Страшнее Зомби - Алексей Мезозой

Ужин подходил к концу, роты неспешно проходили по плацу, орали сыто бравурные патриотические песни, Батя объявил в 20:30 общее построение личного состава, приказал обзвонить ушедших после дежурства офицеров и сел в своем кабинете еще раз перечитать несколько строчек страшных распоряжений секретного приказа. Арслан, отогнав машину Бати на яму, только цокал языком, оглядывая покрытое трещинами и залитое кровью лобовое стекло и помятую боковую дверь. Направив струю воды из шланга на залапанное непонятно чем боковое стекло, Арслан вдруг запоздало испугался. Он отбросил шланг, отошел от автомобиля и присел на корточки, обхватил голову руками, смял пилотку, вытер ею крупные слезы. Ледяная струя под большим давлением вяло шевелила длинную змею черного шланга, он елозил в луже.

У Арслана в новом городе жили родственники. Что теперь с ними будет? Арслан решился ночью идти к ним в самоволку.

После прочтения у Бати задергался левый глаз, он вспомнил про именной подарочный пистолет, который лежал в сейфе за его спиной. Резко выдохнув, потер руками лицо, взъерошил и разгладил почти совсем седую шевелюру, подумал, что это никогда не поздно, поднялся, обращаясь к заходящим в кабинет:

Товарищи офицеры!…

20 мая 1993 года, четверг. 20:31. День первый.

УВВИУС, плац

Более тысячи человек стояли уже пять минут, над взводами витал неторопливый шум рабочего улья, зачем-то оторванного от работы, начиналось личное время, по телевизору должен был транслироваться футбольный матч. На трибуну, наконец, вышли полковники и генерал Савельев. Прозвучали короткие команды. Опустив прелюдии, Батя без помощи микрофона объявил училищу приказ. Жившие недалеко и поэтому немного опоздавшие к началу построения офицеры становились в строй и с изумлением обнаруживали у своих сослуживцев самые растерянные лица, которые они видели в своей жизни.

Были отменены увольнительные, удвоены существующие караулы, назначены патрули периметра части, которым зампотылу должен был выделить мощные осветительные приборы, составлены бригады для ограждения подзаборных дырок, которыми пользовались любители самоволок.

Объявлена всеобщая мобилизация и военное положение.

Через десять минут во время прерванного на самом интересном месте футбольного матча об этом лично объявил со скорбной миной первый, легитимно выбранный президент РФ Борис Эльзин

Понимаешь, россияни-и-и…

20 мая 1993 года, четверг. 20:42. День первый.

Зомби перли толпой, Бабка и Семен жгли их толпами, но гады появлялись вновь и вновь. Наконец друзей поодиночке захавали. Под разочарованные “Фу, бля!” на экран вылезла злорадная надпись “GAME OVER”. Семен отошел от телека.

Бабка, а Бабка, а чо эт там коты орут?

Где?

Бабка оторвал глаза от экрана огромного цветного телевизора и, вытирая рукавом рот после домашней лапши с курицей, которую мамка Семена делала отменно, оперся на подоконник животом. После экрана в глазах рябило. Не стоило им лупиться так близко, не иначе и, правда, зрение посадят. Покосившаяся деревянная форточка по причине теплого вечера была открыта настежь, хотя уже и холодало. С улицы отчетливо слышались фырканье и громкие “мявы”, обычно сопутствующие массовым спариваниям помойных котов и кошек. Кроме этого были слышны возня и удары по мусорным бакам.

И, правда, секс - курорт на задворках у усатых-полосатых сегодня удался!

Присвистнул Бабка, заметив, наконец, несколько темных силуэтов, улепетывающих во все лопатки с места обычного кошачьего консенсуса, находящегося возле зарослей кустов за мусорными баками. Семен, доевший уже лапшу, был в веселом расположении духа:

Да к ним пришел Кот-Ебун! И всю шарагу разогнал к чертовой матери! А, Бабка?

Что-то в непонятной возне у баков вызвало у Бабки неприятные воспоминания о произошедших чуть раньше событиях у КПП.

Чем дольше Бабка с Семеном всматривались в сгущающиеся сумерки, тем тише становилось во дворе, перестали чирикать воробьи и голуби стайкой сорвались с пыльного пятачка перед подъездом, с хлопаньем исчезая над крышами многоэтажек.

Внезапно кусты раздвинулись, и к мусорным бакам вывалилась до безобразия грязная фигура в телогрейке и зимней шапке. Забулдыга тихо стонал, и было видно, что с функциями опорно-двигательного аппарата у несчастного явно не все в порядке. Одна нога в грязной бутсе уверенно попирала пыль, другая же, без обуви, вся в какой-то грязи, подламывалась на ходу и чертила в пыли длинные замысловатые фигуры. Остановясь у соседнего подъезда с приветливо распахнутой дверью фигура бомжа замерла. Человек поводил головой в лохматом треухе в разные стороны, словно башней танка в поисках движения.

Со стороны трамвайной остановки послышался стук каблучков и в зону видимости расплющивших об оконное стекло, носы приятелей появилась знакомая девица – Верка из тринадцатой. Легкомысленная и блондинистая пигалица была старше на три года Бабки, но, обладая премерзким складом мышления, крови попила за все время, начиная с детского садика у Бабки, да и у Семена немало. Еще свежи были воспоминания, как, подкарауливая любителей покурить за гаражами, Верка с убежденностью священника, изгоняющего дьявола методично нажаловалась всем родителям участников операции “Опа, пацаны, мы, типа, крутые, давайте покурим за гаражами?” Семену досталось не очень, потому что, во-первых, у него из родителей только мать, а во-вторых, она добрая. Теперь-то Бабка при виде Верки злорадно доставал сигарету и закуривал, т.к. у них с отцом прошел серьезный разговор по-мужски, но все же неприятный осадок оставался. Бабка подозревал, что старик Фрейд объяснил бы все тем, что девочки взрослеют быстрее мальчиков, что у Верки грудь четвертого размера, и что Верка в глубине сознания нравилась Саше, но Бабке на все это было плевать. Как было плевать и на детские разборки, прошедшие давным-давно.

Но сейчас в ранних сумерках двора разборки намечались недетские.

Верка почти дошла до своего подъезда, когда заметила Господина Бомжа. Тот также, как не был обдолбан или пьян, почуял Верку и направил свои грабли в ее сторону. Верка, не ожидавшая такого поворота событий, была схвачена загребущими ручищами бомжа за легкий светлый плащ. Бомж принялся планомерно тащить вырывающуюся девушку к своему удивительно широко раскрытому хавальнику. Бабка и Семен, вскочили на подоконник и стали кричать в раскрытую форточку, чтобы Верка сматывалась оттуда. Но Верка была истиной козой, до мозга костей. Вывернувшись из объятий бухого мужика и оставив ему в подарок новенький плащ, она уже сделала несколько шагов в сторону подъезда, когда вдруг, несмотря на суматошные крики из форточки, резко развернулась и, нагнув голову, пошла на замешкавшегося с плащом бухарика, вереща так, что окна задрожали по поводу уродов, которые в своем дворе прохода не дают. Плащ она отбила, но бухарь успел её толи оцарапать, то ли цапнуть за палец, короче Верка вопила из подъезда пока не скрылась в своей тринадцатой квартире.

Семен с Бабкой переглянулись.

Что же это твориться такое?

Спросил Семен.

- Алкашня, дело понятное, но такое ни в какие ворота.

Бабка, следя за дальнейшими действиями шатающегося с бодуна по всему двору любителя заложить за воротник, ответил:

Сегодня бешенных второй раз за день видел, то собака, которая старшину погрызла, ну, я тебе рассказывал, то вот теперь мужчина недоперепил что-ли…

Через минуты две пьянь исчезла в кустах, из которых появилась, а еще через минуту брат Верки с новенькой бейсбольной битой вывалился в одних трикотанах на всеобщее обозрение уже высунувшихся из окон жадных до скандальной популярности и жареных новостей жителей пятиэтажки.

Люди дорогие,

орал брат Верки, обращаясь к раскрытым форточкам и фрамугам,

Куда гад поперся, а то я ему сейчас глаз на жопу натягивать буду, не скажите, а?

Соседские старухи показывали на кусты, кудахтали и грозились вызвать милицию. Здоровый, словно боров-трехлетка брат Верки исчез с ревом в кустах, и его шаги затихли в полностью опустившейся на район темноте. Больше живым его никто не видел.

20 мая 1993 года, четверг. 20:45. День первый.

Оружейные склады УВВИУС.

Курсанты работали как мухи. То есть медленно, как будто наклали себе в штаны, и смотреть на их труд было столь же неприятно как на мух в куче этого самого дерьма.

Свет прожекторов был направлен на загороженный двойной колючей проволокой пятачка перед распахнутой дверью здания складов. В этом кипельно - белом свете желтые буквы К на черных погонах выделялись особенно ярко. Два отделения под командованием не слишком этому радостному старшего прапорщика выполняли приказ Бати – готовили для переноса в оружейные комнаты боеприпасы и дополнительные стволы.

Старший прапорщик Крупнов присел на край деревянного выкрашенного в зеленый цвет ящика с зарядами для гранатомета.