Мобилизационная подготовка народного хозяйства СССР - Алексей Мелия

Возможно, в силу этих обстоятельств в ряде работ, посвященных истории развития отечественной военной мысли, делается вывод о том, что после научной дискредитации[11], а потом и ареста в 1931 г. профессора Свечина в СССР взяли верх сторонники стратегии сокрушения. Такой вывод вряд ли можно считать обоснованным. Так, М. Н. Тухачевский, игравший ведущую роль в организации травли А. А. Свечина, никак не может быть отнесен к сторонникам стратегии сокрушения. Об этом говорят теоретические работы М. Н. Тухачевского, такие, как «Вопросы современной стратегии» (1926 г.) и «Новые вопросы войны» (1932 г.). Так, в «Вопросах современной стратегии» Тухачевский пишет: «Будущая война не может быть разрешена одним махом»[12], он считает, что необходимо готовиться к длительной войне. В работе «Новые вопросы войны» идея подготовки к продолжительной войне на истощение получила дальнейшее развитие: «Можно вести войну самым решительным образом и все же не достигнуть быстрого ее окончания. Поэтому в борьбе империалистов между собою и в нашей борьбе против империалистического нападения необходимо быть готовыми к длительной войне, и это должно быть полностью учтено во всей системе мобилизации»[13]. В основании мобилизационной работы, по мнению Тухачевского, должна лежать идея о подготовке страны к длительному военному напряжению: «Мобилизация не является единовременным актом, как это представлялось до империалистической войны. Сама мобилизация во время или непосредственно перед объявлением войны является наиболее крупным единовременным напряжением. Однако мобилизационное напряжение этим не оканчивается. Оно продолжается в течение всей войны, охватывая все стороны государства, все людские и конские, транспортные и технические ресурсы. Необходимо стремиться к тому, чтобы первая мобилизация не расстроила хозяйственной жизни страны и дала бы возможность к планомерному и систематическому напряжению сил в процессе развития напряженной войны»[14].

В определении взглядов М. Н. Тухачевского на характер будущей войны важную роль играет и изучение его практической работы в должности начальника Штаба РККА (1925–1928]. Именно в этот период были заложены основы системы подготовки народного хозяйства к длительной войне: разработаны принципы составления планов мобилизации народного хозяйства, создан мобилизационный аппарат, утверждены первые планы эвакуации промышленности. Б. М. Шапошников, возглавивший Штаб РККА после перевода М. Н. Тухачевского на должность командующего Ленинградским военным округом, также вряд ли может быть отнесен к сторонникам стратегии сокрушения. В своем капитальном труде «Мозг армии» Шапошников указывал, что «вероятнее всего, будущая война примет характер борьбы на измор»[15]. В период его руководства Штабом РККА система подготовки страны к длительной войне продолжала развиваться. Так, в 1929 г. был утвержден первый единый план мобилизации промышленности[16], согласно которому развертывание военного производства требовало полгода. В целом план охватывал полуторагодичный период. Таким образом, в основе мобилизационного плана лежала концепция А. А. Свечина о перманентной мобилизации, т. е. о поэтапном наращивании усилий страны в ходе войны. Необходимо заметить, что концепция перманентной мобилизации получила дальнейшее развитие в работе М. Н. Тухачевского «Новые вопросы войны», в которой вводилось понятие вершины мобилизационных усилий, после достижения которой идет спад военного и экономического потенциала[17].

Что же касается конфликта между М. Н. Тухачевским и А. А. Свечиным, то он, вероятнее всего, объясняется причинами личного характера, например, критикой Свечиным деятельности Тухачевского на посту командующего Западным фронтом в 1920 г. Идейные противоречия между ними скорее касались взглядов на перспективы социалистического строительства, прежде всего, на возможность создания в СССР мощной современной армии.

В 1928 г. в Разведывательном управлении (IV) Штаба РККА был создан уникальный труд «Будущая война», в котором делалась попытка достаточно полно изложить основные черты будущей войны на западном направлении. В качестве основных противников рассматривались Польша и Румыния, учитывалась возможность присоединения к ним и других государств. В вопросе о вероятной продолжительности такой войны делался следующий вывод: «Красная Армия в первый период войны не имеет превосходства сил, обеспечивающего молниеносное сокрушение сразу всех сил противников. Поэтому необходимо считаться не только с возможностью, но и с неизбежностью операций с переменным успехом, временным отказом от развития своего сокрушительного удара, направленного в жизненный центр страны»[18]. При этом допускалась возможность быстрой победы над Эстонией и Латвией в том случае, если они примут участие в войне. Обосновывалось это, главным образом, небольшой глубиной их территории и слабостью вооруженных сил. Против основного противника — Польши — такой вариант действий признавался неосуществимым. Делался анализ ресурсов этой страны с точки зрения их возможного истощения. Людских ресурсов Польши должно было хватить на войну продолжительностью 2,5–3 года. Наиболее слабым звеном считалась польская экономика. По расчетам сотрудников Разведывательного управления Штаба РККА, уровень потребления сельского населения в течение первого года войны должен был уменьшиться на 30 %, а городского — на 20 %. Считалось, что в результате этого возможна политическая дестабилизация страны. Но положение Польши могло значительно улучшиться при условии получения широкой военной и экономической помощи со стороны Англии и Франции. С учетом этого обстоятельства утверждалось: «Чем большую помощь снабжением и финансами получит Польша из-за границы, тем более продолжительную войну в состоянии выдержать польская армия». Предполагалось, что общая продолжительность войны составит от полутора до трех лет при условии ее интенсивного ведения.

Вероятность относительно быстрой (6 месяцев) победы над Польшей допускалась в случае создания решительного превосходства действующих против этой страны сил Красной Армии. Быстрое окончание войны также было возможно «при наличии крупных социально-политических потрясений» в государствах противостоящей коалиции. Однако авторы книги считали, что «в 1928-29 гг. и, пожалуй, на ближайшее пятилетие мы не будем располагать ни в военном, ни в политическом отношении достаточными предпосылками для обеспечения такой стратегии молниеносного сокрушения». На основе оценки соотношения сил и прогнозируемого хода войны делался вывод: «Строительство Красной армии и подготовка к войне экономики СССР должны исходить из перспективы длительной войны. Советский Союз должен быть подготовлен к ведению продолжительной войны еще и ввиду того, что не исключена возможность при разгроме вооруженных сил наших западных соседей столкнуться с вооруженными силами некоторых западноевропейских великих держав»[19].

Что касается взглядов высшего политического руководства СССР, то о них можно судить лишь по косвенным признакам, прежде всего, по характеру военного планирования, например, по планам стратегического развертывания, которые должны были утверждаться лично И. В. Сталиным. Но определенное представление по этому вопросу можно составить и по отдельным высказываниям, предназначавшимся лишь для узкого круга. Так, выступая в апреле 1940 г. на совещании командного состава, посвященном результатам войны с Финляндией, Сталин указывал на необходимость борьбы с мнениями о легкой победе в будущей войне: «Вот с этой психологией, что наша армия непобедима, с хвастовством, которые страшно развиты у нас — это самые невежественные люди, т. е. большие хвастуны, — надо покончить. С этим хвастовством надо раз и навсегда покончить. Надо вдолбить нашим людям правила о том, что непобедимой армии не бывает. Надо вдолбить слова Ленина о том, что разбитые армии или потерпевшие поражения армии очень хорошо дерутся потом. Надо вдолбить нашим людям, начиная с командного состава и кончая рядовым, что война — это игра с некоторыми неизвестными, что там, в войне, могут быть и поражения. И поэтому надо учиться не только как наступать, но и отступать»[20]. Большой интерес представляет высказывание Сталина об ожидаемой продолжительности вооруженного столкновения с Финляндией: «Считали, что, возможно, война с Финляндией продлится до августа или сентября 1940 года»[21]. Конечно, это было сказано после завершения войны, задним числом, и не позволяет с уверенностью судить о том, в течение какого времени СССР рассчитывал добиться победы над Финляндией. Но важно то, что это высказывание, по сути, содержит установку, что даже в войне против небольшого государства не нужно рассчитывать на молниеносную победу.