше всего мы отдаем, когда любим. Представьте себе в глубине сердца источник излучения. Закройте глаза и повторяйте про себя медленно и с чувством: «Я излучаю. Я излучаю. Излучаю. Излучаю любовь. Излучаю свет».

Чем медленнее повторяете, тем спокойнее становитесь и тем отчетливей ощущаете в себе точку сосредоточения. Растворяются границы тела. Вы чувствуете себя лишь источником излучения. Постепенно уходит ощущение срединной точки. Ощущаемые в виде озноба сильные импульсы сменяются мелким горячим покалыванием, покуда не возникнет теплое, приятное спокойное излучение. Может показаться, что с такой неторопливостью никуда не успеешь.

Но это не так – представив себе мысленно амплитуду озноба, определите на ней одну точку и проследите за ее волнообразным движением. За короткое время точка преодолевает немалое расстояние. Точка словно убегает от центра. А теплая волна излучения словно колышется на месте. Если посмотреть на точку, исходящую из центра, и на конец луча, направленного в бесконечность, то вы увидите, что точка уже там. Как она успела? Успела, поскольку для любви, то есть свободы, время не существует. Ее не нужно ни тянуть за собой, ни подгонять сзади.

Если эта медитация прошла успешно, проследите за своими ощущениями. Если ощущаете воодушевление, высвободите это состояние, ибо восторженность опасна для духа. Дело в том, что восторженность от некоего ощущения представляет собой одну конкретную синусоиду энергии, тогда как мысль, слово и поступок являют собой совершенно иную синусоиду, вследствие чего эти синусоиды не совпадают. Одновременная восторженность по поводу некоего чувства и иной мысли также представляет собой различные синусоиды, не совпадающие с синусоидой слова и поступка. Если человек, восторгающийся неким чувством и некой иной мыслью, ощущает восторг также и от слова, высказанного вслух либо не высказанного, то дело худо. И совсем худо, если человек одновременно испытывает восторг от некоего чувства, абсолютно не связанной с ним мысли, чьей-то идеи и совершенного кем-то поступка и желает реализовать все это одновременно. Такое состояние именуется шизофренией. Еще шизофрению называют манией величия или комплексом Наполеона.

Восторженность – это стремление приобщиться к духовному. Кто восторгается знаниями, желая компенсировать свой комплекс неполноценности, тот учится как сумасшедший, стремясь во что бы то ни стало обзавестись дипломом, подтверждающим его превосходство, либо учится бессистемно, чтобы суметь вставить слово в любой беседе. Если похвалить такого человека за знания, он впадает в эйфорию. Эйфория – это повышеннорадостное настроение. Эйфория интеллигентного человека, обладающего обширными знаниями, скорее всего, говорит о шизофрении.

Люди, приходящие ко мне на прием хорошо подготовленными, говорят о своих проблемах кратко, без длиннот. Ознакомившись с моими книгами, они проделывают немалую предварительную работу и ко мне обращаются за конкретной дополнительной информацией, которую не сумели отыскать в общей теории. Если они больны физически, у них есть конкретные стрессы, перечислить которые не составляет труда. Я делаю свою часть работы, и пациенты, получив необходимую информацию, отправляются домой, где сами помогают своим душе и телу. Подобное обоюдно честное отношение дает хорошие плоды.

Совсем иначе обстоит дело с душевнобольными. Чем они образованней, тем искуснее тебя обманывают. Стоит усомниться в их честности, как они сразу это чувствуют, и отношения между вами моментально портятся, ибо нет на свете человека честнее, чем душевнобольной. Высокопрофессиональный самообман душевнобольного вводит в заблуждение как его самого, так и любого легковерного, который желает быть с ближним доброжелательным, честным и справедливым. Это «желает быть» является камнем преткновения для всех, кто стремится познать человека, в том числе и для меня. Чем больше я познаю себя, тем больше понимаю, сколь сильно боюсь увидеть зло таким, каково оно есть. Из чувства самозащиты я его мысленно приукрашиваю, хотя внутренний голос говорит правду. Осечка заставляет поверить внутреннему голосу и суровой правде, которая выявляется тем очевиднее, чем дольше продолжается общение. Для пациента же правда заключается в ином – в моем неверии в его болезнь, в нежелании ему помочь, в обвинении меня в чем угодно....

Пример из жизни

Как-то приходит на прием скромная 54-летняя женщина, темпераментная, с очень приятными манерами. Она с живостью принялась рассказывать о том, какая у нее ужасная судьба и сколь мужественно она переносит все удары. Радостный тон рассказа не соответствовал его содержанию. Я внимательно ее слушала, думая про себя о том, какой же урок преподносит эта женщина. Почему я позволяю ей повторять вновь и вновь все то, что она уже успела пересказать сто раз, да еще со всеми деталями? Снова пришлось слушать про невыносимо трудное детство, про то, как она принесла себя в жертву матери, как часто и тяжело болела, как ее обвиняла сестра, которой она помогала во всем. Про ту огромную жажду любви, которая подвигла ее погрузиться в учебу, чтобы компенсировать некрасивую внешность, слабое здоровье и нищету.

Она считала себя настолько некрасивой, что выбросила из дома все зеркала, чтобы не расстраиваться. Насчет внешности женщина лукавила – в свои пятьдесят четыре она выглядела никак не старше сорока пяти – лицо миловидное, фигура стройная, телосложение пропорциональное. О своих негативных эмоциях она говорила с восторгом. Она была чрезвычайно начитанна – весьма умно и к месту цитировала высказывания разных авторов, дополняя их своими соображениями – что ни мысль, то перл. От всех этих мыслей женщина впала в легкую эйфорию. Она сыпала цитатами из моих книг, перемежая их изречениями всемирно известных писателей и цитатами из Библии. В голове у меня мелькнула мысль: поручи ей прочитать лекцию вместо меня, аудитория пришла бы в восторг. У нее была настолько великолепная логика, что хочешь не хочешь поверишь. К тому же правильная речь. И тем не менее внутренний голос подсказывал, что с человеком этим не все в порядке.

Далее последовал сдержанно-восторженный отчет о том, что ею было сделано, о том, каким образом ей, по сути полуживой, удалось практически выздороветь при помощи прощения. Оставалась лишь одна проблема: как завоевать любовь мужчины? Как сделать так, чтобы он был богатым, здоровым и счастливым? По ее словам, она всегда сторонилась мужчин. На самом деле это они всегда ее избегали. Когда я об этом сказала, возникла долгая пауза, и радостно-восторженное выражение на ее лице сменилось выражением полного недоумения. У меня возникло такое ощущение, что, если я произнесу еще хоть слово, женщина сойдет с ума.

Я решила не напирать и сказала: «А теперь пора научиться высвобождать свою проблему». Но не тут-то было. Не успела я продолжить, как ее прорвало: «Какая такая проблема? В чем она – моя проблема? Разве можно проблему высвободить? Зачем высвобождать мужчину? Нет у меня никакого мужчины и никогда не было, так с какой стати я должна его высвободить!» Человек не понял самого простого практического упражнения. По части знаний и разглагольствования с этой женщиной было трудно тягаться, но, что касается практики, здесь она была круглым нулем. Всю свою жизнь она забивала себе голову всевозможными знаниями, но, когда стало нужно употребить их на деле, вся система рухнула. Женщина обладала прекрасной памятью, но у нее отсутствовала способность мыслить, поскольку она с самого рождения была безропотным исполнителем чужой воли. Энергия ее чувств, а также энергия мыслей, энергия слов и энергия поступков сместились по фазе.